Илья Новак - Гордость расы

Ушастый, глубоко вздохнув, нырнул. Сквозь волнующуюся муть, где проносились обрывки корней, скрученные листья и ветки, он различил тело, медленно опускающееся ко дну. Дзен схватил его и вынырнул, приподняв голову кочевника над поверхностью.

Архуда хрипел, изо рта его лилась вода. Поддерживая старика за плечи, Ушастый поплыл наискось к течению и остановился, лишь зацепив ногами дно. Обрывистый берег, из которого торчали корни, возвышался над ним, скрывая деревянный дом. Он посмотрел вверх, отмечая, что облачный слой как будто увеличился, если такое возможно, стал ещё плотнее, гуще, а под ним отдельные облака клубятся, наползая друг на друга, будто срастаясь. И вся масса дождевых облаков стремительно несется в одном направлении, так что при взгляде вверх начинает казаться, что это поверхность земли движется вместе с болотами, деревьями, кустами и мхом.

— Дождь должен был прекратиться… — сипло сказал Архуда. — Почему он идет так долго? Это сделал ты, Каанца?

Пожав плечами, Ушастый вцепился в корни и залез на обрыв. Он сразу же упал, распластавшись в грязи, глядя сквозь брызги на стену дома и рега с арбалетом, сидящего перед ней, спиной к дзену. Арбалет означал, что это пират, один из тех, кто находились в атакованном Зааном стратостате.

Рег отвернулся от дома, встал и, приложив руку козырьком ко лбу, медленно оглядел окрестности.

Дрогнула земля, и дзен увидел, как позади дома столб чего-то бесцветного и горячего вырвался из склона, обращая капли дождя в шипящий пар. Озеро всколыхнулось, стремительная волна обогнула деревянные стены. Пират попятился, когда дом осел, сильно накренившись среди пенящихся бурунов.

Услышав вскрик за спиной, Ушастый обернулся и увидел голову Архуды, исчезающую в волнах. Он прыгнул и ухватил старика за редкие волосы. Кочевник тут же вцепился в его запястье, второй рукой пытаясь обхватить за шею. Заан наотмашь ударил его по лицу и стал взбираться на обрыв, цепляясь за корни и волоча старика за собой.

— Что это было? — спросил он, когда оба повалились в грязь.

Архуда, не отвечая, тяжело дышал и скреб ногтями землю.

Ушастый сам ответил на вопрос:

— Какой-то взрыв под землей. Сильный… — подумав, он приказал кочевнику: — Лежи пока здесь. Я посмотрю и вернусь за тобой. Или позову.

— Знай, Каанца, я помогу тебе! — горячо зашептал старик, и Ушастый решил, что теперь живец свихнулся окончательно. — Я понял все! Ты пришел, чтобы вывести отсюда избранный народ. Ты можешь положиться на меня. Я буду служить тебе, Каанца, я тоже хочу…

Заан соскользнул в воду и поплыл. Место, где они лежали, оказалось небольшим островком, возвышавшимся над водой. Поток, обогнув его, вынес дзена в озеро, бушующее вокруг стен дома. Среди волн, то выскакивая на поверхность, то вновь исчезая, кружились в водоворотах сучья, ветви и целые древесные стволы. Ушастый нырял и всплывал, его голова мелькала среди обломков, и рег на крыльце перед покосившимся домом не мог заметить его.

Заан огибал дом, стараясь выплыть примерно к тому месту, где из земли ударил газовый столб. Он легко держался на воде, дышал ровно и спокойно, и только крупные обломки, ударяя по плечам и груди, мешали ему. Рег-пират еще раз окинул взглядом окрестности и озабоченно уставился в небо. Казалось, что непрекращающийся дождь вызывает у него удивление и желание спрятаться, но на месте его удерживает страх перед чем-то — или кем-то — еще более грозным, чем дождь вне расписания.

А ведь это стражник, решил дзен. Причем, судя по тому, что пират стоит спиной к нему, охраняет он не дом от кого-то, а кого-то внутри дома… И не смеет пока уйти. Все это как-то связано со взрывом, произошедшим внутри горы? Сколько всего пиратов? Скольких могла вместить модульная кабина стратостата? Десяток регов?

Угол дома скрыл кочевника. Дзен сделал еще несколько мощных гребков и увидел широкое окно. Стена покосилась так, что теперь нижняя часть окна почти не поднималась над озером и самые сильные волны перехлестывали через подоконник. Повинуясь внезапно пришедшей мысли, Заан нырнул и, вынырнув уже под стеной, заглянул внутрь.

Комнату заполняли избранные. Не пираты или обычные реги, именно избранные, одетые в мокрые балахоны, с похожими правильными лицами и волосами одного цвета. Дети, взрослые — больше напоминающие подростков — стояли на коленях, сложив руки на груди и склонив головы. В накренившемся полу вздулось несколько досок, сквозь щели влетали брызги. В нижней части помещения уже плескалась вода, и уровень ее продолжал подниматься.

Избранные молились. До ушей Заана доносилось тихое бормотание множества голосов, почти заглушённое шумом воды, медленно заполняющей комнату. А жрец халган? — вспомнил Заан. — Он ведь тоже должен быть где-то здесь. Кажется, это низший из домена Донца. Или он утонул и теперь растерянные, испуганные креншикки взывают к властным, прося защитить от кары в виде бесконечного дождя?

Ушастый оттолкнулся от края окна, с головой ушел под воду и поплыл обратно. Он был наемником, а эта работа не требует проявления личных чувств. Но сейчас ярость, которую он уже давно не испытывал, поднималась в нем. Заан чувствовал, как тело, рассекающее встречный поток, становится горячим от ненависти. Ему казалось, что в мутной воде проглядывают контуры гигантских пиявок — всех тех, кого он зарезал в таборе Гира.

Он вынырнул за углом, рядом с крыльцом, где стоял пират. Перед дзеном в волнах кувыркался кривой толстый сук. Ушастый схватил его, резко выдохнул воздух, ушел под воду, с силой оттолкнулся от дна и вылетел на поверхность. Он взбежал по скользким ступеням и обрушил потяжелевший от влаги сук на затылок пирата. Сук сломался, рег упал, не издав ни звука. Арбалет вылетел из его рук и с коротким бульканьем скрылся в волнах. Кровь, смешиваясь с водой, розовой лужей растекалась вокруг головы неподвижного рега. Заан перешагнул через тело, миновал короткий коридор и вошел в комнату. Его взгляд наткнулся на согнутые спины. Он не стал пересчитывать их, сразу решив, что здесь больше двадцати, скорее всего, все креншикки Парника собрались сейчас в этом доме.

— Вставайте! — приказал Ушастый.

Больше всего его поразило то, что они даже не удивились.. Молча встали и повернулись к тощему высокому человеку с обрывками материи на бедрах, словно дружно решив, что это властные откликнулись на их молитву и прислали спасителя. Молодые и детские лица, чистые и лишенные морщин, не были безмятежны, но испуг их не казался сильным. Мнемообработка халган вытравила из сознания лишние эмоции, там не было места ни бурной радости, ни глубокому горю. Без полного набора чувств, в котором одинаково важны и положительные, и отрицательные, они стали пустышками, не людьми — половинками. Отсутствие в их душах зла лишало жизнестойкости.