Бен Бова - Месть Ориона (Орион - 2)

Я облачился в кожаную юбку, дар Неферту, и хрустящую белую льняную рубаху, также предоставленную мне египтянином. Разумеется, я вооружился мой неизменный кинжал на сей раз был привязан к ноге.

Елена открыла дверь между нашими комнатами, трепеща от ожидания.

- Ну как, я не оскорблю царского взора? - поинтересовалась она.

Я улыбнулся и ответил без колебаний:

- Правильнее было бы спросить, достоин ли царь египетский созерцать прекраснейшую женщину на свете.

Она ответила улыбкой. Я подошел к Елене, но она отстранила меня рукой:

- Не трогай! А то что-нибудь испачкаешь или помнешь!

Я запрокинул голову и расхохотался. Больше мне смеяться не пришлось.

Дюжина стражей в золотых панцирях повела нас по узким коридорам и лестницам, казалось построенным специально для того, чтобы запутать человека, не знающего расположения покоев во дворце.

Обдумывая утреннюю встречу с Некопта и все сведения, которые, не ведая того, сообщил мне Неферту, я понял, что мы с Еленой на самом деле пленники главного жреца Пта, а не гости царя.

Так что вместо великолепного пиршественного зала, полного веселившихся гостей, шутов, развлекавших всех песнями и плясками, слуг, разносивших яства на массивных блюдах или разливавших вино из золотых кувшинов, мы оказались в небольшой комнате без окон. Затем нас подвели к обычной деревянной двери. Слуга открыл ее и проводил нас внутрь небольшого зала.

Мы оказались первыми. Стол был сервирован на четверых. С потолка свисал светильник из полированной меди. Вдоль стены стояли сервировочные столы.

И снова по моей шее побежали мурашки; я ощутил, что за нами следят. Стены покрывали фрески с охотничьими сюжетами, на них фараон изображался огромней всех и поражал львов и леопардов.

Я заметил блеск черных глаз вместо карих - львиных, за нами наблюдали через отверстие в стене.

- Неужели и у вас в Спарте гостей встречают настолько равнодушно, что могут оставить их в комнате без еды, питья и без развлечений? - спросил я Елену.

- Нет, - ответила она негромко. Выглядела она разочарованной.

Двери зала отворились, пропуская внутрь Некопта. Его белое одеяние струилось до пола. Он напоминал оживший стог сена.

Как и Елена, он был просто усыпан драгоценностями, а краска на его лице лежала куда более толстым слоем.

Я заранее подготовил Елену, рассказав ей о Некопта и о том, что я о нем думаю. Некопта слышал каждое мое слово, это подтверждало выражение его лица.

- Прошу прощения за скромный прием, - произнес он, обращаясь к нам обоим. - Мы примем тебя, госпожа, как подобает царице Спарты, но потом. А сегодня царь хочет просто познакомиться с вами.

Взяв ладонь красавицы, он поднес ее к губам. Она с трудом сдержала отвращение.

Некопта громко хлопнул в ладоши, и немедленно из дальней двери появился слуга с блюдами и кубками.

Мы едва пригубили сладкое красное вино - по словам Некопта, его ввозили с Крита, - когда дверь в зал отворилась снова и глашатай возвестил:

- Его величество, царь Обеих Земель, возлюбленный Пта, хранитель народа, сын Нила.

Но вместо царя вошли шестеро жрецов в серых одеяниях с медными курильницами в руках, зал сразу наполнился дымными клубами благовоний. Они принялись распевать что-то на древнем языке и три раза обошли стол, превознося Пта и его земного слугу Мернепта. Когда они покинули комнату, их сменили шесть стражей в золотой броне, которые выстроились вдоль стены - по трое с каждой стороны двери - и замерли с неподвижными лицами, держа огромные копья в руках. А потом появились два арфиста и четыре прекрасные молодые женщины с опахалами из павлиньих перьев. В центре шел царь египетский - Мернепта, мужчина средних лет, волосы которого еще не тронула седина. Худощавый, невысокий, он двигался слегка сгорбившись, словно под тяжестью возраста, забот или страданий. Подол его белого одеяния без рукавов украшала вышивка золотом. Кожа его была светлее, чем у всех египтян, которых я встречал. В отличие от своего первого министра, царь почти не носил украшений, только небольшой золотой медальон - со знаком Пта - на тонкой цепочке и медные браслеты на запястьях.

Меня насторожили его глаза, затуманенные, пустые, почти невидящие. Словно мысли его были обращены глубоко внутрь его собственного сознания. И мир вокруг ничего не значил, лишь досаждал и мешал - настолько, что царь мог им пренебречь.

Я посмотрел на Елену, стоявшую возле меня. Она тоже обратила внимание на странный взгляд царя.

Оба арфиста и женщины с опахалами низко склонились перед своим властелином и покинули комнату. Один из стражников, остававшихся в зале, закрыл дверь. Мы остались одни, если не считать шестерых стражей, которые подобно изваяниям застыли у стен.

"Итак, меня посадят спиной к ним... плохо".

Царю нас представили вежливо и формально. Елена изящно присела перед царем, который не только не обнаружил интереса к ее красоте, но, казалось, даже толком не заметил ее присутствия.

Я поклонился, он что-то буркнул мне насчет варваров из-за моря.

Мы сели за стол; слуги внесли холодный суп и блюдо с рыбой. Царь почти не прикасался к еде, зато Некопта ел за четверых.

Разговора не получалось. Говорил в основном Некопта, жалуясь на то, что фанатики не хотят поклоняться Пта.

- В особенности в Менефере, - досадовал Некопта, прожевывая очередной кусок рыбы. - Там жрецы пытаются возобновить поклонение Атону.

- Я полагал, что они почитают Амона, - проговорил я, - а не Атона.

- Да, - поддержала Елена. - Мы видели глаз Амона на великой пирамиде у реки.

Некопта нахмурился:

- Они только говорят, что поклоняются Амону, а на самом деле они желают оживить ересь Эхнатона. Если их не остановить, они вновь повергнут Обе Земли в смуту.

Царь рассеянно кивал. Я переводил. Елена попыталась разговорить его, спрашивая о жене и детях. Но царь смотрел мимо нее.

- Супруга царя умерла в прошлом году при родах, - объяснил Некопта.

- Ох, прошу прощения...

- Ребенок тоже скончался.

- Как ужасно!

Царь усиленно пытался сфокусировать свои глаза на лице гостьи.

- У меня остался один сын, - пробормотал он.

- Царевич Арамсет, - вмешался Некопта. - Симпатичный юноша. Когда-нибудь он станет прекрасным царем. - Тут взгляд его затуманился, и он добавил: - Конечно же, у его царского величества есть еще множество чудесных сыновей от царских наложниц.

Мернепта вновь погрузился в молчание. Елена с яростью посмотрела на жирного жреца. Он, словно не замечая этого, продолжал говорить. Когда мы покончили с едой, царь пожелал нам спокойной ночи и удалился. Я заметил, что Некопта едва склонил голову перед ним, правда, при такой комплекции ему и это удалось сделать с огромным трудом.