Олег Дивов - Новый мир

— Какая чудесная, почти комплиментарная версия.

— Все было не так, и вы за ним следили?

— Не-ет. В этой части версия близка к истине. Это было действительно случайное знакомство. И что же случилось потом?

— А потом мы вернулись в город. Видите ли, майор Берг, мой муж сразу признался, что больше не католик. Он согласился на церковное венчание ради меня. Для того, чтобы меня в обществе не травили. Но в его Ордене церемония не имеет значения. Никакого. Мне было тяжело слышать такое, но я очень сильно любила мужа и старалась принять его таким, какой он есть. К тому же, чего греха таить, надеялась вернуть его в лоно Церкви. Он рассказал, что в его Ордене брачной церемонии нет вообще. Если адамит женится на девушке-адамитке или евитке, ему нужно разрешение магистра на брак. Если на иноверке — ничего вообще не требуется. Адамиты признают гражданскую регистрацию как компромисс с государством, поэтому браки у них фиксируются. Но дальше, вне зависимости от того, на ком женился адамит, он должен вести себя определенным образом. Их устав диктует, что жить с родителями нельзя. И это единственное, что мне нравится в их образе жизни. Девушка должна жить у мужа, оставляя дом родителям, а сын обязан построить новый дом своим родителям, чтобы они переехали туда. Под одной крышей родители и женатые дети могут находиться не более одного месяца.

— Как интересно.

— Если мужчина живет с женщиной и с родителями — значит, она не жена ему, а наложница. Он не считает, что имеет перед ней какие-либо обязательства. И все его коллеги по Ордену сразу понимают: что бы там ни было указано в досье, это — любовница. И относятся к ней соответственно. А надо сказать, что почти вся хунта так или иначе связана с Орденом. По крайней мере, обыкновения адамитов известны очень многим. Моему мужу необходимо было жить в городе. У него карьера. Он сказал мне, что его родители обо всем знают и согласны перебраться жить в поместье. Но когда мы приехали, сеньора Вальдес наотрез отказалась от своих обещаний. Она сказала, что генерал Вальдес стар и болен и что было бы жестоко изгонять его в поместье, где и приличных врачей поблизости нет. Мол, мои амбиции того не стоят, чтобы генерал Вальдес умер раньше времени. Понимаете? Это оказались уже мои амбиции.

— Ваш муж с этим смирился?

— Да, — Мария опустила голову. — Он любит своих родителей. Особенно мать. Во всем ей потакает. Он сказал мне, что не нужно так буквально воспринимать условности, ничего страшного, мы же не в общине живем, где с этим строго. Он купит участок в пригороде и построит там дом для родителей. А пока поживем все вместе.

И… это был крах нашего брака. Мой муж старался изо всех сил угодить матери. Но ей не нравилось ни одно место, где можно было купить землю для дома. Она отвергала все, но с такой милой, жалобной улыбкой, что язык не поворачивался обвинить ее в лицемерии. Вскоре я поняла, что условности — это серьезно. Меня не приглашали ни в один дом, куда по вечерам ходил мой муж. Нет, это не был остракизм. Днем я могла навестить подруг, двери передо мной не закрывали. И к нам люди приходили. Но я в их глазах была всего лишь наложницей. Игрушкой. А семейные трапезы… Генерал Вальдес действительно сильно болел и к столу спускался редко. Когда такое случалось, у меня был праздник. При нем застольные беседы были веселыми. Но в другое время сеньора Вальдес разговаривала с сыном так, словно меня нет. И все чаще вворачивала «А помнишь, как Долорес…» Она говорила про вас так, словно вы были ее любимой доченькой. Мой муж отвечал, он не понимал моего беспокойства. А я видела, что она пытается разбудить в нем старую страсть. Когда мы с ней оставались наедине, она либо поучала меня, либо упрекала за мою веру, ей казалось, я излишне религиозна, либо рассказывала про вас. Мне даже думалось, что она почти все те истории выдумала, чтобы причинить мне боль. Да она просто задалась целью выжить меня из дома! — воскликнула Мария. — Сжить со свету, загнать куда угодно, хоть в могилу! В ее доме я шагу не смела ступить, не испросив позволения сеньоры, как будто была служанкой! Когда я поняла, что ношу ребенка, то обрадовалась: это был повод вернуться в поместье. Мой муж остался в городе и навещал меня по воскресеньям. Я смирилась и опустила руки.

— Тяжелая ситуация.

— Нет, тяжело стало потом. Пока я жила в поместье, было очень неплохо. По крайней мере, моя репутация восстановилась. Ведь мой муж не проводил с родителями месяц кряду, без перерыва, считалось, что мы живем в поместье. Мы выезжали вдвоем, там, в поместье. Родились наши сыновья. Когда я забеременела в третий раз, умер генерал Вальдес. И мой муж сказал, что его мать убита горем, нам надо находиться с ней. И мы снова оказались с ней под одной крышей. Конечно, речи уже не было о том, чтобы она переехала. Но в обществе уже привыкли к тому, что у нас сложное положение, и меня больше не отторгали. Все поняли, что виноват не мой муж и не я, а его мать. А она как с цепи сорвалась. Разнесчастная вдова не пропускала ни одного званого ужина, ни одного приема. Она стала очень плохо выглядеть, но ее это не останавливало. Ненависти ко мне она тоже уже не скрывала. Она провоцировала меня на ссоры, и у меня сдали нервы. Мой муж не видел, с чего все началось, а я постеснялась рассказать ему, как сеньора Вальдес издевается надо мной. Они между собой порешили, что мне необходимо обратиться к психотерапевту. Я выбрала самого тупого из всех, такого, который точно не сможет никак меня изменить. Я терпеть его не могла и всех его коллег, которые смотрели на меня как на подопытную мышь, ставили какие-то эксперименты… Это ужасно, майор Берг.

— Понимаю.

— И вот… Мы на Земле. И мне совсем не стало жизни. Вы обратили внимание, что сеньора Вальдес первым делом побежала покупать дом? В стране с холодным климатом, с пасмурной погодой, не католической стране? Это не для нее и не для семьи. Для меня. Она требует, чтобы я ушла. Одна, без детей. Я подслушала, как она твердит моему мужу, чтобы он избавился от меня. Она нашептывает ему, чтобы он ухаживал за вами. Мол, я сумасшедшая и к тому же нищая. Это правда, моя семья окончательно разорилась, еще когда я только вышла замуж. А сеньора Вальдес постоянно толкует ваши слова, жесты, даже манеру одеваться так, что вы хотите понравиться моему мужу. И конечно, объясняет ему, что он должен оставить меня ради вас. Ради того, чтобы обеспечить будущее детей — моих детей, которых она тоже хочет отобрать у меня! — и возвращение моего мужа в Эльдорадо. Как это ужасно.

— Действительно, очень неприятно.

Мария вздохнула:

— Тогда я и поняла, что не только преступники и психопаты могут убить человека. Я уже несколько дней мечтаю убить свою свекровь. Сначала меня пугала эта мысль, а теперь я к ней привыкла!