Георгий Гуревич - Рождение шестого океана

— Приступайте!

— А как добраться до машины?

— Свяжем шесты, подсунем заряд поближе.

— Шесты коротки... Здесь метров десять, не меньше!

Трудность состояла в том, что нужно было не только взорвать комбайн, но и очистить дорогу лаве. Сильный взрыв мог принести только вред — обрушить свод и закупорить лавопровод. Следовало произвести множество небольших взрывов, раздробить комбайн на мелкие куски, чтобы прорвавшаяся лава без труда вынесла их. Но как сделать это, если к машине и подступиться нельзя?

Инженер был в явном затруднении. Десять метров лавы, пышущей нестерпимым жаром, отделяли людей от механизмов. Положить заряд перед лавой на расстоянии десяти метров от комбайна? Получится ли нужный эффект? Связать заряд и бросить его вперед, как бомбу? Но при броске могут выскочить взрыватели или, еще хуже, взрыв произойдет прежде, чем успеют отойти люди.

Внезапно один из рабочих, тот у которого на спине был телепередатчик, вскочил на застывшую лаву. Бросок! Короткая перебежка. Вплотную к экрану приблизилась дверца комбайна. Видимо, смелый прыжок удался. Лишь в одном месте лава была продавлена, на ней виднелся огненный, медленно затухающий след. Если бы не асбестовый костюм, смельчак остался бы без ноги.

Только одному рабочему удался такой бросок. Старший подрывник пытался последовать за ним, но провалился по щиколотку. Неудачника подхватили под мышки и вытащили из лавы.

— Не надо! —крикнул первый. — Справлюсь один.

Волей-неволей все остальные вынуждены были только помогать. Подрывники с помощью шестов подталкивали к смельчаку пакеты жароустойчивой взрывчатки, похожей на безобидные бруски мыла, а он перелезал через рычаги, распределял их, привязывал к валам, шкивам, стойкам, щитам...

Инженер велел всем молчать и один отдавал приказания.

— Возле наличника две шашки! Пусть лопнет по диагонали. В углы по четыре шашки! Углы — самое прочное место. На рычаги одну шашку, тут и одна разнесет все вдребезги.

— Шнур отрезай ровно! Не оставляй лохматых концов! Вставляй в капсюль осторожно! Тяни на станину. Подложи асбеста, чтобы шнуры не загорелись, — добавлял старший подрывник, тот, которого вытащили из лавы.

На тесном экране едва умещались громоздкие детали машины. Ползая по комбайну, рабочий, естественно, не думал о телепередатчике, и Сергей видел то пол, то, потолок, то стальные ребра машины, то продавленное лавой слюдяное оконце.

Наконец взрывчатка была распределена. Инженер распорядился: «Ставь стрелку на сто пятьдесят и заводи». Сто пятьдесят минут — два с половиной часа было дано подрывникам, чтобы выбраться из лавопровода. Надолго задерживать взрыв не стоило. Лава могла сжечь проводку.

Опять на экране появилась дверца комбайна. Детали резко уменьшились, как бы отпрыгнули.

Сергей понял, что смелый подрывник вторично форсировал лаву. Все обошлось благополучно, он занял свое место в ряду белых фигур. Цепочка их заколебалась, удаляясь от комбайна.

Несколько часов подряд, почти не отрываясь, глядел Сергей на экран, волнуясь сначала за судьбу вулканоэлектрической станции, потом за жизнь людей в лавопроводе. Но все кончилось благополучно: препятствие устранили, люди вышли вовремя. А тока все не было. Когда же дадут ток? И снова Сергей начал сочинять мысленно жалобу — не то генералу Рокотову, не то на генерала Рокотова.

Вдруг в непроглядной тьме затеплились красноватые огоньки... Постепенно они желтели, набирали яркость и силу. Вновь черная громада вулкана опоясалась электрическими гирляндами.

Телефонный звонок. На этот раз и звук у него приятнее, не хриплый, а чистый, звонкий, торжествующий. На проводе начальник строительства: «Давайте, товарищ Новиков. У нас полный порядок».

Программа действий давно разработана. Сергей звонит на обсерваторию сам. Трижды проверенные люди следят за состоянием атмосферы...

И вот наступает долгожданный момент. Дрожащим пальцем Сергей нажимает заветную кнопку.

Что произойдет на этот раз? Грянет ли с неба молния, искорежит приборы, разрушит надежды?..  

Или ионизирующие частицы не пробьются сквозь толщу воздуха, не достигнут ионосферы?

Сергей бросается к окошку. Гигантский светящийся столб вырос над горой, ушел в темное небо.

С ионосферой соединились! Но пойдет ли ток?

— Бха, Володя, кто там на проводе? Передайте, чтобы включали...

Пойдет ли ток? Сергей напряженно смотрит на стрелку магнитного прибора. Дрогнула, кажется?

А нужно смотреть не на стрелку, на небо следует смотреть, потому что невооруженным глазом видно, как на звездном фоне бегут, переливаясь, травянисто-зеленые, оранжевые, соломенно-желтые, перламутровые струи искусственного полярного сияния.

Ток идет! Горит многоцветная лента над Охотским морем, над Даурской тайгой, над пустынями и горами... В далеком Джанджаристане краснеют спирали плиток и лампочек; гудят моторы; в электрических ваннах плавится руда, растекаясь, как тающий воск; хлопают насосы, толчками выливая воду на иссохшую почву. Получайте наделы, безземельные, безработные, многосемейные, изголодавшиеся, обиженные!

Пришел русский ток!

Глава двадцать вторая

НЕ РАСПРЯМЯТСЯ СПИНЫ!

В первые годы своего существования независимый Джанджаристан жил на суровом лимите.

Был лимит на электричество. Из-за нехватки энергии покойный Унгра не разрешил строить Атомный институт. В городах выключали свет с девяти до десяти вечера — это был час экономии. В каждой квартире на счетчике стоял ограничитель. Если зажигаешь лампы слишком часто— щелк! —и сиди в темноте до первого числа. Профессора университета писали просьбы: «Ввиду государственной важности проводимого мною исследования прошу сверх лимита отпустить мне 5 (пять) киловатт-часов в месяц».

Из-за лимита электрического сохранялся и лимит на воду. Механических насосов не было. Скрипучие деревянные колеса поднимали воду из мутных рек на поля. Крестьяне ревниво следили за робкими струйками, спорили, плакали, дрались, калечили друг друга из-за воды. Земли и солнца хватало в Джанджаристане. Урожай зависел только от воды.

Из-за водяного лимита держался и лимит продовольственный. Цены были такие, что ремесленник и даже служащий никогда не наедались вволю. Только люди зажиточные могли позволить себе роскошь быть сытыми каждый день.

И вот электрический лимит исчез. С севера хлынул поток энергии — широкая электромагнитная река. Столько времени потратил президент Дасья, разрешая тяжбы между городом и фабриками, трамвайной компанией и компанией «Свет на дому» — яростные споры из-за скудного электрического пайка. И только теперь впервые Дасья почувствовал себя щедрым хозяином богатой страны. Просьба о постройке трамвайной линии? Пожалуйста, тока хватит. Электрометаллургический завод? И завод обеспечим. Атомные лаборатории? Обсудим, за энергией дело не станет. Лампочки в деревню? Да, это важное государственное дело, готовьте проект. Установка такая: через десять лет лучина должна быть забыта. Насосы? Насосы — в первую очередь!