Остров погибших кораблей (илл. Л. Фалина) - Беляев Александр Романович
Направо, в последних лучах заходящего солнца возвышалось здание Морской Биржи с высокими обелисками, испещренными надписями. Перед нею шумела и волновалась толпа, разноплеменная, пестрая: скандинавцы, даже здесь не оставлявшие своих меховых одежд со скрытыми под ними коварными мечами; азиаты в красных колпаках и длинных одеждах, расписанных золотом; нубийцы — продавцы слоновой кости в конических тиарах, звенящие своими амулетами; желтолицые продавцы лошадей и барышники…
Наконец корабль остановился в третьем, внутреннем, морском бассейне, на поверхности которого скользили, как быстрые водяные жуки, небольшие лодки, фелюги, гондолы.
Путешественники сошли с корабля и расположились в черных гондолах, украшенных диском солнца.
Гондолы быстро поплыли вдоль прямого канала, который пересекался тремя концентричными каналами. Внутри этих каналов, закованных в красную бронзу, возвышался Священный Холм города Посейдониса.
Без сумерек пала на землю южная ночь. Издали, от Морской Биржи, донеслись заглушенные расстоянием звуки песен, шум толпы…
На холме высились громадные бронзовые колонны-«фонари», с вершины которых падали яркие лучи света.
На фоне неба чернели леса у края снежных горных вершин, защищавших Атлантиду от северных гиперборейских ветров…
Между первым и вторым кольцевым каналами были расположены громадные здания казарм. В них помещались испытанные в своей верности воины, которых набирали главным образом среди белокурых, длинноволосых галлов и смуглых берберов.
Гости сошли с гондол и стали пешком подниматься на Священный Холм.
На его вершине уже ясно виднелись пирамиды, окружавшие храмы, с храмом Посейдона посредине. Храмы окружало роскошное ожерелье дворцов, монастырей, часовен, висячих садов, астрономических башен и научных лабораторий жрецов.
По обе стороны дороги росли драконовые деревья с их острыми листьями и корнями, сок которых похож на кровь. Среди пальм струились фонтаны.
Взошла луна, и свет ее ярко осветил город. Аромат цветов наполнял воздух.
От времени до времени от казарм доносились резкие звуки труб.
Никто не встречался на пути, кроме стороживших воинов, стоявших неподвижно, как статуи. Закованные в блестящие латы, они блестели при свете луны, как бронзовые монолиты. Это были «кавалеристы Нептуна» — сыновья жрецов и царей. Только знатное происхождение доставляло им честь стоять на страже в этих запретных местах.
На высоте холма сильнее чувствовалось освежающее дыхание океана…
Храм Посейдона был воздвигнут на усеченной пирамиде, покрытой бронзой. Он имел стадий в длину и весь был покрыт серебром, золотом и бронзой. Внутри храма статуи и колонны были украшены слоновой костью. На верху храма возвышалась гигантская статуя бога, стоящего на своей колеснице, запряженной крылатыми конями. Вокруг статуи высились ряды астрономических колонн, бронзовых нереид и золотые статуи царей и цариц, происшедших от десяти сыновей Посейдона.
Все эти архитектурные сооружения, облицованные сверкающей бронзой, производили впечатление несколько варварского, но поражающего великолепия.
Недалеко от храма, из скалы, вытекало два источника: один с холодной, другой с горячей водой. Источники вливались в бассейны, над которыми были воздвигнуты бани: одна летняя, и другая, крытая, — на время зимних дождей.
Проводник привел гостей к одному из дворцов, стоявших недалеко от храма Посейдона, в лавровой роще. Цветущие глицинии обвивали колонны.
Луна освещала бронзовую облицовку двери, на которой был изображен лик бога Солнца, в виде человеческой головы с разбросанными, пылающими волосами.
На стук проводника дверь открылась.
— Трижды великий царь Атлантиды предоставил этот дворец в ваше распоряжение, — сказал проводник царю Ашура, протягивая руку.
Почетная стража атлантов потрясла копьями и ударила ими о щиты в знак салюта, и гости вошли во дворец.
2. СЕЛЬ
— Какая душная ночь! Эта бронзовая облицовка за день так накаляется, что даже ночью дышать нечем. Надо сказать нашему архитектору Кунтинашару, чтобы он выстроил мне дворец из пористого камня, как у Шишена-Итца. Открой завесу, Ца!
