Наталия Шитова - Девчонка с изнанки. Апрель (СИ)

— Спасибо — и проваливайте!

Он усмехнулся:

— Ещё увидимся, Кира Аксёнова! — и пошёл вперёд к воротам.

Я захлопнула за ним дверь и побрела вверх по лестнице. Вошла в спальню и сразу услышала постороннее дыхание.

— Кто здесь?!

— Это я, Кира. Не бойся, — Шокер вышел из тёмного угла.

— Если уж прячешься, так сиди тихо! Ты сопишь, как пьяный бульдог! Как ты сюда попал?

— Через сад. Вошёл с заднего крыльца.

— Давно?

— Достаточно давно, чтобы слышать всё, что сказал тебе Альдон.

— У тебя прорезался слух?

— Оба окна открыты, здесь и внизу, — пояснил Шокер со вздохом. — Всё прекрасно слышно, если стоять у окна.

— Зачем ты вообще вылез из убежища?!

— Чтобы проститься с братом. Я был в церкви.

— Ты с ума сошёл?! Идиот! А если бы тебя заметили?!

— Ну, не заметили же. Я затёрся к наёмникам, не светил лицом, в всё получилось.

— Там на каждом шагу были терракотовые! А если бы заметили? Как ты посмел вообще?! Йан мог вызвать себе помощь, но побоялся подвергать тебя опасности! А ты сам на рожон лезешь… Тебе наплевать, что он ради тебя… Он что, напрасно умер?!

Я набросилась на Шокера с кулаками, но он мгновенно перехватил мои руки.

— Тише. Тише, кроха. Не будем драться… Я не мог прятаться сегодня, пойми ты, наконец. Всё теперь, никого, кроме дочери, у меня не осталось. Я не мог не прийти.

В моём кармане зазвонил телефон.

— Отпусти, Шокер. Мне надо ответить.

Он выпустил меня.

— Слушаю!

— Систер, ты извини… Хотел тебя увидеть, но не получается пока. Вызвали срочно к начальству.

— Да ничего, Марек, выберешься, как сможешь, — ответила я покорно. Ну, а что толку обижаться на брата. — Ты только потом найди меня обязательно. Мне тебе кое-что рассказать надо. И показать… Ой, а показать я тебе и сейчас могу. Пошлю тебе три картинки. Подожди…

— Кирюш, у меня времени в обрез, — беспокойно сказал Марек.

— Ну, подожди пять секунд!

Удерживая вызов, я отправила ему три фотографии, сделанные в доме лорда Вайори.

— Посмотри, Марек, и скажи… Ничего не вспоминается?

— А потом никак нельзя? — вздохнул Марек. — Ну, ладно, сейчас гляну…

Он замолчал. Я стояла с трубкой у уха. Шокер терпеливо ждал, отойдя к окну.

— Кир, слушай… — сказал Марек изменившимся голосом. — Кирюш, это у тебя откуда?

— Скажи мне, что ты видишь?

— Это мама, Кирюша. Это точно наша мама… И дом. Он тогда голубой был… Мужчину не помню. Но это отец, я правильно понимаю?

— Да. Правильно.

— Я его знаю. Сегодняшнего. Не лично, но знаю, кто это… Откуда это у тебя?

— Это случилась та удача. Помнишь, ты говорил?

— Систер, я у тебя в долгу…

— Ты рехнулся, что ли, бро? Какие ещё долги?!

— Извини, Кирюша, мне пора бежать! Увидимся!

Я убрала телефон.

— Всё в порядке? — уточнил Шокер.

— Конечно, как всегда… Ты извини меня, Андрюша. Я совсем не понимаю сегодня, что делаю и говорю. Ты не только имел право, ты должен был прийти сегодня. Конечно же. Прости меня.

Он кивнул, отошёл от окна и вернулся ко мне. Озабоченно оглядел меня, качая головой, и сказал:

— Тебе надо поспать, Кира. Обязательно.

