Александр Логачев - Красный терминатор, Дорога как судьба

Грозный рык и последовавший за ним выстрел в потолок вспугнул комнатных граждан. Они бросились врассыпную, открывая для обзора овальный столик с керосиновой лампой посередине. Лишь двое остались. Один во фраке, другой - в юнкерском мундире. Фрачник держал у виска револьвер, юнкер стеклянными глазами смотрел на него, вцепившись пальцами в край стола.

- Потом доиграете! - Сосницкий опрокинул столик. - А может, передумаете? Ведь жизнь так хороша!

И Дмитрий двинул одному из любителей "русской рулетки" прикладом в живот, другому - стволом, и тоже в живот. Фрачник выронил револьвер, так и не выяснив, роковой ли выстрел поджидал его.

Второй выход из этой комнаты, которым и воспользовался Дмитрий, вел, оказывается, в центральный зал. Сосницкий вышел как раз к сценическим подмосткам. А у сцены стоял пулемет "максим" без щитка.

* * *

Зная, как быстро нагревается ствол, он скинул френч и обмотал им руку.

- Всем на пол! - пулеметная очередь прошла над головами гуляющих.

И Сосницкий пошел через зал, держа наперевес четырехпудовый максим. Лента выходила из упавшего на бок цинка и серебристой змеей тянулась по залу, отмечая пройденный пулеметчиком путь.

- Всем молчать и не двигаться! - кричал иногда Сосницкий и стрелял. Ни дать ни взять, налетчик. Трудно было поверить, что этим человеком движут совсем иные мотивы.

"Если Назаров в зале - он увидит меня. Не в зале - должен услышать всю эту пальбу, догадаться, прийти сюда и помочь мне" - так думал Дмитрий, отпихивая ногой стулья, вскакивая на столы, проходя по ним, по кроватям, по диванам.

Пулеметная лента послушно ползла следом.

Послышались удары и крики. Дмитрий развернулся и дал длинную очередь.

В двери, в той, через которую учитель гимнастики вошел в этот зал, оседали на пол, прошиваемые пулями, два вооруженных анархиста.

Ага, а вот и та компания в темном углу за колонной, которая давно интересовала Сосницкого. Пять человек уголовного пошиба.

- Встать и идти впереди меня к центральной лестнице, - скомандовал Сосницкий.

Никто не осмелился не подчиниться.

- Лежать, я сказал! - Дмитрий увидел, что кто-то в зале смеет шевелиться, даже поднимать голову. Еще одна пулеметная очередь прошла над головами гуляк.

Разлетелся вдребезги стакан с самогоном для Есенина. Маяковский, чье ухо легонько обожгла пролетевшая пуля, пробормотал: "Когда война-метелица придет опять, должны уметь мы целиться, уметь стрелять".

Пятеро впереди - к ним особое внимание. Весь зал сзади - и его нужно держать в поле зрения. Выход на центральную лестницу приближается медленно. Напряжение, которого требует борьба на все 360 градусов, отнимает очень много сил.

Но вот наконец они выходят на лестницу. Дмитрий ставит всю пятерку к стене. Добавляет к ним троицу, к своему несчастью оказавшуюся на лестничной площадке: двух анархистов и девицу.

- Где Князь? - пулеметная очередь выбивает паркетные крошки под ногами жмущихся к стене. - Ну!!!

Вид человека, держащего на весу четырехпудовый станковый пулемет, да вдобавок направившего его на тебя, да в придачу сверлящего тебя взглядом, до краев полным презрения и ненависти - кого хочешь заставит почувствовать дрожь в коленках.

- Не было Князя сегодня! Не было! Не знаем, где он! - наперебой заорали пленники Сосницкого.

- Где солдат?! Солдат где?!! - Теперь пулеметная очередь прошла над головами поставленных к стене.

Дмитрий довольствовался обозначением Назарова как солдата. Никого, кроме Назарова, из увиденных Сосницким сегодня в особняке нельзя было так назвать. Да, кое-кого из присутствующих украшали шинели, гимнастерки, ремни и портупеи, но никто, сколько бы на нем ни висело солдатских атрибутов, не походил на полноценного солдата. Поэтому, если кто-то видел Назарова Ф. И., тот должен был отложиться в мозгах этого "кого-то" именно как солдат.

Те пятеро, которых Сосницкий вывел из зала, недоуменно переглядывались и пожимали плечами. Ответ пришел с другой стороны.

- Тащили тут мимо одного солдата за ручки, за ножки, - вяло проговорила девица и, утомленная словами, осела на пол. - Солдатик был уже совсем бесполезный. Не вынес фронтовичек гражданских радостей. Перекушал водочки или...

- Ясно, - перебил человек с пулеметом. - Кто его тащил?

- Да больно надо всматриваться, - сказала девица тускнеющим голосом и закрыла глаза.

- Ясно, - Сосницкий повернул дуло максима в сторону распахнутых дверей и пустил затяжную и, увы, прощальную очередь в зал с приходящими в себя гуляками. Ну конечно же, поверх их беспутных головушек. Учитель гимнастики нутром почуял, что задерживаться в гостеприимном особнячке нельзя более ни на секунду. Да и Князя, по всему выходит, тут нет... А затевать выяснение, не знает ли кто часом, где у этого вашего неуловимого Князька еще какие-нибудь хаты и малины - дело непозволительно затяжное в нынешних-то условиях. Гораздо перспективнее идти по назаровскому следу. А Назарова наверняка похитили люди Князя, кто же еще...

Сосницкий спускался по лестнице боком, ни на миг не выпуская из поля зрения остающихся наверху. За ним послушным ручейком струилась пулеметная лента.

Он дотащил порядком надоевший станковый пулемет системы "максим" аж до распахнутых ворот ограды особняка. Здесь и бросил вместе с измятым и запачканным френчем. Огляделся. За углом некоего строения, расположенного в полуверсте отсюда, скрывался неторопливо едущий экипаж.

Сосницкий побежал. Ноги, окрепшие в ежедневных гимнастических упражнениях, не порченные табачным дымом легкие - благодаря всему этому Дмитрий вскоре нагнал замеченный экипаж. Одноконный лихач, видимо, кого-то доставивший в эти места, теперь неспешно возвращался восвояси.

Извозчик наконец услышал топот. Обернулся, увидел высокого и широкого господина в исподней рубахе, несущегося за коляской, начал нахлестывать лошадку.

Лошадь, повинуясь кнуту, припустила, но... но проиграла эти скачки человеку.

Коляска сотряслась, когда на заднее сиденье рухнул, ловко запрыгнув на ходу, запыхавшийся бегун. Лихач покосился через плечо.

- Не бойся, любезный, - выдохнул Сосницкий и замолчал, переводя дыхание. Отдышавшись, сказал:

- Не серди меня, Бога ради, не советую. Спрошу - ответь. Прикажу делай.

Извозчик зло сплюнул:

- Ох, сколько вас, окаянцев, развелось. Нет, хватит по ночам ездить, будя...

- Не бурчи. Скажи-ка, видел тут еще какой-нибудь экипаж?

- Не видел, - процедил сквозь зубы возничий. - Но, рваная сволочь!

Обуревавшие его чувства извозчик выместил кнутом на лошадиной спине. Коляска продолжала катиться прежним путем. Пока седок не отдавал указаний, куда ехать и как при этом гнать, но продолжал спрашивать: