Юлий Буркин - Цветы на нашем пепле. Звездный табор, серебряный клинок

Оттягивая время, Наан попыталась подыграть ему. Она стала внимательнейшим образом рассматривать все эти вещи, трогать, обнюхивать, причмокивая и даже одобрительно взвизгивая. Дикарь при этом очень серьезно смотрел на нее, время от времени быстрым движением протягивая к ней руку и трогая какой-нибудь участок ее тела.

О близости с этим существом Наан было жутко даже помыслить. И она гнала от себя эту идею, продолжая «игру в базар» и стараясь определить: действительно ли дикарь предлагает ей что-то в обмен на ее любовь, или он пытается завязать с ней «беседу», пользуясь за недостатком слов предметами. Или же он просто хвастается своими сокровищами, показывая, сколь велик его статус в племени?

Наан уже по нескольку раз брала поочередно все эти предметы, и приам начал выказывать явные признаки нетерпения. Не успела Наан подумать, верно ли она поступила, притронувшись к «дарам», тем самым, возможно, показав свою готовность продать себя, как мысль эта подтвердилась. Когда Наан раз в десятый взяла в руки сережку, дикарь, вдруг хрипло рыкнув, попытался повалить ее на пол.

Наан сумела вывернуться и откатиться в сторону. Приам, придя в неистовство, азартно взвыл и прыгнул в ее сторону… И тут пещеру потряс невиданный, закладывающий уши, грохот. Стены, душераздирающе скрежеща, шевельнулись и покрылись трещинами, с потолка посыпались комья земли и осколки породы. Пол задрожал и заходил ходуном.

Землетрясение?!!

Приам, моментально потеряв всякий интерес к пленнице, прикрыл голову руками и затравленно огляделся. А затем кинулся к выходу и принялся торопливо разбирать загородку. Наан поспешила к нему на подмогу, и он не отказался от ее поддержки.

Спустя десяток секунд лаз был свободен.

15

Если будешь взывать о помощи в ночь,

Беды придут на зов.

Если ты полетишь от несчастья прочь,

Найдешь его вновь и вновь.

Если что-то и может тебе помочь,

Лишь то, что внутри. Любовь.

Выскочив из боковой каверны в общий коридор, Наан увидела, что встревоженные стихийным бедствием дикари, поведя себя на удивление слаженно, бросились спасать потомство. Одни из них спешили в «инкубатор», другие уже волокли оттуда куколок или извивающихся гусениц.

Сунув сережку, которую так и держала в руке, в карман разорванной блузы, Наан поспешила за теми приамами, руки которых были еще свободны.

— Сюда! — закричал император, едва завидев ее. — Развяжи меня!

Наан упала перед ним на колени, послушно взялась за флуоновые нити… Но тут же вспомнила, что перед ней — вовсе не Лабастьер… Она уже, было, полезла за серьгой, но тут же остановилась, услышав:

— Не бойся. Пока мы не выйдем отсюда, трясти больше не будет.

Наан нахмурилась:

— Так это устроил ты?

— Да. Мои воины уже прибыли сюда и заложили сейсмические мины. Там, наверху, находится одно из моих воплощений, и команду повторить толчок я дам лишь тогда, когда мы с тобой, неблагодарная, будем в безопасности.

Наан поняла, что сейчас вовсе не время превращать императора в Лабастьера. Если она сделает это, тот, что наверху, скорее всего продолжит землетрясение, одним махом избавляясь и от племени приамов, и от непокорной невесты-предательницы, и от вышедшего из под контроля воплощения.

Она быстро справилась с узлами и, влившись в вереницу перепуганных дикарей, они поспешили в сторону выхода. Интереса к ним не проявляли: у племени были дела поважнее. Но вскоре возбуждение стало спадать, дикари начали замедлять свой бег, и Наан тут же заметила, что кое-кто из них уже нехорошо косится в сторону светлокожих бабочек.

Император тоже заметил это, и вновь пещеру основательно, хотя и заметно слабее, чем в первый раз, тряхнуло. Интерес к чужакам тут же пропал, и через несколько минут они вместе с несколькими приамами выбрались на поверхность по сплетенной из лиан лестнице.

Страхуясь от того, чтобы не провалиться, когда рухнут своды их подземного жилища, дикари, волоча куколок и брыкающихся гусениц, бежали в разные стороны. То ли страх, то ли природное отсутствие любопытства были виной тому, но они абсолютно не обращали внимания на антиграв, стоящий буквально в нескольких шагах от входа. Зато император и Наан бросились именно к нему.

