Максим Шешкаускас - Император последнего дня

Егор замолчал, видимо закончив. Я пошел за тряпкой и новым пивом. И зачем он меня сравнил с остатками пива? Может, я и правда злоупотребляю?

На кухне ко мне подошла Любовь.

– Я просто хотела узнать: ты не злишься?

– Пустяки, тряпкой разик пройдусь, и все будет сухо.

– Я не про это, ты же понял…

Разумеется, я понял. Но как бы я хотел сказать то же самое.

«Я истерзал свое сердце, а теперь ты с моим лучшим другом? Пустяки! Тряпкой разик пройтись, и будет сухо…»

– Все в порядке, – ответил я вслух.

– Ты уверен?

– В порядке. – Я улыбнулся, надеясь, что это не будет выглядеть жалко.

– Просто… – Она плотно сжала пальцы и сложила вместе руки. – Просто ты отклонил, а Егор принял мою помощь.

– В порядке. – Я достал новое пиво себе и Егору. – Правда, я в порядке.

Мы вернулись в комнату.

– Чего ты хочешь, Егор? – спросил я напрямую. – Ни за что не поверю, что ты просто заглянул повидаться.

– Ты прав, Ник. Давай перейдем сразу к делу.

Я открыл новую банку.

– Рано или поздно я уничтожу казбесов. Освобожу страну от зловония. Но для этого мне нужно знать, откуда они берутся, где их логово, ты меня понимаешь? Я хочу остановить конец света, Ник.

Я закатил глаза, прикидывая масштабы раздутости его эго.

– А для этого мне нужно знать, – продолжал Егор, – что собой представляет пресловутый Генератор, как он выглядит. Мне нужно его увидеть, и возможно, тогда я смогу…

– Я же тебе говорил – куб десять на десять метров, – перебил я раздраженно.

– Для чего он нужен, каково его предназначение? Ты это знаешь?

Я пожал плечами:

– Вроде эмоции людей собирает.

– Вроде? Мне нужны точные факты!

– Что-то мне не нравится твой тон, Егор. Или я на допросе?

Егор ненадолго смолк. Затем сказал:

– Ты можешь меня к нему провести? Можешь мне показать Генератор?

Я почему-то испытал чувство, подобное ревности. Я уже ревновал Генератор к Егору.

– Генератор охраняется. – Я помотал головой. – Посторонних к нему не пускают. На меня как-то попробовали напасть, после этого территорию охраняет десяток солдат.

– Тебя охраняют, как какого-то заключенного, – презрительно сквозь зубы процедил Егор.

– Я бы предпочел сравнение с ВИП-персоной, – в ответ огрызнулся я.

– Где тот старый Ник, которого я знал когда-то? – Егор посмотрел на меня исподлобья. Я увидел, как пульсируют вены на его висках.

– Все мы меняемся. Взрослеем.

– Знай, я все равно доберусь до Генератора.

– Только голову мне при этом не отрежь случайно.

Наши взгляды встретились. Я вновь увидел, как его зрачки расширились, заполнив всю радужку глаз, щеки впали, скулы стали отчетливо выделяться. В нем происходили какие-то изменения.

Я почувствовал сильный сигнал от Генератора. Не зов, а сигнал, как тогда, когда на меня напали. В сигнале было какое-то предупреждение.

Комната заполнилась фиолетом – мир стал фокусироваться на Егоре. Вот-вот, и я увижу его мысли. Мне стало страшно, что я не смогу это остановить. Любовь вдруг села вплотную к Егору и стала ему что-то шептать. Мне показалось, что Егор сумел вернуться к своему нормальному, человеческому облику и стал растирать руками лицо. Но фиолет уже было не остановить, он уже погружался в Егора.

– Уходите, – прошипел я. Мне показалось, что свой собственный голос я услышал со стороны, будто я больше не был в своем теле, а был растворен в этом фиолете. – Уходите! – В этот раз у меня получилось громче.

Фиолет стал обволакивать Егору легкие, он закашлялся. Я пытался остановить это наваждение, как только мог. Но я не знал как.

– Ник, с тобой все в порядке? – слышал я чей-то голос, но чей, уже не разобрал.

– Уходите… – повторил я еще раз.

Мне показалось, что у меня вдруг получилось, и фиолет больше не был таким густым. Я увидел, как Любовь и Егор уходят. Увидел, как они садятся в машину. Увидел, как уезжают. Спустя два квартала фиолет развеялся, и я не мог больше за ними следить.

Мне вдруг показалось, что я знаю, что нужно делать. Что я знаю, о чем мне говорил слепой…

Август

01.08

Воскресенье

(Книга Империи)

«Как повелел Великий Шаман, трое суток без перерыва шли отважные путники к своей цели. Ноги по колено проваливались в талый снег. Измотался тогда Младший Брат Императора, в сердцах вопрошал он у Императора своего:

– О, Учитель, великий и единственный Император! Давай же остановимся! К чему это все? Могуча армия твоя! Велик народ твой! Крепко здоровье твое! Когда же мы прекратим поход свой?

Не прекращая хода, отвечал на это Император Цы:

– К последней великой цели движемся мы, о, Младший Брат мой. Не будет более целей, ибо получу я то, о чем так долго грезил.

Смолк тогда Младший Брат Императора. Крепче стиснул он зубы и продолжил следовать за мудрым учителем.

Потом, когда путь им уже освещали мерцающие в небе звезды, пришли путники к цели своей.

Как и говорил Великий Шаман – вход в жилище Бога охраняли невиданные звери о двух головах. Рычали звери, и белая пена исходила изо рта их. Достал тогда Император Цы рисовые лепешки из котомки своей, и, не ведая страха, с руки накормил он зверей. Стихли звери, задрожала земля, раздвинулись стены жилища, донесся голос тогда:

– Кто посмел кормить сторожей моих? – Задрожали, услышав голос, могучие сосны.

– Это я, Император Цы, накормил сторожей твоих!

– Что же… Позволь взглянуть на тебя, Император!

Вышел тогда весь в шелках Бог из жилища. Ярким светом озарилась ложбина. Пал на колени Младший Брат Императора. Стоек остался стоять Император Цы.

– Чего тебе надобно, Император? Зачем нарушил ты мой покой? – спрашивал Бог у Императора.

– Я пришел сказать, что я единственный истинный Бог и Император на земле этой. Что должен ты преклониться передо мною!

Улыбнулся Бог, услышав это:

– Что же, Император, преклонюсь, коли ты желаешь. – И опустился тогда Бог на свои колени. – Но только знай, истекло время земли твоей. Недолго осталось тебе править. Как и все боги, вечен ты теперь, Император Цы, но не вечны миры твои. Отныне и впредь участью твоей будет странствовать по мирам и предвещать их завершение.

Как ты желал, ты будешь править, но ты будешь править разрухой.

А тебя, – Бог обернулся к Младшему Брату Императору, – за то, что ты пал на колени свои, я помилую. Дарую смерть я тебе, о, Младший Брат Императора!