Роберт Хайнлайн - Луна жестко стелет

Что китаёза, что индюшка насторожились. Индюшка даже пасть открыл, чтобы заговорить, но опомнился, помедлил и сказал:

– Высокочтимый господин председательствующий! Не предложит ли президиум свидетелю пояснить, что именно он имеет в виду?

– Именно для этого свидетелю и предоставлено слово.

– Высокочтимый господин председательствующий, достопочтенные господа представители! Действительно, просматривается возможность увеличить поставки с Луны в десять, а может быть, даже и в сто раз на благо тех, кто миллионами голодает на Земле. Баржи с зерном продолжали прибывать по расписанию в смутное для нас время и прибывают по нынешний день – этот факт доказывает наши дружественные намерения. Но молока от коровы битьем не добьешься. Переговоры об увеличении наших поставок должны быть основаны на естественных фактах, а не на ложном представлении о том, что мы рабы, обязанные исполнять неисполнимую барщину. Каким же образом мы поступим? Будете ли вы коснеть в убеждении, что мы рабы, обязанные трудиться на Главлуну, а не на самих себя? Или признаете, что мы свободны, вступите в переговоры с нами и поинтересуетесь, каким образом мы в силах помочь вам?

– Иными словами, вы предлагаете нам купить кота в мешке, – сказал председательствующий. – Вы настаиваете, чтобы мы сначала легализовали ваш незаконный статус, а уж потом вы нас просветите насчет ваших фантастических заявлений о десяти – и даже стократном увеличении поставок. Ваше заявление не имеет под собой оснований. Я эксперт по делам лунной экономики. А ваше требование неисполнимо, ибо сводится к тому, чтобы Великая Ассамблея признала новую нацию.

– Так поставьте этот вопрос перед Великой Ассамблеей. Оказавшись там в качестве суверенного и равного партнера, мы обсудим вопрос об увеличении поставок в согласованные сроки. Высокочтимый господин председательствующий, выращиваем зерно мы, и мы им владеем. Мы в силах выращивать много больше. Но не как рабы. Прежде всего должна быть признана суверенная свобода Луны.

– Это невозможно, и вам о том ведомо. Главлуна не может отречься от возложенной на нее высокой ответственности.

Проф вздохнул.

– Мы очевидным образом ни к чему не пришли. Остается выразить мнение, что переговоры следует прервать с тем, чтобы стороны поразмыслили. Сегодня баржи от нас идут одна за другой, но с той минуты, как я вынужден буду доложить по инстанции о неудаче своей миссии, этот поток… прекратится.

Проф откинул голову на подушку, будто с него уже хватит. А что? Вполне. Я-то держался ничего, но ведь я молодой, и у меня опыт есть насчет побывать на Терре и не сыграть в ящик. В профовом возрасте лунтику рисковать такими вещами ни к чему. Они маленько поразорялись, проф пропустил это мимо ушей, а потом нас закатили в фургон и турнули в гостиницу. По дороге я спросил у профа, что такого он врезал этому сеньору дель Брюхо-Горой, отчего у него давление подпрыгнуло.

Проф выдал хихикс.

– Камрад Стюарт копнул насчет этого господина, и вскрылся примечательный факт. Вот я и спросил, кто нынче хозяин борделя по соседству с Каже Флорида в Буэнос-Айресе и там ли еще рыженькая красуля.

– А что, вы туда захаживали?

С трудом вязалось представить себе профа в таком месте.

– Никогда в жизни. В последний раз я бывал в Б.А. сорок лет тому назад. Мануэль, это заведение принадлежит ему. Через подставное лицо. А его супруга, красотка с прической под Тициана, в свое время работала там.

Я пожалел, что спросил.

– А это не удар ниже пояса? Разве дипломатично?

Но проф закрыл глаза и ничего не ответил.

Однако оклемался и в тот же вечер целый час принимал журналистов, седая грива на темно-красной подушке, сам кожа да кости, но в пижаме с вышивкой. Выглядел, как покойная шишка в гробу, если бы не ямочки на щеках и живые глаза. Я тоже смотрелся как важная шишка в черном с золотом мундире, причем Стю объявил его дипломатической униформой, принятой на Луне для персон моего ранга. Вряд ли. Если бы на Луне такое было в заводе, уж я бы знал. В гермоскафе и то способней. Воротник не так давит. Притом я без понятия, что означают разные висюльки на груди. Какой-то хмырь спросил меня про одну из них, вроде Луны серпом, как ее с Терры видно. Я брякнул, что это за выслугу. Стю неподалеку крутился и скок промеж нас!

– Полковник скромничает. Это награда того же ранга, что «Виктория Кросс»[20]. Он получил ее за доблесть, проявленную в славный, трагический день, когда…

Тараторит, тараторит, а сам хмыря оттер. Стю мастер был парашу пускать сходу почти так же, как и проф. А мне всякий раз приходилось заранее придумывать.

Индийские газеты и дикторы на видео в тот вечер не стеснялись: пеной брызгали от «угрозы» остаться без зерна. Самое умеренное, из что предлагали, было очистить Луну, нас, «троглодитов-уголовников», извести под корень и заменить «высоконравственными индийскими крестьянами», которые понимают, насколько священна жизнь, и будут навалом поставлять зерно, зерно и еще раз зерно.

Проф в тот вечер подлил масла в это дело и выдал заявление для печати насчет неспособности Луны продолжать поставки и насчет тому причин, а шарага, что Стю подрядил, кинула эту информашку по всей Терре. Некоторые репортеры успели сами покопаться в цифири и взялись жучить профа в смысле расхождения.

– Профессор де ла Мир, сейчас вы говорите о сокращении зернопоставок ввиду истощения природных ресурсов, так что к 2082 году Луна не будет способна прокормить даже собственное население. Но ранее, причем сегодня же, вы заявили Главлуне, что можете увеличить поставки чуть ли не в дюжину раз и даже больше.

– Но разве этот комитет – Главлуна? – мило поинтересовался проф.

– Это секрет, о котором кричат на всех перекрестках.

– Вам лучше знать, сэр, но они стоят на том, что являются непредвзятым комитетом Великой Ассамблеи. Не считаете ли вы, что им следует сложить полномочия? А нам обеспечить возможность объективного расследования?

– Ноо… это не моя забота, профессор. Вернемся к поставленному вопросу. О совместимости этих взаимоисключающих заявлений.

– Не ваша забота? Это интересно. Разве не святой долг каждого гражданина на Терре всеми силами предотвратить ситуацию, которая способна привести к войне между Террой и ее ближайшим соседом?

– К войне? Профессор, опомнитесь! Что заставляет вас помянуть это слово?

– А чем же еще это может кончиться, сэр, если Главлуна не пойдет на компромисс? Мы просто не в состоянии удовлетворить ее требования. Если Главлуна этого не поймет, она попытается добиться своего силой… А мы вынуждены будем дать отпор. Как загнанные в угол крысы. Ибо мы и есть загнанные в угол, отступить мы не в состоянии и сдаться тоже не в состоянии. Война – это не наш выбор. Мы хотим жить в мире с соседней планетой. В мире и добрососедской торговле. Но выбираем не мы. Мы лилипут – вы великан. Предвижу, что следующим своим ходом Главлуна попытается добиться своего силой. Это учреждение, якобы преследующее мирные цели, развяжет первую в истории человечества межпланетную войну.