Наталья Деева - Хирург

— О том, что над всеми нами — тень прокурора, — он откусил шоколадное печенье.

— А ты что потерял в наших краях?

— Девочка у вас помогает в перевязочной, Оля. Как она?

— Оленька, — Майя взяла вторую конфету и прокомментировала. — Не могу жить без сладкого. Оленька очень старательная, больные её любят.

— Я о другом. Она перенесла тяжёлую операцию и хочет быть нужной. Она не устаёт? У неё начались приступы головной боли.

— А разве она больна? Не сказала бы, — заведующая провела рукой по волосам. — Невыносимая жара, а ещё этот колпак… ей совсем не сложно, поверь. А что приступы, то, наверное, на погоду. Вчера у нас на Северной ливень был.

Узнав, что его интересовало, Хирург перекинулся с Майей парой дежурных фраз и поспешил откланяться.

Происшедшее не укладывалось в голове. То, что чужак мёртв, конечно, замечательно. Но и жена его мертва! Она тоже чужак? Возможно, переродилась, а если нет? Если нет, то Ольга совершила фатальную ошибку и сегодня-завтра умрёт. Хотелось, чтобы она жила. Он понимал, что ей не помочь, но решил попытаться.

Лёжа на заднем сидении, девушка спала и мирно посапывала. Похоже, ей полегчало. Но всё равно лучше перестраховаться. Повернув ключи зажигания, он повёл машину к нейрохирургии, где договорился с Лисицким определить девушку на сутки в отделение.

Сегодня была та же смена, что и в день, когда Оленьку сюда привезли. Пока она спала, Хирург прохаживался вдоль клумб и курил сигарету за сигаретой. Он поймал себя на мысли, что боится, и страх этот неконтролируемый, в душе нарастает тихая истерика. Ни за одного человека он так не боялся. Разве что за Полковника перед смертью, но тогда была смутная тревога, сейчас же…

— Добрый день, — услышал он и вздрогнул, оборачиваясь.

Это была Светлана Стоянова.

— Что случилось? — спросила она, поднося к губам тонкую сигарету.

— Оленьке стало плохо, пусть сутки побудет у вас, мало ли что.

Светлана сощурилась:

— Удивительно, что она выжила. Но ещё более удивительно, что смогла ходить. Как вы узнали?

— Почувствовал, — сказал он сухо. — А сейчас мне не нравится, что я чувствую.

Сообразив, что он не расположен болтать, Светлана удалилась. Хирург сел на скамейку без спинки и попытался привести мысли в порядок. Значит, Ольга убивает без ритуала возврата. Это хорошо или плохо? Уникальная способность, учитывая слабый иммунитет человечества… Или гипериммунитет? Другой вопрос: действительно ли жена чужака тоже подлежала уничтожению? А если нет? Значит, Ольга обрекла себя на смерть. Ни на один вопрос нет ответа. Кроме того, вереницей выстроились другие вопросы: способна ли она убить любого, кого пожелает? Если так, то плохо, очень плохо. Тогда она сама — опасный для Целого элемент. Вдруг, возвратившись с того света, она переродилась? Да ещё контакт с чужаком… Переродилась во что-то невообразимо опасное. Или ценное?

Хирург спросил себя, что бы он предпочёл: чтобы она осталась жить, переродившись, или чтобы умерла, оставаясь нормальной, и с ужасом отметил, что хочет, чтобы она жила любой ценой. Успокоил себя, что понял бы, если бы с ней что-то было не так. Значит, просто стечение обстоятельств. Сегодняшняя ночь решит если не всё, то очень многое. Если Ольга выживет, нужно обязательно показать её хелперу. Хелпер уж точно почувствует.

У неё не было инкубационного периода. Это странно, но у киллеров с очень мощным потенциалом он отсутствует. Их небольшой процент, но они есть. Как ни крути, нужен хелпер. Не Женя, нет, — Вика. Даже если с Ольгой что-то не то, Вика никому не расскажет.

"Боже, что я делаю? Я собираюсь нарушить закон!"

Алекс

— Вставай! Ну, вставай же! А то не успеем.

С трудом разлепив веки, Алекс увидел нимфу Леру, разрумянившуюся после сна.

— Ну ты засоня! Будильник не слышишь, что ли?

Проследив, чтобы Алекс проснулся, она занялась собой, сняла майку, заменявшую ночнушку, и накинула коричневый сарафан с бахромой. Как выяснилось, Лера предпочитала женщин, и к юноше, который на десять лет её моложе, испытывала даже не дружеские — материнские чувства.

— Уже? — Алекс разлёгся, раскинув руки.

Голова звенела от выпитого накануне, тянуло в сон. Трёхдневная пьянка наконец закончилась: сегодня гости разъезжались по домам.

— Да, они в машине. Вставай!

Поборов лень, он умылся и подоспел как раз, когда волосатый Саша и лысый Андрей садились в раздолбанный джип "Ниссан"; Полина, их общая жена, обнималась с Алёной. Её светловолосый друг — тоже Алекс — стоял в сторонке, опершись о лестницу из белых камней. Заметив, что в полку прощающихся прибыло, Полина чмокнула Алекса в щёку, с Лерой же целовалась долго и страстно. Отстранившись, села на переднее сидение рядом с Сашей, своим официальным мужем, и послала всем воздушный поцелуй:

— До свидания ребята! С вами было классно…

Её голос утонул в рёве двигателя. Как выяснилось, Кирилл уехал вместе с ними, прихватив волынку и гитару. Провожая взглядом джип, захлёбывающийся облаком пыли, Алекс ощущал облегчение, граничащее с опустошением. Всё это время словно бродил в тумане. Как будто не он проживал эту жизнь, а кто-то вместо него. Сейчас снова вернулся Алекс-настоящий со своими проблемами, комплексами и грузом вины.

— Лера, — проговорил он и взял молодую женщину под руку. — Можешь оказать мне маленькую услугу?

— Смотря какую, — кокетливо проговорила нимфа.

Алекс облизал губы и сказал:

— Можешь позвонить со своего телефона одному человеку… Мне важно знать, всё ли там в порядке. Просто позвонить и сделать вид, что ошиблась.

— Без проблем. Идём в дом, там телефон, — она взлетела по ступенькам, отыскала слайдер под ворохом вещей. — Говори номер.

Алекс продиктовал по памяти. Только бы она взяла трубку! Если возьмёт, значит, жива.

Гудки… бесконечно долгие гудки. Сплетаются, обвиваются петлёй. Алекс почти видел похороны, накренившийся крест и цветы на могиле…

Щелчок. Усталый, выцветший голос проговорил:

— Алло.

Алекс облегчённо вздохнул. Лера проговорила:

— Здравствуйте, а Костю можно?

— Вы ошиблись.

Вызов сбросили.

— Спасибо, — Алекс вытер пот и попытался унять скачущее сердце.

— Кто это был? Подруга? — полюбопытствовала Лера. — Голос, вроде, зрелый.

— Мама. Мы поскандалили сильно, — солгал он.

— Так, — Лера упёрла руки в бока. — А ну живо мириться! Девок у нас может быть много, а вот мама одна. И что бы она ни делала, что бы ни говорила, она всё равно тебя любит и переживает больше, чем ты сейчас. Что смотришь? Думаешь, не вижу, как ты нервничаешь? Вот телефон, быстро звони.