Старуху, няньку царевны Сель, звали Гу-Шир-Ца. Но Сель с детства называла ее кратко: «Ца».
Старуха отдернула лиловую завесу, расшитую серебряными лилиями. В открывшейся раме между колоннами сверкнула полоса поверхности океана, переливающаяся лунным серебристым светом. В комнату ворвался свежий ветер и колыхнул широкие концы пояса Сель.
Сель стояла у столика из слоновой кости, заставленного коробочками из яшмы, хрустальными и золотыми флаконами удлиненной формы, миниатюрными чашечками из оникса и сердолика для белил и румян и маленькими статуэтками.
В протянутой руке она держала зеркало из полированной бронзы. Полотняный кусок материи с вытканными змеями и цветами, узко стянутый у бедер, прикрывал ее тело до пояса. Сверх полотна был повязан темно-синий широкий пояс, завязанный узлом у живота. Концы пояса спускались ниже колен. Грудь, шея и руки были обнажены. Руки выше локтя были перехвачены браслетами в виде обвивавшихся змеек. Мелкая чешуя их отливала зеленоватым золотом. На их приподнятых головках сверкали изумрудные глаза.
Сель любовалась собой в зеркало, поправляя распущенные черные волосы.
С одной стороны девушка была освещена красным огнем высокого бронзового светильника, с другой — голубым лучом луны, падавшим сквозь высокие колонны. Бронзовое зеркало несколько золотило ее смуглый цвет кожи, и вместе с двойным освещением ее лицо, отраженное в зеркале, приобрело необычайно сложную окраску.
— Ца, сделай мне прическу. Много приехало гостей на праздник? И Сель улеглась на низкую кушетку, покрытую шкурой леопарда.
— Едут и едут… Одних царей шестнадцать уже приехало… Царь Шеркурлы, Агада, Эреха, Ура, Ишна, Марсама, Атцора — всех не перечесть… Могуч Гуан-Атагуераган! Весь мир покорили атланты. Взять, к примеру, хотя бы царя Ашура. Каково ему-то на поклон ехать! А не откажешься…
— Ца, какой я сегодня сон видела! Будто мою голубку схватил коршун и уносит. Я стала кричать, а голоса нет… Вдруг орел поднялся и камнем на коршуна! И они задрались так, что летели перья. Но тут я проснулась. Какая досада!… Я так и не узнала, спас ли орел голубку… Как ты думаешь, что означает этот сон? Спросить разве у Эльзаира? Он хорошо толкует сны.
— И спрашивать нечего. Я сама растолкую. Голубка — это ты. Из-за тебя уж давно пух и перья летят: ссорятся женихи, значит. Вот слыхала я, что царь Ашура опять сватается за тебя. Он и в прошлом году сватался.
— Этот черный, с длинной бородой в кудряшках? Ни за что! Чтобы я поехала с этим коршуном на край света, оставила свою прекрасную страну? Ни за что!
— Слово царское — закон. Не все по нашей воле делается!
— Я сама себе — слово царское. Ну, это мы посмотрим! Что ты долго возишься с прической?
— Готово. Какое платье прикажешь подать к завтрашнему празднику?
— Завтра не платье, а латы, меч и копье! И она сделала резкое движение рукой, как бы рассекая мечом воздух. Под тонкой кожей заиграли хорошо развитые мускулы.
— Я завтра еду с отрядом своих амазонок. Пусть знают все иностранные соколы и орлы, что дочери атлантов владеют копьем и мечом не хуже их воинов. Может быть, это отобьет у них охоту брать в жены амазонку.
Протянув плащ под правую руку, она свободным движением закинула конец его на левое плечо.
— Заколи на плече! Опять волочиться будет, — ворчливо сказала Ца и подала Сель булавку, сделанную из красной яшмы в виде человеческого сердца, пронзенного золотой стрелой.
Сель улыбнулась, взглянув на этот древний символ несчастной любви. Брошь была сделала рабом Адиширной-Гуанчем, ваятелем и придворным ювелиром.
— Что делает Адиширна-Гуанч? Как его Золотые Сады? Он успеет их закончить к празднику?
— Говорят, все готово. Он там, в садах.
— Я пойду посмотреть на его работу!
