Грег Бир - Эон

Первым ее впечатлением было, что они внезапно оказались под водой. Плазменная трубка раздулась во все стороны, расширившись на несколько километров и сверкая океанской голубизной, которую Патриция видела вокруг круглого барьера. Поверхность коридора все еще виднелась, но стала менее различимой, и ее заливал новый цвет плазмы.

Прямо впереди на бледной нити сингулярности друг за другом висели два больших куба. На каждой поверхности была широкая горизонтальная трещина; передняя грань первого куба встречала сингулярность большим полусферическим углублением, размеченным светящимися спицами. В центре углубления была красная дыра, куда и уходила сингулярность.

За кубами находился более широкий цилиндр, вращавшийся вокруг своей оси – линии сингулярности. Его внешняя поверхность вспыхивала тысячами огней; на стороне, обращенной вперед, светилось пять радиусов.

Следом за цилиндром, располагались три искривленные лопасти длиной около десяти километров. Лопасти, казалось, касались плазменной трубки или поддерживали ее, заставляя освещать бело-голубым пламенем внешнюю грань каждой лопасти. Все остальное, находящееся за цилиндром, было скрыто от взгляда.

– Мы дома, – сказал позади нее Ольми. Патриция повернулась и, заморгав, посмотрела на него. – Первые сегменты – навигационный модуль и энергостанция – полностью автоматические. Вращающийся цилиндр – это Аксис Надер. Дальше находятся Центральный Город, Аксис Торо и Аксис Евклид, хотя отсюда их и не видно.

– Куда мы направляемся?

– Мы совершим посадку в Аксис Надере.

– Насколько велик город?

– Вы имеете в виду размеры или население?

– Полагаю, и то и другое.

– Он тянется на сорок километров вдоль Пути, и его население составляет около девяноста миллионов – двадцать миллионов материальных, воплощенных, и семьдесят миллионов хранятся в Памяти Города.

– О.

Патриция снова повернулась к экрану и молча смотрела, как корабль движется вперед мимо сдвоенных кубов и вращающегося цилиндра.

– Полагаю, в ваше время вы назвали бы Аксис некрополем, городом мертвых, – продолжал Ольми. – Но для нас различие не столь существенно. Я, например, умирал дважды, выполняя свой долг перед Нексусом.

– Вас оживили? – спросила Патриция.

– Меня снова сделали.

Она не отвернулась от экрана, несмотря на то, что по спине побежали мурашки.

Премьер-министр посоветовал Ольми немедленно доложить серу Олиганду Толлеру о своем прибытии. Толлер, адвокат Тееса ван Хамфьюиса, президента Нексуса Гексамона, был радикальным гешелем, который предпочел полностью сохранить человеческую внешность. То, что его внешность не имела ничего общего с полученной при рождении – она была адаптирована для максимального проявления руководящих качеств, – не смягчило его необычного консерватизма. Более радикальные гешели, включая президента, выбрали для себя облик неоморфов, расходящийся с естественными человеческими формами.

То, что собирался сообщить Ольми, по мнению премьер-министра, должно было представлять выдающийся интерес для президента. Сам президент находился вне пределов досягаемости на долгосрочном совещании, посвященном проблеме остановки джартов; Толлер был чем-то вроде его неофициального заместителя.

Это не устраивало надеритов и даже членов группировки ван Хамфьюиса. С Толлером нелегко было иметь дело. Ольми однажды уже встречался с адвокатом, и тот ему не понравился, хотя Ольми проникся искренним уважением к его возможностям.

Кабинет Толлера находился в одном из лучших секторов Центрального Города, в нескольких минутах езды и всего в нескольких секундах спуска по шахте от Палат Нексуса, находившихся в самом ядре города. Ольми успел отдать распоряжение относительно квартиры для Патриции, но прежде чем он смог переговорить с собственным адвокатом, ему пришлось отправиться в кабинет Толлера.

Толлер обставил небольшое прямоугольное пространство в наиболее простом и приемлемом гешельском стиле. Обстановка была скромной. Основную ее тему составляли платина и сталь, и выглядела она жестко и неподатливо.

Адвокат президента не обрадовался новостям, принесенным Ольми.

– Премьер-министр не подозревал этого, когда посылал вас? – изобразил Толлер.

Символы, вспыхивающие между двумя мужчинами, исходили из ожерелий-пикторов на их шеях – устройствах, которые генерировали и отображали графоречь, развившуюся в течение веков на Пушинке и в Аксисе.

– Его информация была очень расплывчатой, – ответил Ольми. – Все, что он знал – внутри Пушинки вновь кто-то появился.

Толлер изобразил неприятную картину гнезда, кишащего змееподобными тварями.

– Это сверхважные новости, сер Ольми. Если бы они исходили от кого-то другого, я с трудом поверил бы… Но вы привезли с собой одного из них, так?

– Ее зовут Патриция Луиза Васкес.

– Настоящий… предок?

Ольми кивнул.

– Зачем вы привезли ее? Как доказательство?

– Я не мог ее оставить; она была близка к тому, чтобы разобраться, как модифицировать автоматику шестой камеры.

Толлер приподнял брови и изобразил четыре оранжевых круга, означавших удивление.

– Кто эта женщина?

– Молодой математик, которую ее начальники очень высоко ценят.

– И вы больше ничего не сделали, чтобы как-то поправить ситуацию, которую обнаружили на Пушинке?

– Ситуация там крайне нестабильна; в течение какого-то времени у них не будет возможности организоваться, и я думаю, что лучше всего посоветоваться с президентом и Нексусом.

– Я проинформирую президента, но имейте в виду, что здесь у нас хватает и своих проблем. Это совещание… оно должно определить весь дальнейший курс Аксиса. Кроме того, наблюдаются определенные волнения и спекуляции среди надеритов – особенно со стороны фракции Корженовского. Если они узнают об этом… – Гнездо змееподобных тварей окружило злобное оранжево-красное сияние. – Изолируйте эту женщину и передайте полученную информацию лишь вашему непосредственному начальству.

– Она изолирована, и, конечно, я выполню свои обязанности так, как мне было поручено, – заявил Ольми. – Однако придется назначить ей адвоката.

– Мы должны по возможности избежать этого. – Толлер смотрел на него с явным подозрением и беспокойством.

– Это закон. Всем негражданам, находящимся в городе без определенного законного статуса, немедленно должен быть назначен адвокат.

– Вам вовсе незачем цитировать мне законы города, – парировал Толлер. – Я найду адвоката и назначу…

– Я его уже назначил, – перебил его Ольми.

На лице Толлера появилось выражение глубокого неудовольствия.