Андрей Мартьянов - Иная тень

Председатель подкомитета: «Сколько всего сотрудников работало на S-801?»

Свидетель: «Сорок два человека научного персонала. Еще тринадцать – обслуга и небольшая охрана. В общем, пятьдесят пять, считая с начальством».

Председатель подкомитета: «Вы упомянули о неких „животных", содержавшихся на базе. Расскажите о них подробнее: что это за животные, как они выглядели, количество, как содержались и для каких целей…»

Свидетель: «Ну и вопросики у вас, сэр! Да как много! Хорошо, давайте по порядку. Меня в первый день разместили в каюте еще с тремя техниками – вполне приличные ребята и хорошие специалисты. Уж я-то могу различить человека, знающего, как работать с машинами. Велели отдыхать. Мы все вчетвером еще ничего не видели, парни прилетели за трое суток до меня и ждали прибытия начальника, мистера Джастина. Биологи-то уже работали вовсю, но мы понятия не имели, чем они занимаются – в здание лаборатории нас пока не пускали. Я как-то увидел господина Берсфорда: он несся по коридору с вытаращенными глазами, будто привидение увидел. Двое суток мы бездельничали, отсыпались, отъедались, днем выходили гулять, хотя много там не нагуляешь. Холодно, шастают какие-то твари, похожие на волосатых насекомых размером с пылесос. Охрана нам объяснила, что твари кусачие. А когда явился босс и с ним груз дополнительной аппаратуры, вечером состоялось совещание. Собрали всех, кроме обслуживающего персонала, которому наши разговоры были бы неинтересны».

Председатель подкомитета: «Какова была тема совещания?»

Свидетель: «Мистер Джастин объяснил, в чем суть предстоящей работы. Он сказал, что направление исследований равно простирается в биологическую и техническую сферы. Лично мои обязанности состояли в изучении, классификации и возможном моделировании зооморфных звуков. Я этой темой занимался очень мало, но понял так: начальству нужно расшифровать голоса каких-то зверей, а потом с помощью ИР синтезировать их искусственно. Кто-то из сотрудников спросил, что, мол, за звери, но мистер Джастин ответил: „Завтра увидите"».

Председатель подкомитета: «Вернемся к животным. Вам их, разумеется, показали, мистер Мак-Эван?»

Свидетель: «Да, сэр. Никак не думал, что на свете существует такое. Я вообще сначала не понял – оно живое или это новый биоробот Компании. Если так, то у его создателя была очень больная фантазия. Руководитель биологического отдела объяснил, что исследования проводятся над чужим видом жизни. Мы этих зверюг так потом и называли – „Иной" или просто „зверь". На втором этаже лабораторного блока размещались вольеры. Клетки из титано-молибденового сплава с опускающимися пуленепробиваемыми стеклами и керамическим покрытием. Из такой клетки и взбесившийся мамонт не вырвался бы, очень крепкая штука!»

Председатель подкомитета: «Как вы думаете, для чего были созданы такие жесткие условия содержания животных?»

Свидетель: «Как же иначе, сэр? Твари очень сильные. Кроме того, сначала они бросались на все, что двигалось – от человека до подопытных животных. Если бы хоть один зверь вырвался на свободу – я не знаю, что бы мы делали, сэр».

Председатель подкомитета: «Понятно. Значит, вы утверждаете, что животные были крайне агрессивными и крупными?»

Свидетель: «Когда я увидел зверя в первый раз, меня едва не стошнило. Мистер Джастин подвел нас к одной из клеток, где находился самец. Сидит эдакое чучело, причем не на полу, а на потолке. Зубы настежь, щупальца с присосками, когти почище, чем у тигра. Потом зверь спустился вниз. Если встанет за задние лапы – будет повыше человека на две головы. Очень крупный и узкий череп, куполом. Целый арсенал клыков, причем у животного две пары челюстей, одна внутри другой. Биологи объясняли, что вторая пара – своего рода орган теплового зрения. Очень неприятное на вид существо, сэр. Едва оно увидело людей, сразу рванулось к решетке и отгораживающему стеклу. Наше счастье, что не пробило клетку».

Председатель подкомитета: «Мистер Мак-Эван, расскажите подробнее о ваших функциях в исследовательской программе, проводимой на базе S-801».

Свидетель: «Я забыл сказать, что в лаборатории содержалось еще одно животное. Кроме девяти самцов, в отдельном вольере находилась особь женского пола – она была гораздо крупнее остальных. Именно она откладывала споры, из которых появлялись личинки-паразиты. Затем личинок переправляли в пустые вольеры с человекообразными обезьянами, привезенными с Земли. Обезьяны – шимпанзе – заражались эмбрионом… Через некоторое время, когда биологи получили достаточное количество самцов-Иных, крупную самку изолировали, а оставшиеся споры поместили в криогенное отделение и заморозили. Так вот, я работал именно с самкой. Биологи ей даже имя дали – Марго. По крайней мере, было понятно, как ее называть в разговорах, а то все Иной да Иной. Впрочем, прозвища давались всем животным, в зависимости от особенностей характера».

Председатель подкомитета: «Вы хотите сказать, что каждое животное отличалось от другого манерой поведения?»

Свидетель: «Да, сэр. Один был всегда спокоен и не обращал внимания на резкие раздражители и людей, его называли Мистером Пиквиком. Другой очень любил поесть – Гаргантюа. Третий был совсем бешеный, едва завидит любую тень – кидается в атаку. Этого прозвали Наполеоном, и так далее. Это очень умные твари, сэр. И вскоре мы выяснили, что у них есть собственная речь».

Председатель подкомитета: «Каким образом?»

Свидетель: «Я упомянул, что работал с самкой. Изначальная гипотеза биологов состояла в том, что материнский организм неким образом управляет всем сообществом Иных. Марго – вы не будете против, если я ее буду так называть и в дальнейшем? – очень часто издавала разнообразные звуки: шипение, свист, нечто вроде приглушенного рычания. Было замечено, что поведение стаи изменяется при каждой фонеме самки. Самцы тоже разговаривали, я потом идентифицировал их „речь" как выражение примитивных эмоций. Они шумели, когда хотели есть, иногда ссорились с ближайшими соседями по клеткам или шипели на людей, ходивших мимо вольеров».

Председатель подкомитета: «И каким образом вы развивали гипотезу, выдвинутую биологической группой?»

Свидетель: «Я – никак. Я записывал звуки, издаваемые Марго, пытался расшифровать их программой речевого анализа, а затем моими разработками пользовались биологи. Я присутствовал, конечно. Сначала не получалось вообще ничего, но через четыре месяца мы выявили основные команды самки».