Дана Гинтер - Путешествие на «Париже»

– Я буду последней, – пробормотала Жюли.

Жюли всмотрелась в благонравное лицо мадонны и плюнула в него. Она сорвала с шеи медальон и изо всех сил – а братья научили ее отличному броску – швырнула за борт. И, не желая наблюдать за его падением, отвела взгляд. И вдруг Жюли увидела, что к шатким перилам ковыляет женщина.

Старушка в клетчатом халате, опираясь на палку и прижимая к себе сверток, медленно двигалась в ее сторону. Что у нее завернуто в одеяло? Младенец? Жюли следила, как старушка с безумно развевающимися на ветру волосами, осторожно ступая, упорно, шаг за шагом движется к краю палубы. Но вот она подалась вперед и, уронив палку, ухватилась за перила. Кажется, она плачет? Старушка прижала сверток к груди и поцеловала его.

С ужасом наблюдая за ней, Жюли скользнула вдоль перил навстречу незнакомке, и как только она приблизилась к ней – та все еще ее не замечала, – Жюли мгновенно узнала хрупкую фигуру и морщинистое лицо. Та самая богатая дама, встретившаяся ей у дверей доктора, та самая, что улыбнулась, увидев, как она танцует с Николаем. Что она делает? Она ведь не собирается расправиться с беспомощным существом?

Старушка в нерешительности положила сверток на перила и вытерла глаза. Стоя теперь всего в ярде от женщины, Жюли увидела, как ее лицо озарилось решимостью. Старушка двумя руками схватила сверток и, чуть не свалившись за борт, занесла его над головой.

– Не смейте! – закричала Жюли и бросилась к женщине, чтобы отобрать у нее то, что она хотела бросить в волны. – Не смейте!

Но было поздно. Вера растерянно повернулась к Жюли. А, та самая работница из третьего класса, что вальсировала на палубе… Почему она так расстроена? Неужели ей хотелось заполучить эти дневники в наследство? Вера с любопытством посмотрела на девушку. С какой это стати?

– Младенец! Младенец! – закричала Жюли и разрыдалась.

– Вы тоже его слышали? Он все еще плачет? – расчувствовавшись, спросила Вера. – Где он?

Констанция, погруженная в свои мысли, торопливо шагала к себе в каюту, как вдруг услышала плач. У перил стояли две женщины. Одна, совсем крохотная, в легком не по погоде платье, а другая в халате, с седыми развевающимися волосами. Та, что повыше, бросила в море какой-то сверток. Ей не послышалось, что кто-то крикнул слово «младенец»?

Не раздумывая, Констанция ринулась к женщинам, но ее обдало ледяной водой, и она, насквозь промокшая, задыхаясь, ухватилась за перила.

Жюли безутешно плакала, а Вера, ничего не понимая и держась за перила, гладила по голове рыдающую девушку, пытаясь ее успокоить.

– Что случилось? – тяжело дыша, спросила Констанция.

Она вмиг узнала ту и другую – она видела их в приемной у доктора. Молодая француженка в помятой форме и старая аристократка в халате и жемчужном ожерелье. Что они тут делают? Да еще в компании друг друга?

– Она бросила в море младенца! – сквозь слезы воскликнула Жюли и в ужасе указала на Веру.

– Что? – Вера от изумления опешила. – О чем вы? Я этого младенца даже не видела.

– Я видела, как вы принесли его в одеяле и бросили в воду! – Жюли метнула на Веру обличительный взгляд. – Я стояла рядом и все видела!

Вера с минуту-другую не сводила глаз с Жюли, потом улыбнулась:

– Да, наверное, это в какой-то мере было мое дитя…

Она увидела на лицах женщин ужас и отвращение.

– Это были мои дневники, – поспешила пояснить Вера. – Я завернула их в шаль. Но это были мои дневники, и больше ничего.

Жюли ошеломленно смотрела на Веру. Девушка дрожала и никак не могла остановить рыдания.

