Джон Варли - Титан

У нее заныли зубы. Она почувствовала, что терпит жестокое поражение, свело челюсти. Она остановилась и закричала:

— Я здесь!

Прошли долгие секунды, пока ее голос вернулся многократно повторяющимся эхом.

Сирокко подняла над головой меч и снова закричала:

— Я здесь! Я капитан Сирокко Джонс, командир исследовательского космического корабля «Властелин Колец», доверенный мне Соединенными Штатами Америки, Администрацией Национальной Аэронавтики и Космического Пространства и Объединенными Нациями Земли. Я хочу говорить с тобой!

Казалось, прошла целая вечность, пока эхо не замерло вдали. После этого все осталось по-прежнему, все также пульсировало гигантское сердце. Сирокко стояла плечом к плечу с Габи, с мечами наизготовку они вглядывались в темноту.

Сирокко почувствовала как уничтожая остатки страха, ее захлестнула волна гнева. Потрясая мечом, она закричала в темноту:

— Я требую встречи с тобой! Мы с моим другом преодолели огромные трудности, чтобы добраться до тебя. Земля выпустила нас в мир голыми. Мы с трудом пробирались на эту вершину. По чьей-то прихоти, которую мы не можем понять, нас жестоко швыряло из стороны в сторону. Ты влезла своими руками в наши души и пыталась лишить нас чувства собственного достоинства, но мы не покорились тебе. Я требую ответа! Ответь, для чего ты все это делала, иначе я посвящу всю свою жизнь полному твоему уничтожению. Я не боюсь тебя! Я готова к борьбе!

Сирокко не имела понятия, как долго Габи дергает ее за рукав. Габи выглядела испуганной, но стойко продолжала стоять около нее.

— Наверное, — робко сказала Габи, — наверное, она не говорит по-английски.

Сирокко повторила свое требование на языке титанид. Она пользовалась высоким речитативом, предназначенным для повествования. Твердые, темные стены отражали ее песню, потом черная ступица зазвенела вызывающими нотами.

Начал содрогаться пол.

— И-и-и-и-и-и-и-и-и…

Это была одиночная нота, английское слово, она звучала как ураган.

— Е-ееееееееее…

Сирокко упала на четвереньки, глядя затуманенными глазами на сгорбившуюся рядом с ней Габи.

— Е-о-оооооооооо…

Несколько минут продолжало разноситься эхо, постепенно затихая, переходя в отдаленные глухие звуки сигнала воздушной тревоги. Пол начал трястись и Сирокко подняла голову.

Ее ослепил белый свет.

Прикрыв ладонью глаза, она прищуренными глазами смотрела на ослепительное сияние. На одной из стен поднялась занавесь. Она была от потолка до пола, пять километров в высоту. За ней находились хрустальные ступени. Поднимаясь вверх, они испускали такое яркое сияние, что глаза Сирокко не выдерживали.

Габи снова потянула ее за рукав.

— Давай уйдем отсюда, — настойчиво шептала она.

— Нет, я пришла сюда, чтобы поговорить с ней.

Она заставила себя подняться на ноги. Сделать это было не трудно, а вот стоять, это было совсем другое дело. Не было бы ничего лучшего, как последовать совету Габи. Ее смелость казалось сейчас результатом интоксикации.

Но она все-таки двинулась по направлению к свету.

Отверстие было двести метров шириной, по бокам располагались колонны, которые, очевидно, были верхней частью поддерживающих канатов. Посмотрев вверх, Сирокко увидала, что они раскручены, каждая прядь складывалась в сложный узор, пока не сплетались в корзину, закрывающую далекий потолок. Здесь находился невообразимо мощный якорь, удерживающий Гею вместе.

Сирокко нахмурилась. Одна из прядей была обломана. При более близком рассмотрении весь потолок в целом выглядел как клубок ниток, с которым поиграл котенок, все было страшно перепутано.

Сирокко стало легче. Вероятно, Гея знала лучшие дни.

Они с Габи подошли к низу лестницы и ступили на первую ступеньку. Пока они поднимались, их сопровождала тихая органная музыка. На седьмой ступеньке музыка стала на полтона выше, на тринадцатой стала еще резче. Они медленно продвигались вперед через хроматическую гамму звуков, когда была достигнута верхняя октава, начала проглядываться гармония.

Вдруг по обе стороны от них вспыхнуло оранжевое пламя. Женщины буквально подпрыгнули на два метра в воздух, прежде чем низкая гравитация вынудила их остановиться.

Постепенно в Сирокко снова начал закипал гнев. Демонстрировалась грубая сила, призванная оказать на них устрашающее, до дрожи в коленях и лязга зубов, воздействие, чтобы заставить их пресмыкаться. Но на Сирокко она произвела обратный эффект. Богиня это была или не богиня, она использовала слабые трюки, рассчитанные только на слабонервных.

— Барнум ничего не заработал бы на такой девушке, — сказала Габи, и Сирокко готова была расцеловать ее за эти слова. Это было не что иное, как старание произвести эффект. А какой богине это понадобилось бы?

Пламя погасло, пару раз подпрыгнув напоследок до самого потолка и образуя желто-оранжевый тоннель. Они продолжали подниматься.

Перед ними возвышались ворота из меди и золота. Они беззвучно распахнулись перед ними, клацнув, закрылись, пропустив их вперед.

По мере того, как они подходили к большому трону, окруженному ярким светом, музыка бурно нарастала, превращаясь в сумасшедшее крещендо. К тому времени, когда они подошли у широкой мраморной платформе на вершине лестницы, на трон невозможно было смотреть. Жар, исходящий от него был слишком сильным.

— Говори.

Слово повторилось два раза, один раз таким же низким тоном, как и снаружи, второй — более человеческим голосом. Сразу же, как только прозвучал голос, свет начал меркнуть. Бросив украдкой осторожный взгляд, Сирокко увидела в призрачном свете очертания высокой, обширной человеческой фигуры.

— Говори, или возвращайся откуда пришла.

Скосив глаза, Сирокко увидела круглую голову, сидящую на толстой шее, блестящие как уголь глаза и толстые губы. Четырехметровая Гея выпрямившись, возвышалась на двухметровом пьедестале. У нее было круглое тело с чудовищным животом, огромные груди, руки и ноги привели бы в трепет профессионального борца. Она была обнажена, тело было цвета зеленых слив.

Неожиданно пьедестал изменил форму и превратился в покрытый травой и цветами холм. Ноги Геи превратились в стволы деревьев, ступни ее крепко укоренились в темную почву. Ее окружили маленькие зверушки, в то время как над головой кружили крылатые создания. Она посмотрела прямо на Сирокко и ее огромные брови грозно сдвинулись.

— А… Я хотела… Я буду говорить, я буду… — Сирокко открыла рот, думая одновременно: куда же улетучился ее праведный гнев? Взгляд ее упал на Габи. Она дрожала, глядя на Гею блестящими глазами.