В водительском кресле восседал воин-урания. При виде императора он приветственно развел руки и почтительно склонил голову. Затем вынул из уха полусферическую слуховую капсулу гарнитуры переговорника. Нить, соединявшая капсулу с таким же полусферическим микрофоном, сократилась, и воин сунул образовавшийся шарик в кожух на поясе.

— Поднимайся! — рявкнул император Наан. — Скорее! Мы похороним их!

Наан устроилась на сидении, и антиграв, взлетев по дуговой траектории, повис над поляной.

— А тех, кто успел выбраться, вы все равно убьете? — задыхаясь спросила она.

— Да, — лаконично ответил император. — А тебе жаль их? Он был хорош, этот дикарь?

— Ничего не было, — успела сказать Наан, и в тот же миг снизу раздался быстро нарастающий гул, а затем и грохот, а потом земля под ними вздыбилась гигантским пузырем.

— Готово! — почти весело выкрикнул император.

Наан коснулась руки водителя:

— А тебе не жаль их?

Урания покосился на императора и тот кивнул, разрешая ответить.

— В легендах моего народа есть рассказы о племени бабочек, с которым урании древности вели войну не на жизнь, а на смерть. Мои предки победили, но не стали убивать оставшихся, поставив условие, что жить те станут под землей и никогда не будут летать. Я думал, это сказка. Мне не жаль врагов моих предков, и я не столь мягкосердечен, как они. Сейчас, когда моего племени почти не существует, эти тараканы тем более не достойны жизни.

Наан подумала о том, что звучит это все довольно неубедительно, если учесть, что племя ураний уничтожил император… Но она промолчала. И тут же вспомнила, что в кармане у нее покоится серьга-блокиратор. У нее зачесались руки.

Тем временем земляной пузырь внизу лопнул. Антиграв ощутимо тряхнуло взрывной волной, и Наан, воспользовавшись заминкой, быстро сунула руку в карман, поднесла серьгу к неповрежденному уху императора и щелкнула креплением…

Император сморщился и закрыл ладонью глаза. Затем, отняв руку от лица и хитро покосившись на Наан, Лабастьер наклонился к водителю:

— В город! И как можно быстрее! — голос его стал совсем другим.

Антиграв стремительно помчался в указанном направлении.

Но не прошло и пяти минут, как на поясе водителя запищал сигнал вызова. Тот машинально потянулся к переговорнику, но Лабастьер, перехватив его руку, отобрал шарик и швырнул его вниз.

— Я не понимаю вас, император, — сказал водитель, провожая переговорник недоуменным взглядом.

Он посмотрел Лабастьеру в лицо, и антиграв резко остановился.

— Ты не император! — заявил водитель. — Ты — самозванец! Ты только похож на него! — он сорвал с пояса роскошный плазмобой и уткнул его ствол Лабастьеру в грудь.

— Тише, тише! — осторожно развел руки Лабастьер. — С чего это ты решил, что я — не император?

— Потому что ты выбросил переговорник! Настоящий император вызывал меня! Мы возвращаемся.

— Нет, стой! — приказал Лабастьер решительно. — Ты не подчиняешься императору?! Ты смеешь обсуждать его действия?! Ты достоин смерти!

— Ты не император, — повторил воин мрачно, но его голосу явно не хватало уверенности. А Лабастьер продолжал:

— Но ты бдителен и достоин награды. У меня есть предложение к тебе.

Воин, недоверчиво глядя на Лабастьера и не опуская бластера, ждал объяснений.

— Ты видишь башню под нами? — спросил тот. — Вон, чуть правее… Ты знаешь, что это такое?

Перепуганная Наан проследила за его рукой и разглядела там возвышающуюся над кронами деревьев ярко-красную стеллу, острием устремленную в небо.

— Ты знаешь, что это такое?! — повторил вопрос Лабастьер.

— Вход в подземные шлюзы космодрома, — неохотно отозвался воин.

— Кто может войти туда?

— Только император. Замок настроен на его генетические параметры.

— Так летим же туда. Летим, проверим, кто я. Если замок не откроется, ты убьешь меня и будешь награжден.

— Зачем мне это? — неуверенно произнес воин. — Лучше я просто сдам тебя, самозванец, настоящему императору.

— Ладно. Но учти. Если ты не выполнишь мой приказ, а я все-таки окажусь императором, ты будешь жестоко наказан за непослушание. Если же выполнишь и убедишься, что я — император, будешь награжден за бдительность.

Несколько секунд урания напряженно размышлял. Затем, не опуская плазмобой, он нехотя повернул антиграв и направил его на снижение, к стелле.