Василий Головачев - Закон перемен

На эти сутки они остановились в Берне, в отеле «Клаас», недалеко от дворца Совета безопасности. Что предопределило выбор, понять было нетрудно: Ставра не покидало желание уничтожить Алсаддана, и он все время решал проблему, как это сделать. В принципе и его экскурсии по Земле подчинялись этому замыслу, потому что они с Виданой посетили все места, где хоть раз появлялся президент Совета безопасности.

Видана придвинулась по широкой кровати к Ставру, поцеловала его в ухо, но он не дал ей начать игру, которая нравилась обоим.

«Рассказывай, не то прозондирую!»

Девушка замерла, потом зарылась лицом в его волосы, прошептала на ухо:

– У нас будет ребенок…

Ставр несколько секунд не двигался, оглушенный сообщением, потом резко отстранил ее от себя:

– Не шутишь?!

– Нет! – удивленно и испуганно ответила она. – Почему ты спрашиваешь?

– Потому что мы с тобой прошли Д-коррекцию, – медленно проговорил Ставр. – Которая по некоторым предположениям ученых нарушает гормональный баланс…

– Ну и что?

– Если этого не произошло, у нас родится… файвер! – Видана недоверчиво глянула в горящие глаза Ставра, пожала плечами.

– Разве это плохо?

Ставр засмеялся, бережно придвинул девушку к себе, начал целовать… и очнулись они через час.

Выпили по две чашки горячего шоколада, ни о чем друг друга не спрашивая, живя в одном поле эмоционального насыщения, потом Ставр сказал:

– Но тебя еще что-то волнует, я чувствую.

Видана отставила чашку, лицо ее стало грустным и виноватым.

– Дед пропал…

– Что?! – поперхнулся Ставр. – Аристарх? Когда? – Он почувствовал острый укол стыда. Со времени своего возвращения он с Железовским не общался и даже не интересовался, где тот и что с ним. – Говори: где, когда, что делал? Почему мне об этом никто не сообщил!

– Никто ничего не знает толком. Он никого не предупреждал, ничего особенного не затевал… но вот уже больше четырех дней не дает о себе знать. Может быть, ничего плохого и не случилось, но… сердце подсказывает, что он в беде.

Ставр с минуту размышлял, потом стал одеваться. «Подожди меня здесь, никуда не уходи. Буду часа через два».

«Я с тобой!»

«Я не иду искать твоего деда, мне надо кое с кем посоветоваться. Жди». – И, не ожидая возражений, он вышел из отеля, превратив себя в «крутого индивера с львоокрасом».

Ян Тот по обыкновению принял его в своей «монашеской келье» для размышлений. Судя по запаху, у него только что побывал кто-то из файверов, но Ставр не стал уточнять, кто именно.

«Ян, мне нужно выйти через поле Сил на Алсаддана».

«Зачем?» – Тот Мудрый усадил гостя в кресло и предложил соленые орехи с безалкогольным пивом.

«Исчез дед Виданы. Предполагается, что его захватили боевики Хасана».

«Это не причина, чтобы использовать поле Сил».

«Он… не должен… жить!»

Ян Тот внимательно глянул в невозмутимое лицо Ставра.

«Файвер, этот путь неперспективен».

«Я воин и свой путь выбираю сам».

«В таком случае и ищи способы выхода на Алсаддана самостоятельно. Если ты действительно файвер…»

«А что, есть сомнения?»

«Честно говоря, есть».

Ставр вышел в поле Сил, образовал персональную конфигурацию поля, выбросил «сеть» в сторону Яна и… столкнулся с такой же ответной конфигурацией, только многомерной и многовариантной. Несколько мгновений они танцевали в иной реальности, в сложнейшей круговерти рождающихся игровых ситуаций, ничем не отличимых от реальных миров, затем Ставр отступил. Невидимый вихрь фантомных преобразований погас.

Ставр молча поклонился, исчез, словно испарился в воздухе. Ян Тот прищуренными глазами глянул на пустое кресло, улыбнулся, подумав: доброго пути, файвер!

Вернулся Панкратов действительно через два часа. Видана бросилась ему на шею.

«Что?!»

«Ничего. Возвращайся к своим, я найду тебя».

«Но я хочу с тобой…»

«Понадобится твоя помощь, я позову. Без возражений!»

И Видана, никогда не видевшая друга таким, отступила.

Проводив ее до метро, Ставр переместился на борт спейсера «Волхв», некоторое время работал с инком информационной сети «контр-3», потом уединился с командиром корабля в его личной каюте, и вскоре после этого спейсер ушел к контуру без всяких диспетчерских проводок и лоцман-карт. Вышел он возле Фаэтона-2, где «шепотом» катапультировал «пузырь» с пассажиром в сторону «раздробленной» планеты, уже потерявшей свою шарообразную форму от столкновений с нагуалями. Мысль спрятаться здесь от посторонних глаз и поэкспериментировать со своим пси-резервом показалась Ставру настолько удачной, что он даже не стал ее анализировать.

На этот раз пробраться внутрь Фаэтона, превратившегося в два длинных языка из камней и пыли, оказалось легче. Не помешали даже кварковые кластеры, послужившие ядрами нескольких массивных конденсаций астероидов. Ставр «уютно» устроился в центре одного такого маскона и сосредоточился на самом себе, настраивая тело в резонанс с колебаниями вакуума. Сознание съежилось, потеряло власть над телом, область чувств, наоборот, скачком расширилась, слилась с космосом, и огромный энергоинформационный океан поля Сил распахнулся перед человеком, разумом которого овладело подсознание или, скорее, сверхсознание …

Ориентироваться в этом океане было непросто, однако Ставр уже имел опыт и вскоре добился необходимой четкости гипервидения и точности попадания в необходимые узлы данных. Грехов открыл ему глаза на главную возможность – переходить в состояние инсайта в режиме «привидения», быстро преодолевать «нижние» этажи информационного поля, где его могли запеленговать стерегущие выход в поле эгрегоры ФАГа.

Космос вокруг перестал дрожать, раскачиваться, взрываться, корчиться, изменяться каждое мгновение и стал прозрачным вплоть до границ домена. Ставр почувствовал себя, как человек, который вышел из душного помещения в зимний морозный день, яркий и солнечный, и вдохнул холодный, кристально чистый воздух.

Черная бестелесная тень, похожая на крыло гигантской птицы и лапу зверя одновременно, пала сверху, но свободно прошла сквозь голову-телосферу чувств Ставра, растаяла где-то внизу. Кто-то пытался зацепить его, разглядеть и схватить – и не смог.

Ставр перестал отвлекаться, сосредоточил внимание на Системе.

Сначала он бережно «повертел в руках» Землю, ощущая все ее «опухоли» и «раны». Как раз в этот момент Земля наткнулась на небольшой, размером в полметра, нагуаль, и столкновение породило землетрясение силой в семь баллов и две волны цунами: точка удара пришлась на середину Атлантического океана, а точка выхода нагуаля из тела планеты – на окраину океана Тихого. Ставр даже почувствовал боль – будто его самого насквозь проткнули иглой через грудь, сердце, лопатку, спину. А таких столкновений Земля испытывала до десятка в неделю! Что случится с ней при столкновении с нагуалем километровой длины или больше, можно было судить по трагедии Плутона и Марса.