Фредерик Пол - Восход Черной Звезды. Эра осторожности

…Если Кастору разрешается забираться в ее постель, чтобы делиться секретами, то и Делила имела право поступить аналогичным образом. Замысел ее был до того нелеп, даже абсурден, что она сама не удержалась от улыбки, направляясь в комнату Многолицего.

— Старичок, — грубовато обратилась она к хозяину комнаты, едва войдя, — мне хочется. Ты еще в состоянии переспать с женщиной?

На нее уставилось морщинистое личико, придавленное могучим лбом большой и тяжелой, как тыква, головы.

— Вполне способен! — запальчиво ответил он. — Ты разве вообще ничего в медицине не смыслишь? Физически я могу все, что захочу, только…

— Только, — перехватила она инициативу, к собственному удивлению обнаружив, что испытывает к бывшему ученому неожиданную нежность, — только ты — урод и поэтому стыдишься сам себя. Тебе совестно заниматься любовью с женщиной. Но знаешь ли, Многолицый, мы сейчас в другом мире. Мужчины здесь — в большом дефиците, и все маргинальные случаи переходят в высший разряд. Ты для меня сейчас — почти что идеал, вместе с милой своей тыковкой, и с огромным удовольствием я бы сейчас же уединилась с тобой в уютном местечке на лоне природы.

И опять-таки к удивлению Делилы Многолицый оказался весьма нежным и страстным любовником. Когда они объяснили урням, что люди с Земли привыкли совокупляться без посторонних, что условие это — необходимое, и умники любезно угнали прочь нахалов-глупиков, она обнаружила, что секс во исполнение долга не менее сладок, чем секс для восстановления душевного равновесия, и даже куда слаще, чем ласки небрежного, неверного и неблагодарного любовника.

А потом под покровом могучих оранжевых лиан, густо затянувших рощицу, в которой они уединились, она прошептала на ухо Многолицему:

— Я была в библиотеке, я видела исторические хроники. И я знаю, чем кончится эта война.

Многолицый лежал рядом, закрыв глаза. Он медленно поднял веки. Он заговорил не сразу, и тон у него был слегка огорченный.

— Да, теперь понятно. А я все голову ломал, к чему это ты все затеяла.

Она открыла рот, чтобы солгать от смущения или чтобы извиниться, но он не позволил ей.

— Прошу, говори шепотом, как можно тише. А насчет «почему» — забудь, это неважно. — Из-под раздутого купола головы глаза его смотрели мягко, с пониманием. Вдруг взгляд стал жестче. — Главное, — прошептал он, — убедить их, что мы приняли их сторону. Пусть они нам поверят.

— Да, — согласилась Делила, шевельнувшись. Легкое движение как будто спугнуло Многолицего, он отдернул ладонь, лежавшую на бедре Делилы, о чем она тут же пожалела. — А потом? Если мы добьемся доверия?

Многолицый сказал печально, но решительно:

— Шансов предотвратить войну у нас почти нет. Но и выбора не остается. Сделаем все, что сможем.

Хорошо еще, что военные познания урней, пусть и обширные, отличались односторонним характером. И это уже давало землянам призрачную надежду совершить невозможное. Для урней война означала именно «сражение», «схватку», «бой». Разрушение городов, уничтожение живой силы противника, даже аннигиляцию целой планеты. И больше ничего. Шпионаж и коварные уловки были не в их репертуаре. Если Живые Боги имели понятие об искусстве шпионажа и предательских измен, своим питомцам они его не передали. Поэтому Цзунг Делила и Многолицый беспрепятственно добились, чего хотели. Джач с распростертыми объятиями встретил Многолицего, ввел его в планирующую секцию Совета, а Эй-Белинка приветствовал Делилу на практических занятиях. С большим удовольствием, нужно сказать, потому что Делила немедленно стала «звездой» учебной группы, любимой ученицей Эй-Белинки.

А научиться нужно было многому! Урни располагали оружием, о котором Делила понятия не имела, и даже не представляла, что такое оружие существует. Не только ракеты, лазеры, пучки тяжелых частиц, артиллерия, ручное оружие — нет, урни разработали целую систему, в которой отдельным видам вооружения была отведена своя особая роль. За восемь тысяч лет урни познакомились с технологией девяти разных цивилизаций. Конечно, не все, что они знали, было применимо к задаче освобождения США из-под ига агрессоров-оккупантов. Например, акустические гранаты, смертоносные для арахноидов, которые их изобрели, вызывали у людей лишь головную боль.

Но в оружейных кладовых урней хранилось немало прочих жутких изобретений.

Делила старалась не дать страху власти над собой, загоняла ужас поглубже. Оружие есть оружие. И собственным искусством она гордилась, как всякий профессионал. Начав с нуля, она быстро превзошла товарищей по группе — всех янки, всех урней и всех Настоящих Американцев, исключая Миранду. Делила оказалась прирожденным стрелком. И дело было не просто в умении рассчитать поправку или упреждение. Талант ее был более глубинного, инстинктивного свойства. Даже на урацком полигоне, где мишенями служили то китайские ракеты, то аппараты Живых Богов, похожие на иглы с пучками нитей на конце, наподобие грив, или какие-нибудь шары, каплевидные конструкции и многогранники — летательные машины прочих цивилизаций, которые имели несчастье воспользоваться «помощью» урней, — даже при стрельбе ионным пучком, или электромагнитными гранатами, или хлесткими шрапнельными ракетами, превращавшими панцири в решето, — в любом случае просто талантливый наводчик или стрелок отличался от абсолютного чемпиона одним: последним руководила подсознательная жажда разрушения.

Жажда разрушения у Делилы была.

Ее немного раздражала Миранда — эту вертихвостку не удавалось превзойти даже в умении уничтожать, но с угрюмым удовлетворением Делила заметила, что Кастору далеко до обеих женщин. У Кастора открылись неожиданные способности в иной сфере. К изумлению Делилы мальчишка оказался прирожденным пилотом. Пилотировать ему приходилось всего лишь дистанционно управляемые зонды — для начала в пределах влажной атмосферы Мира, потом — орбитальные мини-аппараты, не более чем топливные баки с телеметрической системой на крышке, в общем, ничего выдающегося. Но врожденный талант сразу же показал, на что он способен. Долгие часы, которые он просидел за учебными терминалами, позволили Кастору натренировать дополнительные необходимые навыки, и он так же точно и быстро считывал показания навигационных приборов, оценивал предлагаемый машиной курс и выполнял маневр, как и Делила, — это притом, что за спиной у нее были годы летного опыта. А потом… потом урни дали ему Глаз! Настоящего шпиона-разведчика, заброшенного через переходник на земную орбиту, чтобы подсматривать за китайцами и всем, чем они там занимаются. Это была вершина всех мечтаний Кастора! Теперь он управлял собственным космическим кораблем! Корабль слушался его команд, исполнял все, что Кастор от него хотел! Кастор пришел в такой восторг, что даже Делила улыбалась, глядя на него. Однажды после полудня, когда закончились полетные занятия, она вслед за Кастором вышла из-под навеса, последовала за ним вдоль предангарной площадки.