Владимир Яценко - Русский фантастический, 2015 № 01. Черновики мира [Антология]

Налив стакан до краев, Бранделл подошел к Свиридову.

— Пей, — сказал он.

Молча, без каких-либо эмоций на лице, Макс мелкими глотками выпил стакан до дна и задумчиво стал вертеть его в руках, не зная, куда пристроить. Капитан поморщился, отобрал и поставил на полку.

— Сядь, — скорее попросил, чем приказал он.

Гипертоник кивнул, но остался стоять. Бранделл тоже решил не садиться.

— Вы же знали, на что идете, — сказал капитан и сам понял, что это не те слова.

— Знали, — кивнул Макс. — Только не думали, что будет так тяжело. У нас вахты — два часа. За два часа у Карла случился инсульт. Мало того что теперь он не помощник и неизвестно, выживет ли, так еще и пришлось спешно выводить кого-нибудь на замену.

— Значит, теперь вахты удлинятся?

— Теперь — да. И скоро кто-нибудь еще сдаст.

— Все так плохо?

Макс поднял глаза на капитана. В них была боль за погибшего друга, но помимо этого что-то еще. Бранделл некоторое время пытался понять, что именно, пока его не посетила догадка. Свиридов смотрел затравленно. Как рулевой, который знает, что волны несут корабль на скалы, и ничего не может сделать. Ему остается лишь молиться и надеяться, что пронесет. Но с каждой секундой надежда становится все более призрачной, а молитва — все тише.

— Пока еще нет. Это как в спорте, кэп. Можно таскать каждый день пятикилограммовую гирю и привыкнуть. Но потом тебе дают двадцать кило и говорят — должен держать час. И вас много таких с этими гирями. Стоите, как идиоты, и держите. По очереди. Одну и ту же гирю. А потом кто-то не выдерживает, падает и отползает. И теперь держать надо час и десять минут. Казалось бы — фигня, десять минут. Но усталость копится. Потом не выдерживает еще один, и еще, и еще… А время между тем увеличивается и увеличивается…

Бранделл ударил Свиридова в живот. Резко и неожиданно. Тот согнулся пополам, тяжело задышал, закашлялся и, кажется, некоторое время пытался сдержать рвоту. Затем поднялся.

— Спасибо, кэп. Понимающий ты мужик. С таким и сдохнуть не жалко.

Гипертоник ухмыльнулся и подмигнул Бранделлу. Капитан, подумав секунду, подмигнул в ответ.

— Ковыляй, — сказал он. — Прими душ и приведи себя в порядок. У тебя тоже вахты.

Свиридов ничего не ответил, но каким-то образом Бранделл понял, что кризис преодолен.

Знать бы только — надолго ли?

Это был насыщенный полет. Все из них хотели бы, чтобы он сложился иначе. Наверняка многие, будь их воля, отказались бы. Но теперь было поздно что-то менять.

Гипертоники умирали. Вахты удлинялись, нагрузка возрастала, и человеческое тело, во многом уже подточенное болезнями, не выдерживало.

Не все умирали сразу. Многие поначалу впадали в кому, однако потом непременно наступала смерть. В один момент. Как штепсель из розетки.

На пятый день пути из четырнадцати гипертоников лишь трое еще могли нести вахты. Оставалось преодолеть всего чуть-чуть, но силы были на исходе. Ездовые собаки выдохлись, и теперь, по большей части, все держалось лишь на упрямстве.

Гипертоники осунулись. Лица их побледнели, глаза горели лихорадочным блеском, а на губах плясала полусумасшедшая улыбка. Они походили на узников, выпущенных на время на свободу. Или на безнадежно больных.

Они должны были умереть и знали это. Никто не продержался бы больше нескольких часов, никто из них не знал, какая именно вахта станет последней, а потому всегда назначали ей ближайшую. Кажется, предложи им умереть быстро, не растягивая мучений, они бы согласились не раздумывая.

Команду это тоже нервировало. Все насмешки и подколки прекратились, лишь только случился первый несчастный случай. Затем наступил черед настороженного молчания.

Гипертоников избегали. Их уважали, за них переживали, но сторонились. Так избегают взгляда больного родственника, который должен оставить тебе свое состояние. С одной стороны, это очень кстати, с другой — возникает ощущение, что ты пируешь на чужих костях.

Так и было. Одни гибли, чтобы сохранить жизнь другим и многим тысячам из тех, кто даже этого не знал. Принцип меньшего зла во плоти…

У доктора М’Боли капитан бывал в последнее время часто. Постоянно справлялся о здоровье гипертоников. Просил информировать обо всех изменениях. Старался быть в курсе. Толку от этого мало, но ему самому так было спокойней.

Сейчас, однако, он пришел сюда совсем по другой причине.

— Разве ничего нельзя сделать? — спросил он. Ноги не держали на месте. Хотелось ходить от стены к стене и желательно при этом материться. Но это не помогло бы в сложившейся ситуации, потому капитан предпочел прислониться к переборке.

— Я делаю все, что могу, — доктор пожал плечами.

По мнению Бранделла, он был слишком меланхоличен для человека, ответственного за судьбы людей. Впрочем, наверняка это профессиональная деформация.

— И что?

— Ну вы сами видите. Лучше им не становится. Хуже, впрочем, тоже.

— Скоро у нас никого не останется, — высказал капитан мысль, давно обсуждавшуюся командой.

— Именно, — кивнул М’Боли. — Но и тогда мы сможем попробовать сделать кого-нибудь гипертоником искусственно.

— Так это возможно? Почему вы раньше молчали?

— Это крайне опасно. Подобные опыты начались лишь недавно. Выживают не все. Возможны также побочные явления. Не стоит забывать и о необратимости процесса. Но пока об этом не стоит беспокоиться. Может быть, они дотянут.

— Они дотянут… — повторил капитан.

Он подошел к доктору и, в последний момент успев перенаправить движение, ударил кулаком по столу.

— Это люди. И они там умирают. А вы знаете, чем можно облегчить их участь, но при этом сидите и молчите. Как будто вас это не касается. Как будто вам наплевать на их жизни. Как будто вы не летите на этом корабле. Как будто… — Бранделл тяжело задышал.

— Прошу вас, капитан, успокойтесь. Думаете, я об этом не размышлял? Сомневаюсь, что найдутся добровольцы. Это крайний случай и крайний метод. Думаю, надо будет тянуть жребий.

Бранделл вновь отошел к переборке. Вздохнул несколько раз, успокаиваясь.

— Как минимум один доброволец у вас есть. Ручаюсь, что их будет больше. В этой команде вряд ли есть место трусам и перестраховщикам. Сейчас же начните подготовку к процедуре. Пока мы тут с вами разговариваем, кто-то из них, может быть, рвет последние жилы, чтобы довести нас до цели.

Доктор лишь кивнул и закрыл лицо ладонями. Он очень устал за последние дни.

Это было… странно. Чувствовать себя скользящим по потоку. Контролировать движение. Ощущать рядом стенки, настолько близко, что можно дотянуться рукой, — хотя, казалось бы, откуда может взяться рука у корабля?