Андрей Ливадный - Колония

Шум камнепада еще сотрясал стены ущелья, когда Марк выключил питание лазера и разогнулся, откинувшись на спинку кресла.

Генри осторожно ввел машину в расселину. Посадочной площадки поблизости не наблюдалось, и он решил поступить по-своему — подключившись к системе автоматического пилотирования, андроид на некоторое время застыл без движения, а затем, очнувшись от своеобразного «транса», произнес:

— Я перепрограммировал автопилот. Водородного топлива хватит на двое суток. Машина будет находиться тут в режиме автопарения, пока не израсходует половину активного вещества. Если мы к тому времени не вернемся, вертолет выйдет из расселины и совершит посадку на верхней площадке.

— Может быть, сразу посадить его туда? Зачем расходовать топливо? Ты ведь сможешь сделать это дистанционными командами?

— А если нам придется срочно уносить ноги, Марк? Откуда ты знаешь, что скрывается в глубине этих конструкций? Нет уж, пусть повисит тут.

Келли не стал возражать против такой логики.

— Ну что, берем снаряжение и пошли, — предложил он, отстегивая страховочные ремни.

— Да, не будем терять времени, — поддержал его дройд.

В десантном отсеке царил красноватый сумрак. Системы энергопитания работали в фоновом режиме. Генераторы уже закончили зарядку электромагнитных катапульт, и капитан, перешагнув порог шлюза, коротко распорядился:

— Занять места в индивидуальных капсулах. Полная герметизация, режим готовности к аварийному отстрелу. Идем в сторону «Южного».

Дрожь в переборках, короткий холодок нервного возбуждения, проскальзывающий вдоль спины, неприятно стягивающий кожу на затылке, быстрые, но не суетливые движения, и десять наклонных капсул, попарно расположенных вдоль бортов десантного отсека, начали смыкать свои оболочки.

Нервно повизгивали сервомоторы, вторя им, сухо щелкали замки, никто не задавал вопросов, по связи слышалось лишь дыхание бойцов.

Последним свою капсулу занял Шевцов.

Дождавшись, пока стихнет подвывание приводов, замыкающих его тело в тесный кокон бронированной скорлупы, капитан прислушался к звукам, которые передавал канал внутренней связи.

Даже невнятный шепот дыхания многое мог поведать командиру группы: он привычно менял каналы, обмениваясь с каждым из бойцов парой-тройкой слов, убеждаясь, что нервозность, ощущавшаяся в течение первых часов после пробуждения, понемногу отступила, бойцы вели себя сдержанно, по-деловому. Это называлось самоконтролем, потому что испытывать спокойствие в их ситуации мог только глупец. Десантно-штурмовой модуль, набирая ускорение и высоту, летел над обезлюдевшими марсианскими поселениями. Внизу творилось нечто непонятное, необъяснимое с точки зрения здравого смысла, но времени на тщательное распутывание клубка загадок и противоречий у десантников попросту не было.

Модуль ощутимо тряхнуло.

Вибрация прокатилась по переборкам, передаваясь внутрь капсул.

— Клим, закрой рот и не лязгай зубами… — прошла по интеркому напряженно-насмешливая фраза.

Иван Климов усмехнулся, хотя никто из товарищей не мог видеть его мимики. Горюнов, как всегда, в своем духе, минуту назад сидел сгорбленный и напряженный, а теперь, оказавшись в тесной скорлупе индивидуальной капсулы, вдруг забалагурил…

Он хотел ответить, но не успел — модуль вновь ощутимо встряхнуло, и равномерная перегрузка ускорения резко сменилась неприятным ощущением внезапного замирания внутренностей.

«Падаем? Подбиты?» — промелькнула в голове мгновенная оценка возникшей невесомости, и тут вновь резко включились двигатели, распластывая тело по наклонному ложементу капсулы.

Резкая смена чувств принесла секундное облегчение.

Когда напряжен каждый нерв, сопротивляющиеся перегрузкам мускулы невольно учатся воспринимать ритмику ускорений, и разум опытного космодесантника безошибочно читает азбуку ощущений. Полет до места высадки всегда самая утомительная, неприятная часть задания. Работать на земле или в космосе много проще, там ты принимаешь собственные решения, действуешь, а не лежишь, накрепко спеленатый защитными оболочками.

Скорее бы…

Ритмичные, отрывистые толчки вновь прервались серией вибраций.

Работало автоматическое орудие нижней полусферы.

Иван едва успел подумать об этом, как вдруг внутри его капсулы зардел кроваво-красный индикатор, немо засвидетельствовавший активацию механизма стартовой катапульты.

Климов взглянул на датчики бортовых систем.

Значение высоты в окошке электронного альтиметра резко снижалось, несмотря на бесперебойную работу силовой установки модуля.

Падаем.

— Связь с пилотажным отсеком потеряна… — раздался в коммуникаторе голос Шевцова. — Мы находимся… — окончание его фразы потонуло в громких отчетливых хлопках. Климов почувствовал, как накатило мгновенное ускорение это электромагнитная катапульта разгоняла капсулу по короткому стартовому стволу, и…

Резкий динамический удар сменился недолгим ощущением невесомости, затем включились собственные реактивные двигатели, встроенные в механизм бронированной скорлупки, и мелькание цифр в окошке электронного альтиметра замедлилось.

Десять секунд работы тормозных двигателей воспринимались разумом как вечность, казалось, что твое тело просто зависло между небом и землей. Отсутствие визуальной картинки внешнего мира порождено чувство глобального одиночества, но на самом деле ощущения были мгновенными. Резкий толчок возвестил об отстреле выработавших все топливо реактивных двигателей торможения, перегрузка вновь сменилась коротким ощущением падения, вслед ему по напряженный мышцам хлестнул последний динамический удар, от которого действительно лязгнули зубы, и тотчас непроницаемая оболочка капсулы начала раскалываться на остроугольные сегменты, роняя окалину с потемневшей дымящейся брони.

Тусклый свет марсианского дня ударил сквозь расширяющиеся зазоры между фрагментами обшивки, раскрывавшимися, как механический бутон, и одновременно с этим заработали приводы ложемента, освобождая тело от амортизационных дуг.

Климов оттолкнулся от наклонного ложа, рывком вставая на ноги.

В коммуникаторе проверещала чирикающая трель машинного кода, и на проекционном забрале гермошлема возникла полупрозрачная карта окружающего рельефа.

Его капсула совершила посадку на северном склоне пологого холма, приблизительно в семидесяти километрах от космопорта, рядом, без какой-либо симметрии, просматривались сигналы от девяти импульсных маяков, обозначивших места приземления остальных бойцов группы… Через пару секунд должен заработать канал внутренней связи и все, наконец, встанет на свои места…