— Я попробую.

— И мне тоже не помешает. Здесь есть, куда голову преклонить?

— Ну вот там, где я тебя перевязывала, — я махнула рукой. — Там же кровать вроде есть.

— Пойду я тогда, — вздохнул Шокер. — Если что, зови.

Он ушёл быстро, не глядя на меня.

Я долго-долго лежала в ванне, три раза сливала остывшую воду и наполняла ванну снова. За шумом воды я слышала, как несколько раз открывалась и закрывалась дверь в спальню. Когда же мне надоело мокнуть, я вылезла из ванны, разлив вокруг себя море, кое-как вытерлась, натянула трусы и майку и вернулась в спальню.

На поверхности две луны. Иногда они выходят по очереди, иногда сливаются в одну. Но сейчас они висели над домом, как два чудовищных глаза, и в их свете вишнёвые цветы на потолке были настолько прекрасны, что слёзы подступили.

Я не смогла заставить себя улечься. Обойдя кровать, я села на пол, привалившись спиной к кромке матраса. Луны были настолько яркие, что смотреть больно.

Дверь снова открылась.

— Ну наконец-то, — сказал Шокер. — Ты пробыла в ванной два часа.

— Ну и что?

— Да ничего, — он вошёл и остановился по ту сторону кровати. — Почему не ложишься?

— Не могу.

— Что значит «не могу»?

— Не могу я тут спать. Вообще. Чувствую себя как в склепе.

— Ну, какой же это склеп? — рассудительно возразил Шокер. — Симпатичный дом. Спальня какая замечательная…

— Это не спальня, Шокер, — вздохнула я. — Это мемориал. Мемориал мечты Йана. Он хотел, чтобы я снова была с ним. Здесь. В этой комнате. На этой постели. Под этими вишнями…

— Да, думаю, он этого хотел. Но он включил этот дом в завещание, значит, он хотел, чтобы ты жила здесь в любом случае, с ним или без него. Я уверен, он сделал это от сердца. Не отвергай его подарок.

— Я не отвергаю. Но я не могу жить в мемориале!

Шокер промолчал, обошёл кровать, сел рядом со мной.

— Мне всё время кажется, что он сейчас войдёт… Нет, Шокер, даже не так. Я всё время жду, что он войдёт. Я хочу, чтобы он вошёл. Я хочу, чтобы он был жив… Я не понимаю, почему это случилось именно с ним. За что?..

Он попытался меня обнять, я оттолкнула его.

— Зачем ты пришёл, Шокер?

— Куда?

— В этот дом. Почему ты пришёл в церковь, я понимаю. Но зачем сюда?

— Тебе нельзя сегодня оставаться одной.

— А, так ты тут из-за меня?

Шокер кивнул.

— Зря беспокоишься. Я не одна. Тут внизу Ятис. Первоклассный вышколенный слуга, Йан постарался.

— Возможно, он хороший слуга. Но, как хороший слуга, он не станет вламываться к тебе в спальню и не заметит, что ты сидишь мокрая на полу вместо того, чтобы спать в постели. А я не слуга, я себе и не такое могу позволить… Тебе нельзя так сидеть, простудишься.

— Отвяжись!

Я понимала, что выгляжу не лучшим образом. Мало того, что в нижнем белье, так ещё и вода с мокрых волос, облепивших плечи, впиталась в майку. Я чувствовала себя неловко перед Шокером. Ему же, похоже, было наплевать, мой расхристанный вид его не трогал.

— Что мне сделать для тебя, кроха? Скажи, я сделаю.

И эти слова меня доконали. Я сразу почувствовала себя маленькой, одинокой и очень несчастной.

— Шокер, что хочешь делай. Только помоги мне. Я так больше не могу. Мне надо как-то до утра дожить, потом я справлюсь. А сейчас помоги.

— Ну тогда пойдём, что ли, из этого мемориала. Пусть тут всё остаётся, как есть. Иди ко мне, держись за меня…