Сирил Корнблат - Карточный домик. США глазами фантастов

Энтон стоял около станка и смотрел. Это было все, что от него требовалось, потому что машина производила теперь все операции, из которых прежде состояла его работа. Станок поглощал незаконченные болты и выбрасывал их с точно просверленными отверстиями. Усталые глаза Энтона едва могли уследить за отдельными болтами в потоке, направлявшемся к сверлу. Время от времени какой-нибудь болт безжалостно выталкивался из потока и печально падал в ведро. Брак! Энтон с трудом нагибался и вытаскивал болт из ведра.

«Этот еще можно было бы использовать», — думал он.

«Крр-клик, крр-клик», — шипел подающий механизм, а ось со сверлом пела «ззз-снт, ззз-снт, ззз-снт», и лента, по которой болты шли от стрекочущего станка, стоявшего позади, мягко шелестела по каткам с шуршанием, похожим на ветерок, шумящий в парусах. Пока Энтон рассматривал один забракованный болт, машина успела изготовить десять хороших.

Вечером в цеху появились какие-то важные личности. Они окружили станок, рассматривали его и восхищались.

— Просто красота! — восклицали они. Затем совещание приняло более официальный характер. Кое-кто коротко высказался. Потом одна из этих личностей вынула из кожаной коробочки золотой полумесяц, заявив:

— Промышленная компания «Полумесяц» с гордостью и радостью награждает этот станок золотым полумесяцем.

Сбоку на станке было приготовлено место для того, чтобы укрепить там этот знак отличия.

Теперь попросили выступить инженера.

— Джентльмены, — горячо начал он, — я слышал, что прежде компания «Полумесяц» награждала золотым значком только рабочих, отдавших фирме пятьдесят лет жизни. Наградив золотым полумесяцем машину, ваш президент, быть может, невольно признал, что начинается новая эра…

Пока инженер развивал эту мысль, директор наклонился к своему помощнику и прошептал:

— Слышали вы когда-нибудь рассказ о том, почему море соленое?

— Почему море соленое? — так же шепотом ответил его помощник. — Что вы имеете в виду?

Директор продолжал:

— Когда я был мальчишкой, я много раз слышал историю о том, почему море соленое, но никогда не придавал ей значения и понял это лишь сейчас. Вы помните эту историю? Прежде вода в море была пресная, соли было мало и стоила она дорого. Один мельник получил от какого-то волшебника чудесную машину, которая целый день поставляла ему соль. Сначала мельник подумал, что он самый счастливый человек на свете, но скоро все окрестные деревни запаслись солью на целые столетия, а машина все продолжала ее молоть, тельнику пришлось уехать из своего дома и увезти имущество. Наконец, он решил бросить машину в море и таким образом отделаться от нее. Но машина молола так быстро, что лодка и мельник вместе с машиной утонули, и там, на дне морском, она все продолжает молоть; вот почему море соленое.

— Не понимаю, к чему вы клоните, — сказал помощник.

Энтон устроился в темном углу, на полу и, пока произносились речи, сидел, прислонившись спиной к стене. Когда гости ушли, уже начало темнеть, но Энтон все еще оставался на месте: ему казалось, что он никогда так хорошо не отдыхал, как здесь, на каменном полу, у стены. Наконец, с огромным трудом он поднял свое непослушное тело, прихрамывая, подошел к станку и вытащил брезентовый чехол.

Энтон не очень следил за происходившей возле станка церемонией, поэтому он удивился, заметив золотой полумесяц на своей машине. Ему пришлось напрячь слабые глаза, чтобы разглядеть значок в полумраке сумерок. Он ощупал его и почувствовал, что на глаза у него навернулись слезы, но не понял, в чем же дело.

Разгадать эту тайну было ему не по силам. Его усталое, дрожащее тело опустилось на манящий пол. Он вытянулся, вздохнул, и этот вздох его был последним.

Когда тьма наконец сгустилась, машина начала потихоньку гудеть. «Ззз-снт, ззз-снт» — просвистела она четыре раза, отрывая одну за другой свои ноги от пола.

Теперь она выпрямилась и встала возле тела Энтона. Потом, нагнувшись, покрыла Энтона брезентовым чехлом. Затем она величаво, на крепких ногах, вышла из цеха. Ее электронные глаза ясно видели в темноте, а железные члены мгновенно реагировали на все вокруг. Она двигалась совсем бесшумно; все ее органы работали без малейшей вибрации. Сторожу, который проворчал свое обычное приветствие, не взглянув на нее, она не ответила ни слова и быстро прошла мимо по ночным улицам, где гулял ветер, к дому Энтона.

Жена Энтона дремала в комнате, куда свет дуговых фонарей проникал сквозь окно с цветными стеклами. И ей показалось, что совершилось чудо: ее Энтон вернулся к ней без кашля, без кряхтения, без дрожи; ее Энтон вернулся к ней со всей гордостью и безумством юности, и дыханье его было как ветер, шумящий в вершинах деревьев, а мускулы рук — как сталь.

Послесловие

КОЛОКОЛА ТРЕВОЖНОГО БОЯ

В этом сборнике, предлагаемом вниманию советского читателя, публикуются сатирические рассказы американских фантастов. Но сквозь контуры фантастической страны далекого будущего проступает реальная сегодняшняя Америка, увиденная глазами американцев, Соединенные Штаты с их острейшими конфликтами — оборотной стороной американского образа жизни.

США — двуликий Янус наших дней. Эта заокеанская держава сконцентрировала в себе все глубинные противоречия, вытекающие из самой агрессивной природы империализма, и довела контрасты, характерные для любого капиталистического государства, до уродливо-гипертрофированных размеров.

Американский образ жизни, который демонстрируется туристам, прибывающим на Манхеттен из всех стран мира, и до небес превозносится с помощью радио, телевидения и периодической печати, — это не только частное предпринимательство, инициатива, комфорт и традиционная улыбка никогда не унывающего янки. Это и прагматизм — философия бизнесменов, и стереотипы мышления, вырабатываемые с детских лет и распространяемые наряду с жевательной резинкой, “честерфилдом” и бутылочками пепси-колы. Американский образ жизни — это неотвратимая подмена духовных идеалов идеалами потребительскими.

Прогрессивная интеллигенция США отчетливо сознает надвигающуюся угрозу. В ее голосе протеста слышны нотки гнева, возмущения, и тревоги за будущее, и горечи от сознания собственного бессилия. Эти же нотки слышатся нам и в лучших сатирических произведениях американской фантастики.

В рассказе Майлса Дж.Брейера “Куздра и бокры” фантастично лишь название и эксперимент, с помощью которого его герой без особого напряжения попадает в мир, где “куздра будланула бокров”.

Все остальное здесь — слепок с американской действительности, ибо мир t-измерения, в сущности, ничем не отличается от привычного, обжитого z-мира, это его зеркальное отражение, “наш собственный мир в сечении другой системы координат”.