Александр Житинский - Часы с вариантами

— Да, — сказал первый. — Инцидент нам голосов не прибавит. У команды Дока головы тоже варят.

— Да, — сказал второй. — Но их Инцидент не прибавит им голосов тоже. Думаю, они не выпустят Лысого на сцену и свалят все на красных. Лысый агент красных.

— Да, — сказал третий. — Тогда наш Лохматый — тоже красный… Тогда враги нашей демократии решили покончить сразу и с Доком, и с Милашкой. И воспользоваться возникшими беспорядками.

— Да, — сказал четвертый. — Каждый остается при своих. И Милашка, и Док очухаются к завтрашнему утру. После сегодняшнего — завтра оба должны быть в форме. Отмоются от кетчупной крови и сделают заявление о коварных красных. И избиратели еще тесней сплотятся.

— Вокруг кого? — сказал первый. — Вокруг Милашки?.. А если нет?.. Так что наш последний шанс — этот… как его?.. Хаки!.. И времени у нас меньше суток…

— …И времени у нас меньше суток, — сказал первый из команды Дока. Думаю, Милашкина шарашка уже просчитала все варианты. Так что наш последний шанс — Хаки.

Хаки подумал, что неплохо бы снова устроить всем этим «винтокрыл». Всем этим в одинаковых белых комбинезонах, только с разными эмблемами.

Потому что у него уважаемое заведение, куда каждый может зайти опрокинуть стаканчик, поглазеть визион, сделать ставку, даже набить неприятелю физиономию. Но каждый должен чувствовать, что хозяин здесь Хаки. Даже те четверо и четверо, которые вчера устроили рубку, чувствовали, что хозяин здесь Хаки. И двойка Патруля, утрамбовавшая все восемь трупов в дежурный мобиль, приняла порцию за счет Хаки и по-свойски похлопала по плечу. Потому что Хаки защищал свое имущество, не говоря уж о жизни. И Хаки даже не стал говорить, что эти две четверки поубивали друг друга без его вмешательства. Потому что это никого не касается. Зато каждый теперь убедился, что хозяин здесь Хаки. И он, Хаки, может это доказать не одному, не двум, а целой банде молодчиков с кастетами, цепями, бритвами…

Но все эти в белых комбинезонах, нагрянувшие с утра, отнюдь не оспаривали его положение хозяина. Наоборот! Они хорошими, громкими голосами вещали в свои микрофоны, что именно он, Хаки, настоящий парень. Но Хаки не чувствовал себя настоящим парнем и хозяином как раз с тех пор, как все эти в белых комбинезонах притащились сюда в шлюпах и мобилях, расставили вокруг его заведения Ящики и устроили Аквариум. Потому что хозяин не тот, кто живет в аквариуме, а тот, кто следит, как в этом аквариуме живется. И штука эта запросто может довести до психушки, а то и еще до чего похуже.

И Хаки вспомнил про Гризли. Про лучшего центрового с тех времен, как спейсбол получил «вид на жительство» и даже обзавелся своей федерацией. И Хаки те три недели было не оторвать от визиона, хотя Финалы кончились и показывал визион не Большой Полигон, где парни ведут Финалы. Где Завр показывал, на что он способен и на что не способен больше никто. А показывал визион Бункер Завра, где тот жил — ел, пил, спал. В общем, то, на что способен каждый. Но это был Завр! И поэтому Хаки было не оторваться от визиона. И не только ему, но и каждому владельцу визиона.

Завр был первым, кому устроили Аквариум. Поэтому он не обратил внимания на Ящики, взявшие его Бункер в плотный круг. Поэтому вел себя так, как считал нужным. Но это был Завр!

Понятно, что все остальные каналы визиона на эти три недели объявили каникулы. И включились только после… После того, как Завр… Кто не помнит, что сделал Завр, когда сообразил про Аквариум?! Каждый владелец визиона надолго запомнил. И Хаки запомнил: как у него, у Хаки, началась трясучка, застучали зубы, и стало мокро и холодно лбу, плечам, животу. Но взгляда от визиона Хаки не отвел. И теперь помнил последний крупный план Завра, когда тот ухватил спейсбольный Шар и…

А ведь Завр был парнем что надо! Шесть с половиной футов, двести сорок фунтов, реакция — семнадцать в секунду, спейсбольный актив — сто сорок два безнадежных. И все-таки Завр не выдержал… И тогда же те-кто-на-Холме, ввели поправку, запрещающую Аквариум. И тогда же, сразу после поправки, каждый владелец принес к Холму свой визион в знак протеста. И получилась пирамида выше Холма. И те-кто-на-Холме, ввели поправку, отменяющую поправку, запрещающую Аквариум.

Так все это было. И Система Мрак была, CM-противоаквариумная. И обошлась она в большую монету тем, кто опасался Аквариума. Правда, выложить большую монету для тех, кем интересуются на уровне Аквариума, не проблема.

У Хаки такой большой монеты не наскреблось бы, хотя заведение у него уважаемое и доходное. Но недельная выручка втрое меньше, чем сумма того же Завра за один Финал на Большом Полигоне. Короче, на личную СМ Хаки не потянул бы. И не нужна ему личная СМ. Устраивать Аквариум из обычного заведения, пусть уважаемого и доходного, — дело, не стоящее и одного Ящика. Хаки — не Завр. Хотя тот же Беременный перед заброской на Плато стравливал роту Хаки с соседней ротой на Полигоне. Беременный считал, что хороший спейсбол — лучшая разминка перед Умиротворением. И Хаки неплохо провел Игру, и в его спейсбольном активе был один безнадежный. Но по сравнению с тем же Завром Хаки — сопля в полете.

Тем не менее, в спейсболе Хаки разбирался неплохо. И каждый Финал смотрел по визиону, и всегда ставил на команду Завра. Он ставил на команду Завра потому, что этих парней в каждой Фазе устраивал только «один-ноль». В крайнем случае — «ноль-ноль». Ведь при «ноль-ноль» рано или поздно можно добиться «один-ноль». Тем более имея на своей стороне Завра. А Завр ни разу не допустил «ноль-один».

А теперь Хаки не знал, на кого ставить… Ему исполнилось сорок, и по Закону он обязан отдать свой голос, иначе… И он бы его отдал. И когда кончилась рубка в его уважаемом заведении, ему было все равно, на кого ставить. Потому что у первой четверки была эмблема Дока, но у второй четверки была эмблема Милашки. И Вислоусый из Двойки Патруля расстегнул комбинезон с эмблемой Дока на одном из трупов, и на изнанке проступила эмблема Милашки. И Вислоусый хмыкнул: «Подставные!» А Нафабренный из Двойки Патруля расстегнул комбинезон с эмблемой Милашки на одном из трупов, и на изнанке проступила эмблема Дока. Нафабренный тоже хмыкнул. И сказал: «Да, подставные!» И теперь Хаки не знал, на кого ставить. У Вислоусого на фуражке вместо кокарды была эмблема Дока. У Нафабренного — эмблема Милашки. И они приняли порцию за счет Хаки, по-свойски похлопали по плечу…

И Хаки проворочался в постели всю ночь. В ночь с первого понедельника на первый вторник. Он знал, что завтра должен отдать свой голос. Он только не знал, на кого ставить. Он видел по визиону Инцидент с Доком, он видел Инцидент с Милашкой. Он был далек от политики и думал, что ему все равно, на кого ставить. Но четверо и четверо с разными эмблемами его насторожили. Но Двойка Патруля с разными эмблемами его насторожила. И Хаки проворочался в постели всю ночь. До тех пор, пока окно из черного не стало серым.