– Неужели они были такие скандальные, что пришлось их выбросить в воду? – недоверчиво глядя на старушку, спросила Констанция.

– Нет, дело вовсе не в этом. – Лицо Веры скривилось в жалкой улыбке. – Я читала их, перечитывала, а недавно засомневалась: правда ли то, что в них написано?

Они с минуту стояли молча и вдруг услышали принесенные ветром звуки галапредставления. Празднества в бальном зале в точности походили на новогодние: музыка, аплодисменты, взрывы смеха и хлопушек. На холодной пустой палубе казалось, будто это приглушенное веселье доносится из другого мира.

– Здесь холодно, – стуча зубами, сказала Констанция и убрала со лба мокрую прядь. – Надо идти.

Никто из них не был одет по погоде, и все три, стоя на шаткой и скользкой палубе, промокли.

– Простите, что я вас напугала.

Вера повернулась к Жюли.

– Но это были всего лишь… дневники. – Последнее слово она произнесла как-то смущенно. – А сейчас надо пойти согреться.

– Нет, я пока не могу, – не сводя взгляда с черного сливавшегося с морем горизонта, пробормотала Жюли и болезненно поморщилась.

Она и помыслить не могла, чтобы вернуться сейчас в третий класс: она была не в силах встретиться лицом к лицу с Симоной. И столкнуться с Николаем у нее тоже не было ни малейшего желания. Единственным ее пристанищем сейчас была палуба.

– Я не могу вернуться к себе. Пока не могу. – У Жюли задрожал подбородок, и она снова расплакалась. – Господи, как я ненавижу этот корабль!

Вера, сняв руку с перил, ласково обняла ее за хрупкие плечи. А Констанция, подойдя с другой стороны, встала рядом.

– Вы когда-нибудь были в каюте первого класса? – приветливо спросила девушку Вера. – Почему бы вам не пойти ко мне? Вам обеим. Закажем себе чай…

Жюли замерла на всхлипе: глаза ветхой старушки блестели, волосы развевались – ну вылитый персонаж из сказки. Добрая волшебница, фея, и если уж она что-то тебе пожелает, ее пожелания не пойдут прахом. Жюли согласно кивнула и отошла от перил.

Констанция подняла с палубы палку и протянула Вере.

– Я с удовольствием составлю вам компанию, – тепло улыбнувшись, сказала она. Эти женщины вызывали в ней любопытство.

Поддерживая друг друга, они двинулись с палубы. Тело Веры изнывало от боли, она едва держалась на ногах. Войдя в каюту, они застали Амандину в кресле, а у нее на коленях – Биби.

– Извините за беспокойство, мэм. Я знаю, что должна быть в своей комнате, – с явным облегчением проговорила служанка, – но от Биби никакого покоя, такой лай стоял!

– Ничего страшного, Амандина, – присаживаясь на край постели, с улыбкой сказала Вера. – Ваша помощь нам сейчас весьма пригодится. Нам срочно нужны полотенца, мы все промокли, и крепкий чай. И… шоколадный торт. А почему бы и нет? И вот что еще, Амандина, – посмотрев на миниатюрную Жюли, добавила Вера, – девушке немедленно надо переодеться. Вы не могли бы найти ей какую-нибудь одежду? Скажем, платье длиной чуть ниже колена.

Амандина посмотрела на девушку, которая неуклюже ей поклонилась, а потом на даму, которую она прежде видела в приемной у доктора. Если она не ошибалась, то эти женщины были изображены рядом с ее хозяйкой на той дрянной фотографии в «Атлантике». Старая служанка, покачав головой, достала чистые полотенца. Да, с мисс Верой не соскучишься. И все-таки Амандина, тревожась о Вере, обрадовалась, что ее хозяйка, несмотря на растрепанный вид, выглядела совсем неплохо. В такую погоду с температурой потащилась на палубу! Старая служанка раздала женщинам полотенца и принялась рыться в сундуке.