Ольга Онойко - Море имен

И сказал:

– Одновременно.

– Что?

– Я буду осваивать их одновременно. Трудностей, конечно, больше, но и коэффициент полезного действия выше.

Вася сполз вперед в кресле и тихо присвистнул, разулыбавшись.

– Святое пиво! «И можно без хлеба», – повторил он. – Ну ты крут, чингизид… а выдержишь?

– Пока не попробую – не узнаю.

– Крут, – улыбался админ, грея ладони о чашку. – Знаешь, что? Я, пожалуй, буду иногда работать клавишей F1. По мере возможностей. Только учти, днем я сплю, звать меня бесполезно.

Алей усмехнулся в ответ:

– Я запомню.

Чем лучше ты слышишь журчание Реки Имен, тем лучше Река понимает тебя. Она создана людьми – бесконечным течением созидающей, познающей мысли человечества. Есть и другие Реки, но нам они непонятны и не слышны… Наша Река вслушивается в нас, ищет нас – насколько возможно испытывать стремления потоку понятийных частиц. Река радуется пришедшим, и поэтому нужно соблюдать осторожность: она не соизмеряет силу своей радости.

Слушая вдохновенный монолог Полохова, Алей молчал и только раз спросил Васю:

– Если Реки текут, значит, они текут куда-то? Куда-то впадают?

И админ ответил:

– Да. Все Реки впадают в Море Имен.

Больше он ничего не сказал о Море, но мысль о нем вдруг захватила разум и душу Алея. Нельзя было не попытаться вообразить его себе, и образ Моря оказался так ярок, как будто был очередным видением: девственно-чистый, белый безлюдный берег, нежный перламутр крупных раковин, медные сосны и переплеск теплой, ласковой зеленой волны. И бескрайнее высокое небо, переполненное свечением.

– Видишь? – вдруг спросил Вася и, не дожидаясь ответа, прибавил: – Поздравляю со вступлением в клуб. Все видят.

…Река будет звать тебя. Ты станешь слышать ее все лучше и лучше, великую Реку смысла, а это значит – лучше понимать мир. Видеть корни событий, как корни деревьев в земле, отслеживать паутину закономерных случайностей и случайных законов. Твой ассоциативный поиск будет все более похож на ясновидение, но в отличие от ясновидцев, ты сможешь влиять на происходящее. Нет, никаких чудес. Влиять в той же мере, в какой способен на это любой человек – словом и делом.

Вася возвышал голос, глаза его горели, взгляд уперся в ковер над Алеевой головой, а Алея все более занимал один простой вопрос, который он наконец и задал:

– Вася, а как это технически?

Полохов смешался, поперхнулся и крепко задумался.

– Ну смотри, – ответил он после паузы. – Видишь, допустим, мужика, понимаешь, куда он думает. А куда он думает? А он может думать только по своему тоннелю. И ты видишь его тоннель. И видишь, в какое место его надо пнуть, чтобы из тоннеля выпнуть. Раньше тебе на это несколько дней требовалось, присутствие клиента и его согласие. А теперь сможешь элементарно за пару минут и по своей воле.

– Без согласия? – изумленно переспросил Алей. – За минуту? Но зачем? Вась, зачем такие способности нужны? Это ж непорядочно, во-первых.

– Не зарекайся, – строго сказал Полохов. – Я тоже безвременье для собственного развлечения не включаю. Но может случиться, что я этой штукой когда-нибудь спасу кучу народу. Понял? И ты так думай.

Алей поразмыслил и согласился.

– Вася, – спросил он напоследок, – а кто Якорь Летена Воронова?

Админ молча покачал головой и уставился на люстру.

– Воронов, – сказал он задумчиво, – это особый случай… Воронова не всякий Якорь удержит, – и больше ничего не прибавил.

Ответ его подтвердил смутные Алеевы подозрения и разжег любопытство – но и только.

– А у моего отца есть Якорь? – сказал он. Васин диковатый взгляд блуждал по потолку, и Алей заторопился, подозревая, что админ сейчас либо уйдет, либо низвергнется в новые безумные откровения: – А почему меня не пускает в Старицу?

– Кто тебя не пускает? – буркнул Полохов. – Никто тебя не держит. Это надуманная проблема. Трусишь ты, вот и все.

На первый вопрос он не ответил. Алей уже собрался переспросить, когда админ встал, прогнулся, кряхтя, в пояснице и уточнил, глядя в окно:

– Санузел у тебя в коридоре?

– Да.

Вася без лишних слов выпал в коридор, хлопнул дверью, выругался, ударившись локтем, через минуту спустил воду – и все стихло. «Сгинул», – сказал себе Алей; это был очевидный факт, и оставалось только выключить за сгинувшим Васей свет.

Машина небыстро шла через город – от светофора к светофору. Май и Корней вполголоса переговаривались о своем, а Алей восстанавливал в памяти детали вчерашнего разговора с админом – каждую реплику и мысль, каждое умолчание.

Корней вслух выругался на водителя маршрутки, и Алей вынырнул из размышлений. Он огляделся – район был незнакомый, по обе стороны дороги высились серые бетонные коробки советского вида, а на горизонте вставали узкие усеченные небоскребы. Алей нахмурился, пытаясь вспомнить, где в Листве может быть такая архитектура.

– Метро «Савеловская», – спокойно пояснил ему Летен. – Корней по ЛКАДу не поехал. Еще часок, и выедем за черту города.

– Ну ты скажешь тоже! – фыркнул Корней. – Часок! Через часок я даже до Димино не доеду.

– Да ладно, – деловито заметил Май. – Тебе ж не надо никуда доезжать. Тебе надо свернуть в туман. Туман, кстати, очень удачный сегодня.

Алей не мог с ним не согласиться. Дымка на горизонте была слишком густой для городского смога, дождь не моросил, но воздух дышал влагой. За городом погода должна была стать понятней: либо дождь, либо нет. Все же Корней обещал еще не меньше часа пути, в центре Листвы на туманные проселочные дороги рассчитывать не приходилось, и Алей вновь погрузился в размышления.

Оставалось еще несколько вопросов без ответа. Главным из них был Предел Летена – немыслимо длинная и сложная цепочка, удивительно сухая и одномерная при всей своей мощи. Рядом с нею маячил вопрос помельче: Алей пытался понять, почему его впечатления от Воронова так неровны и нелогичны. Его кидало от мучительного волнения и едва ли не страха к чувству полного спокойствия и защищенности – вот как сейчас. Частично это можно было объяснить двойственностью Летеновой натуры. Был же он одновременно бандитским паханом и мудрым отцом народа. Но не получалось вывести закономерность, увязать эмоции с ситуацией, и оттого не стихала тревога. Алей страшно нервничал в тот день, когда Летен был настроен благожелательно и предложил ему помощь; а в день знакомства Алей опрометчиво привел Воронова в ярость, но совершенно его не боялся…

И Металл Майоров. Человек, который умел давать советы. Неслучайна была их встреча, о чем-то Алею предстояло у него спросить, но о чем?

Об отце же и его загадках Алей думал мало. Нужно было сначала выручить Иньку из передряги, а потом уже допытываться у отца, где он потерял рассудок. Не собирался Алей играть с ним в его игру.