Майкл Крайтон - Сфера

— Мы должны уничтожить кассеты, — заявила Бет.

— Возможно, нам и следовало это сделать, — согласился Гарри. — Но сейчас слишком поздно.

Он прав, подумал Норман. Скрыть происшедшее невозможно, равно как и помешать Пентагону узнать о скрытой в сфере все сокрушающей Силе… Это было ужасно, но они ничего не могли сделать. Если не…

— Думаю, мы все же можем помешать им узнать о сфере, — сказал он.

— Каким же образом? — удивился Гарри.

— Мы по-прежнему обладаем Силой, разве не так?

— Полагаю, да.

— И она может творить все, что угодно, силой одной только мысли, продолжал Норман, — Мы можем помешать флоту, забыв о Силе!

— Вопрос лишь в том, — скептически нахмурился Гарри, — Обладаем ли мы такой способностью?

— Нам следует постараться, — сказала Бет. — Эта сфера слишком опасная штука.

Все замолчали, обдумывая последствия. Ведь они рисковали только стереть свою память, но не уничтожить сферу. Но надо было заставить ее исчезнуть. Без следа, словно бы и никогда не существовало.

— Это решительный шаг, — сказал Гарри. — После всего случившегося, забыть…

— Потому что мы сами прошли через это, — сказала Бет. — Будем откровенны… Мы не смогли с ней справиться!

Норман отметил что сейчас она говорила взвешенно, ее былая задиристость исчезла бесследно.

— Боюсь, это действительно так, — сказал он. — Это был тест, и мы просто не выдержали испытания!

— У меня другое мнение на этот счет, — сказал Гарри. — Предположим, ты разумная бактерия, плавающая в открытом космосе и случайно встретившая наш орбитальный спутник.

Что за странный объект? — думаешь ты. Дай-ка я его исследую…

Допустим, тебе все же удалось проникнуть внутрь и ты нашел там много интересного. Но, в конечном счете, ты риску ешь попасть в топливный бак и сгореть в водороде. Последнее что придет тебе в голову — это устройство предназначено для тестирования бактерий и их уничтожения, если они сделают не верный шаг… Что правильно, с точки зрения разумной бактерии, но совершенно не совпадает с точкой зрения его создателей, ибо мы сделали совершенно нормальное устройство, никоим образом не предназначенное для проверки разумных бактерий.

— То есть, ты хочешь сказать что она могла и не быть посланием или ловушкой? — спросил Норман.

— Совершенно верно… — сказал Гарри. — Это могло быть простым недоразумением, несчастным случаем.

— Но зачем кому-то понадобился такой странный механизм?

— Такой же вопрос бактерия задала бы и о спутнике связи.

— Это может оказаться и формой жизни, — сказала Бет.

— Возможно, — кивнул Гарри.

— Если сфера живая, должны ли мы сохранить ей жизнь?

— Мы не знаем живая ли она.

— Эти рассуждения, конечно, весьма интересны, — сказал Норман. — Но, в реальности, мы не знаем о ней ровным счетом ничего. Мы не знаем что она из себя представляет и откуда взялась. Не знаем, живая она или мертвая. Не знаем, как она попала внутрь звездолета. Фактически, даже можно ли называть ее сферой? Мы не знаем ничего, за исключением собственных пред положений, которые говорят больше о нас, чем о самой сфере.

— Точно, — согласился Гарри.

— Для нас она является как бы зеркалом.

— Наконец, сфера могла оказаться и творением земных человеческих рук, — сказал Гарри, к изумлению Нормана, и пояснил свою мысль.

— Рассмотрим следующее, — сказал он. — Звездолет из будущего пролетел сквозь «черную дыру»… Нам остается только догадываться о побочных эффектах… Разве не могло произойти сильное искривление времени?

Предположим, корабль был запущен в 2043-м, и летел тысячелетия. Разве экипаж не мог что-нибудь изобрести за это время?

— Сомневаюсь, — сказала Бет.

— Допустим это только на минуту, — мягко сказал Гарри. Как отметил Норман, в нем исчезла заносчивость. На ГД-8 они держались разрозненно, но сейчас действовали слаженно, единой командой.

— Мы не знаем, что будет завтра… — продолжал Гарри. — Пять веков назад великий Леонардо сделал эскиз вертолета, в прошлом столетии Жюль Верн предвидел подводную лодку — из этого мы сделали вывод о предсказуемости будущего… Но ни тот, ни другой не могли вообразить, скажем, компьютер, который впитал в себя слишком многие знания, непостижимые в те времена. И мы, сидящие здесь, не мудрецы. Мы не могли даже предполагать, что человеку удастся запустить корабль в «черную дыру», о существовании которой, совсем недавно, мы и не подозревали — и, уж конечно, не можем даже догадываться, каких высот достигнет человечество будущего.

— Будем считать, что она создана человеком!

— Да, будем считать так.

— А если нет? Если сфера и в самом деле продукт внеземной цивилизации? Оправданы ли наши действия, если мы сотрем всю информацию о чуждой нам жизни?

— Не знаю, — Гарри покачал головой. — Если мы решили забыть сферу…

— Тогда она исчезнет, — сказал Норман.

— Если бы только мы могли кого-нибудь спросить, — задумчиво произнесла Бет, уставившись на поверхность стола.

— Спросить некого, — сказал Норман.

— Но можем ли мы забыть? Сработает ли это?

— Да, — сказал Гарри после последовавшей затем долгой паузы. — В этом нет никаких сомнений, мы должны забыть! Это снимает логическое противоречие, мучившее меня с самого начала. Помните, на корабле не было никаких признаков, что его строители были знакомы с полетами сквозь «черную дыру»?

— Не усек, — честно признался Норман.

— Трое из нас видели звездолет, прошедший «черную дыру» и знаем что такое путешествие возможно.

— Да…

— И, тем не менее, через полвека люди снова построят экспериментальный корабль, явно не зная что такой уже найден в прошлом…

— Может, это один из парадоксов времени, — возразила Бет. — Нельзя же ведь встретиться в прошлом с самим собой.

— Не думаю что это парадокс… — покачал головой Гарри. — Я считаю, что все знания о корабле просто утеряны.

— Ты хочешь сказать, мы забыли?

— Вот именно. И если честно, я думаю, что это самое лучшее решение.

Пока мы находились на станции, я думал, что никто из нас не вернется живым; поэтому оставил завещание.

— Но если мы решимся забыть…

— Совершенно верно, это приведет к такому же результату.

— Знание о ней должно исчезнуть, — решил Норман.

Он колебался, ему было странно неохотно продолжать дальше. Погладил царапины на столе, словно это могло подсказать правильное решение.

В известном смысле, думал он. Мы состоим из воспоминаний Наша личность определена памятью, именно на ней основана наша культура. Есть отдельные воспоминания, которые мы называем историей и наукой. Но отречься от прошлого…