Филип Пулман - Тень Полярной звезды (Салли Локхарт - 2)

- Хозяин - зажиточный пивовар, - сказал он, отпирая ворота. - Он никак не может продать его, согласен на любую цену. Надо полагать, здесь обитает Белая Дама, которая бродит наверху по коридорам. Она абсолютно безобидна, но что поделаешь - люди боятся. А теперь, если вы пройдете сюда, леди и джентльмены...

Он отворил двойные двери в залитую солнцем комнату, выходившую окнами в сад, - посреди комнаты стоял накрытый для ланча стол с холодным фазаном, салатом, вином и фруктами.

- Вот это да, Чарли! - завопил Джим. - Чудесный сюрприз, дружище! Хорошая работа.

- Первоклассная, Чарльз, - добавил Вебстер.

- Я послал моего слугу вперед, - объяснил Чарльз. - Салли! - Он выдвинул для нее кресло.

Она села.

- Здесь действительно есть привидения? - спросила она.

- Так уверяет хозяин. Он в этом совершенно откровенен - думаю, он уже потерял надежду продать дом. Но посмотрите, как здесь просторно! - продолжал он, откупоривая бутылку с вином.

Вебстер рассматривал сад.

- А там... Это что, оранжерея? - спросил он. - И здесь достаточно места, вон там, где трава, для... Я вот думаю...

- Рельсы, - сказал Чарльз. - Вдоль той стены, видите?

Вебстер взглянул туда, куда указал Чарльз.

- Да... очень подходящее место. Мы могли бы проложить их так, как хотели... да и солнечное освещение правильное.

- Крыша из стекла, - сказал Чарльз, - так что мы можем работать там при любой погоде. И дальше, за конюшней, места сколько угодно, я вам покажу после ланча. Там можно построить весьма приличную студию. И фотолабораторию. Словом, надо будет нанять плотника на полный рабочий день, как вы?

- Ты говоришь, просят недорого? - спросила Салли.

- Я тут набросал кое-какие расчеты. Этот дом дорого не продашь, люди не желают жить с привидением.

- Может, Даме просто скучно, - сказал Джим. - Так мы дадим ей какую-нибудь работенку.

Когда они покончили с едой, Чарльз сказал:

- Салли, у меня тут есть кое-что для тебя. Может быть, это не самое подходящее время, но так уж получилось. Я нашел его на днях. И подумал, что он должен быть у тебя.

Чарльз вынул из кармана конверт.

- Я сделал этот снимок месяца три-четыре назад, - сказал он. - Мы получили тогда новые линзы для нашего "фойгтлендера", а в студии, кроме него, никого не было, чтобы помочь мне установить их, вот я и попросил Фредерика...

Она открыла конверт - это был он.

Портрет в полный рост, поразительно отчетливый, полный жизни и тепла... пожалуй, только Чарльз, не считая Вебстера, способен запечатлеть такое. Это был Фредерик - живой, смеющийся, собранный.

Слезы мешали ей говорить, она просто обвила шею Чарльза руками и поцеловала его.

- Спасибо, - выговорила она, когда овладела голосом. - Это лучший подарок, который я...

Нет, не лучший, подумала она немного позже, оставшись в оранжерее одна. Лучший - невозможен. Человека вернуть невозможно, что бы ни творили спириты. Все то было мистикой, наполовину обманом, наполовину чудом; лучше оставить все это в покое и видеть реальные чудеса. Вот фотография. Прямоугольный лист черно-белой бумаги - и на ней сама жизнь! Она смотрела на снимок, словно зачарованная. Этого было недостаточно, все же это не он; тем не менее, хорошо, что снимок есть, потому что это была вся жизнь, которая ему осталась.

Но все-таки - опять ирония - это было не так.

- Ну, пойдем, - прошептала она фотографии, - пора нам сказать им.

Когда она вошла, мужчины сидели за столом, обсуждая дом, количество комнат, ренту за найм, возможность строиться; они раздвинулись, освобождая место для нее, своего партнера.

Она села и сказала:

- Думаю, мы должны на этом остановиться. Это лучший вариант из всех возможных, Чарльз, это именно то, что нам нужно. А привидение - меня это нисколько не беспокоит. Здесь так много комнат... Право, не знаю, почему я так сказала. Я хотела сказать что-то совсем другое. Поэтому скажу сейчас. У меня будет ребенок Фреда. Вы шокированы? Если бы Фред остался жив, сейчас мы уже были бы женаты. Нет, конечно же, вы не шокированы. Ну вот, я вам сказала. У меня будет ребенок Фреда. Я пришла сюда, чтобы сказать вам это.

Ее лицо пылало. Она поставила портрет Фреда на стол, прислонив его к бутылке вина. И, наконец, посмотрела на них, сперва на Вебстера, потом на Джима, потом на Чарльза, и на всех лицах увидела радостную улыбку. Казалось, это они сделали нечто такое, чем можно гордиться, - что-то ошеломляюще великое.

- Вот так, - сказала она.