Олег Синицын - Скалолазка и мировое древо

Ирбис взглянул на меня со странной робостью. В этом взгляде было благоговейное восхищение. Майор до сих пор верит в мое воскрешение.

— Не думай обо мне, — сказал он. — Отправляйся на вершину. Когда Молох проснется, вряд ли у тебя будет шанс отойти от него дальше чем на сто ярдов. Отправляйся тотчас! А я останусь здесь. Раны не смертельные, все будет в порядке.

Я закусила губу, прокручивая все варианты. И посмотрела на Максимку.

— Мальчик мой, ты сможешь спуститься в лагерь и вызвать подмогу?

— Спуститься могу. Только кто мне поверит?

— Я запишу на диктофон сообщение, — сказал Ирбис— Отдам приказ, чтобы прислали людей. Может быть, если к утру стихнет ветер, сюда поднимется вертолет.

— Тогда я немедленно начну готовиться к подъему, — сказала я.

— Отправляйся. Я останусь охранять твоего отца. — Он подтянул к себе штурмовую винтовку. — Это для Мерфи, если он решит вернуться. Да, и еще... Максим, правильно?

— Правильно, — ответил Максимка.

— Принеси мне ножницы. Они лежат в другой палатке, в левом кармане темно-зеленого рюкзака. Найдешь?

Максимка кивнул и исчез за пологом.

— Попытаюсь извлечь пулю, — пояснил майор. — У меня есть виски для дезинфекции, есть аптечка. Я справлюсь.

Я пожала ему руку. Прежде чем покинуть палатку, еще раз взглянула на спящего отца. Его голова оставалась поднятой, глаза закрыты, дыхание ровное. Наркоз продлится еще несколько часов. Кем он станет, когда откроет глаза?

Это зависит от моей прыти.

— До сих пор не верю, что нашла его, — сказала я. — Вы не представляете, как долго я считала, что он погиб!

— Надеюсь, тебе удастся избавить его от Молоха, — ответил Ирбис.

Я тоже на это надеялась.

Приготовления были скорыми. Возле черного шатра я отыскала свою куртку и ботинки. Стряхнув наметенный снег, натянула все на себя. Теперь ледяной ветер мне нипочем. Из трех фонарей, которые нашла в сумках, взяла тот, который светил ярче остальных. На всякий случай прихватила еще кошки и ледоруб — ступени чистые, но вдруг метров через двести путь преградит пласт смерзшегося снега?

С Максимкой мы расстались у основания каменной лестницы. Здесь наши пути расходились — мне нужно наверх, а ему вниз. Я велела ему быть осторожным и смотреть под ноги, потому что на леднике полно расщелин. Он покривился и ответил, что прекрасно знает об этом, потому что уже поднимался сюда, не нужно напоминать лишний раз. Я не стала спорить, поцеловала его в лоб, и мы расстались. Он начал спуск по леднику, а я свой путь наверх.

Я бежала по ступеням, почти не замечая их под собой. Звуки исчезли, даже ветер стих. На небо взошла полная луна, выхватив из мглы призрачные леса, серые горные лужайки и серебристую нить реки. Все это лежало внизу, подо мой, мелкое в деталях и первозданное в размерах. Быстрый подъем по скальному ребру создавал ощущение, будто моя душа вырвалась из тела и воспарила над долиной Арьяварта. Она летит все выше и выше к чудесному месту, достичь которого мечтают многие.

Вершину я не видела, ее скрывало облако клубящегося тумана или, может, снежной пыли, вздымаемой ветром. И когда я добралась до нее, когда туман заволок все вокруг, стало трудно дышать. Воздух сделался тугим, сопротивляющимся движениям. Голова и конечности налились свинцом. Весьма сомнительно, чтобы гипоксия навалилась на меня так внезапно. Скорее всего, причина в магическом заслоне, который охраняет вершину от непрошеных гостей.

Но я гость прошеный!

Я вытащила из-под куртки медальон и подняла его перед собой. Стоило мне сделать это, как на гранях бриллиантов вспыхнуло белое сияние. Не знаю, откуда оно взялось, лунный свет не был ярким. Возможно, камни аккумулировали дневной. В ту же секунду туман передо мной расступился. Вдоль лестницы открылся проход. Тяжесть из тела ушла, и я почувствовала легкость и даже некоторую эйфорию, словно вдохнула кислорода из маски.

Я поднималась вверх по темному коридору, стены которого были сотканы из тумана. Казалось, по обеим сторонам лестницы стояли херувимы. Мне даже почудилось, что я вижу проступающие сквозь дымку суровые лица, колышущиеся крылья за спиной и смертоносное оружие. Все вокруг было настолько ирреальным, что происходящее напоминало сон.

Высоко наверху, на конце лестницы, появился свет. Чем выше я поднималась по туманному коридору, тем он становился шире и ярче. Я летела вверх, не чувствуя под собой ступеней. В конце коридора я зажмурилась. А когда разомкнула веки, то обнаружила, что стою на могучем каменном пике. Со всех сторон лучился белый свет, у которого нет источника — ни солнца, ни галогенных ламп. Возле ног клубились облака: они загораживали мир, хотя, когда между ними появлялся просвет, мне открывался вид на землю с невероятной высоты.

Из центра вершины поднимался тонкий ствол. Я задрала голову и обнаружила раскинувшуюся надо мной пышную крону — ветвистую, удивительную и чудесную. Не отрывая от нее взгляда, я зачарованно приблизилась к стволу древа и остановилась от него в шаге. Помня легенду, три раза поклонилась, опустилась на колени и коснулась ладонью гладкой упругой поверхности. При этом крохотный электрический разряд пробежал по руке, словно подтверждая контакт.

Я открыла рот и тихо произнесла на прелюдийском:

— О мировое древо Ашваттха! Ось, пронизывающая Вселенную и центр мироздания! Молю тебя, услышь голос смертной и внемли моей просьбе! Будь милостиво, подари мне слово, что изгонит черный дух чарвати, вселившийся в моего отца.

Я замолчала, вслушиваясь в священную тишину.

Никаких изменений.

Ни раздвинувшихся небес, ни громогласных речей. Что-то не сработало, божественный механизм заклинило.

Я сосчитала про себя до десяти и уже собиралась повторить просьбу, как облака вокруг меня заклубились. Прорехи, сквозь которые виднелась земля, закрылись. Свет сделался нестерпимо ярким, заставив зажмуриться.

Ветви наверху зашелестели.

Я снова подняла голову.

Буйная листва кроны шевелилась от неосязаемого ветра. Сквозь нее пробивался свет, вырезая в зелени причудливые движущиеся узоры. Я смотрела на них, смутно подозревая, что где-то видела подобное. Форма этих узоров о чем-то напоминала. Я щурилась, напрягая зрение и пытаясь понять. И в какой-то момент ко мне пришло озарение.

В плетении листьев и ветвей я увидела проступившие буквы санскрита.

Когда я выбралась из тумана, что окутывал вершину, то обнаружила, что ветер стих. Больше не было звериных завываний и хватающих тебя невидимых лап. Стояла тишина. Затянутая туманной дымкой, долина Арьяварта спала внизу мирным сном. По другую сторону горы, под бесконечной заснеженной равниной, розовело небо.