Нэт Прикли - Пленница

— Как ты это сделал?

— А вот этого тебе знать не нужно, — покачал головой Найл.

— Не нужно, не нужно, — раздраженно мотнула головой девушка. О чем тебя не спросишь, все знать не нужно.

— Не совсем, — поправил Найл. — О детях тебе знать не нужно, потому что это тайна моей страны. А про праздник тебе лучше не знать, потому, что некоторые тайны не так приятны, как можно подумать.

— А ведь ты был на празднике, — прищурилась Ямисса.

— Был, и остался жив. Ты забываешь, княжна, что я не совсем человек. Я — Смертоносец-Повелитель.

— Вот как? — девушка придвинулась и неожиданно просунула руку в разрез туники сбоку. А казался самым настоящим человеком.

— Перестань, — оттолкнул Найл ее руку.

— Не смей меня трогать! — отчитала его княжна. Я посол! Ты не имеешь права.

— Тогда веди себя прилично!

— Вот как, — хмыкнула девушка. Тебе стали неприятны мои прикосновения. Ой, смотри, а что это?

Она шагнула в спальню, к подоконнику.

— Надо же, платок. Интересно чей? Похож на мой, — она поднесла его к носу. А пахнет мужчиной.

— Можешь забрать назад, — шагнул правитель следом за ней.

— Да? А хочешь я поменяю его на свежий? — она произнесла это шепотом, почти прикоснувшись губами к его лицу, и Найл ощутил соблазнительный запах свежих яблок.

— Нет? Ты уверен? — она провела платком по его лицу. И не смей меня трогать…

Опять вместо ткани Найл ощутил прикосновение теплых нежных пальчиков. Они скользнули по подбородку, по губам, по шее.

— Надо же, а ведь совсем как человек!

Княжна рванула завязки его пояса, скинула на пол. Найл попытался схватить ее ладони, но девушка тут же холодно предупредила:

— Убери руки! Ты не имеешь права меня трогать, ты в этом поклялся. Я — посол!

И, воспользовавшись заминкой, она скинула с него тунику.

Найл растерялся — в тех общих сведениях, которые он получил от Белой Башни, правила действий в подобной дипломатической коллизии не освещались.

— Не смей меня трогать, — приговаривала Ямисса, лаская ему грудь, живот, бедра. Даже и не думай. Иначе против тебя ополчится весь мир! Все правители ближних стран, все вольные дворяне и вассалы. Ты будешь смят и раздавлен, стерт в порошок, втоптан в грязь, развеян по ветру… Ах, какой крепенький малыш, какой красивый, как он рвется в бой. А ведь ничего ему сегодня, просто совершенно ничего не достанется…

Любое терпение имеет предел — Найл подхватил ее, кинул на постель, сорвал шаровары, и позволил «крепенькому малышу» сделать то, чего ему так сильно хотелось. Девушка закрыла глаза, раскинула руки и тихонько постанывала в такт, не переставая мять скомканный кружевной платочек в левой руке.

— Какой же ты бываешь дурной, если тебя немножко раззадорить, — прошептала Ямисса, когда выдохшийся, но удовлетворенный правитель вытянулся на постели рядом с ней. Княжна погладила ладонью его по щеке и добавила: — А на паука ты ничуть и не похож. Я не снаружи, я внутри паук, — тяжело отшутился Найл.

— Теперь это все равно, — наставительно сообщила она. Слушай внимательно, Посланник Богини, и запоминай. Только что ты нарушил закон о личной неприкосновенности посла, надругался над беззащитной девушкой, оскорбил особу королевской крови. Поэтому ты немедленно расскажешь мне, что это еще за праздник единения, или я останусь тут лежать в таком виде, пока меня не увидят все на свете, и о твоем гнусном поступке не узнают все дворяне ойкумены.

— Вот значит как? — Найл поднялся, вышел в большую комнату, приоткрыл дверь в коридор: — Эй, кто-нибудь! Принесите кувшин с питьевой водой и еще одно одеяло. Княжна Ямисса отныне будет жить в мой спальне!

Найл, ожидая, пока приказание исполнят, вернулся и встал в дверях. Девушка, услышав громкие распоряжения, предпочла спрятаться под одеяло.

— Ты что задумал? — спросила она.

— Все очень просто. Кажется, ты хотела приручить меня с помощью постели? Так вот, теперь мы будем заниматься постелью до тех пор, пока ты не добьешься своей цели.

Посланник Богини сдержал свое слово, и ни клочка одежды княжна Ямисса не получила.

Она вставала с постели только для того, чтобы поесть или заглянуть на мягкие листья чашеобразной кроны падальщика. Сам Найл большинство вопросов решал у себя в покоях, в большой комнате. Отдавал распоряжения об отправке кораблей за новыми деревьями, о распределении подрастающих слуг и надсмотрщиц, о выделении нескольких судов пленным северянам для добычи и перевозки камня, а потом уходил в спальню и жадно впивался ртом в пахнущие свежими яблоками губы Ямиссы.

Угроза правителя о том, что добиваться своей цели пленница станет постелью, внезапно оказались пророческими. Прислушиваясь к разговорам за стеной, княжна все чаще начинала задавать вполне конкретные вопросы: где находится роща деревьев-падальщиков? Почему Найл берет на себя охрану жучих, если квартал бомбардиров не подчиняется его законам? Почему в войсках несут службу и мужчины, и женщины, а во всех других областях жизни власть и право на оружие принадлежит только слабому полу?

Иногда она давала советы, причем порою совершенно неожиданные. Например, выдавать лучшему работнику особую, красивую тунику с вышивкой. Благодаря подобному пустяку работа чесальщиков стала заметно производительнее, и правитель дал распоряжение ввести подобные туники во всех других производствах. Или о том, что братьям по плоти помимо отваги и силы, неплохо бы иметь еще и навыки фехтования.

На вопросы девушки Найл иногда отвечал, иногда молча улыбался и отрицательно качал головой. Тогда уже Ямисса тянула его к себе, покрывала тело поцелуями, разжигала огонь, а после очередной вспышки страсти повторяла вопросы сраженному блаженной истомой правителю. Иногда он сдавался, и отвечал.

Единственным, кому не нравилось сложившееся положение дел, оставался Тройлек.

— Эта женщина лишит вас головы, правитель, — предупреждал он.

— Перестань, — улыбался Найл. — Это просто девушка.

Однако вскоре опасения паука начали принимать вполне конкретные формы.

— Торговцы из посольства исчезли.

— Как исчезли?

— Двое ушли через ущелье, а третий просто пропал. Мои слуги последний раз видели его около Черной Башни.

Найл пригасил свои мысли. О памяти предков в глубоких подземельях Тройлеку по сей день не было известно ничего. Слишком большую ценность представляла эта тайна для смертоносцев Южных песков, чтобы поделиться ею с северянином, пусть даже добившимся звания советника. О том, что могло случиться в тамошних местах со слишком любопытным двуногим, правитель имел вполне ясное представление.