Срок авансом (антология) - Водхемс Джек

— Ни на единый час! — категорически сказал секретарь. — Приостановка передвижения пассажиров и грузов пагубно отразится на экономике наших миров, не говоря уж о престиже. Инопланетные поселения возникли в расчете на эту прямую связь с рынками сбыта, с родным домом, с медицинскими центрами. Как почувствуют себя их обитатели, если вдруг окажутся в полной изоляции? Нет–нет, служба связи должна действовать непрерывно.

— Ну, а если эти существа будут все прибывать и прибывать? раздраженно спросил Бойлен.

— Выполните мое первое указание! — властно сказал секретарь. Уничтожайте их по мере появления. Когда они убедятся, что из их плана ничего не вышло, они оставят нас в покое.

— О, разумеется! — саркастически согласился Бойлен. — Ну, а о тех людях, которых заменили эти чудища, можно просто забыть? И долго ли просуществует система пассажирских перевозок после того, как туристы и переселенцы узнают, что им угрожает мгновенное отбытие в… в страну чудищ? — он мотнул головой в сторону приемной камеры.

— Еще неизвестно, туда ли они попадают! — возразил секретарь.

— Да, но согласитесь, что вероятность этого довольно велика.

— Не обязательно, — секретарь сказал это без всякой убежденности в голосе.

— И еще одно, — продолжал Бойлен. — Ведь все это может объясняться несчастной случайностью. И если мы начнем убивать их здесь, они убьют людей, оказавшихся там.

— А может быть, уже убили! — вставил секретарь.

— Да, но если те еще живы, — раздельно произнес Бойлен, — не кажется ли вам, что пара заложников нам не помешает? Существо в этой камере не пытается сопротивляться, и, мне кажется, имело бы смысл попытаться установить…

ТИГииИииг

— Содружество, конечно, не согласно с моим заключением, — сказал Вок. Однако, по моему мнению, при подобных обстоятельствах благоразумие требует, чтобы мы временно прекратили деятельность службы пересылок. Нам необходимо собрать и проанализировать уже имеющиеся данные, оградив себя при этом от возможности появления новых, грррейк, нежелательных факторов.

Ракт испустил несколько тревожных пвирканий.

— Управление по делам иммигрантов–преобразователей и группа товарообмена этому не обрадуются.

— Ну и пусть! — резко ответил Вок. — Нам нужно время на размышления и выводы. Слишком многое поставлено под угрозу. Я предвижу нажим, но вначале он вряд ли будет сильным. Если это существо будет вести себя смирно и не предпримет внезапно каких–либо враждебных акций, специалисты, возможно, сумеют кое–что установить. Я пригласил сониколога и петенара. Насколько мне известно, оба они — фанатики в своей области и способны на эгоистическую объективность, не считающуюся с тонкостями, которые большинство из нас столь скрупулезно соблюдает. Я искренне надеюсь, что им удастся установить какой–нибудь контакт с этим… с этой…

Париж

— Мы не можем снова вернуться к допотопной транспортной системе. Тем более для пассажирских перевозок, — сказал секретарь. — Слишком медленно и скучно, и ни один человек теперь не согласится ездить даже первым классом. Недели бездействия и даже без стопроцентной гарантии благополучного прибытия на место. Нет–нет. Вряд ли мне нужно напоминать вам, что устав Интерсола включает статьи, ставящие его под контроль соответствующих организаций в случае, если деятельность его администрации окажется неудовлетворительной. А ее поведение в возникшей теперь ситуации менее всего можно назвать удовлетворительным. Если в самом ближайшем времени не будут приняты меры, которые обеспечат дальнейшие бесперебойные перевозки грузов и пассажиров, придется воспользоваться нашей прерогативой и потребовать самого тщательного расследования, так как имеются определенные основания заподозрить администрацию Интерсола в халатности. Это ясно?

— Да, — устало сказал Тэнвик. — Мы делаем все, что в наших силах. Принимающая, по–видимому, пришла в себя. И господин Гульц надеется, что благодаря этому мы сможем…

ТИГииИииг

— Итак, — сказал Вок, — образ этого создания заслонил и вытеснил тот образ, на который вы были настроены?

— Да, — ответил трансептор, все еще нервно пощелкивая. — Внезапно возник… он. Ужас парализовал меня. Я никогда не воображал ничего даже отдаленно похожего на это. Я буквально окаменел. Старейший, у меня нет слов, чтобы описать тот куиг, который пронизал весь мой слактук. Из ничего… и совершенно неожиданно… Я впал в прострацию.

— И вы восприняли его! — угрюмо объявил Вок.

— Это–то и было страшнее всего, — сказал трансептор. — Я дал ему бытие, и оно обрело реальность!

— Да! — Вок пошевелил десятком усиков. — А обменная камера? Она была такой же, как и наша? Иначе ведь и быть не могло? А если камера была точно такой же, это исключает совпадение.

— Нет, нет! — сказал трансептор. — По–моему, совсем такой же ее назвать нельзя. У меня сложилось впечатление, что при определенном общем сходстве имелись и различия — фон и решетка были явно непривычными, чужими.

— Гух! Ну, во всяком случае, с дерева юнк вы их не сорвали! А не могли бы вы уточнить, в чем именно заключались различия?

— К сожалению, старейший, само это существо было настолько омерзительно, что я был не в силах воспринять ничего другого. К тому же все произошло почти мгновенно. Ясно я помню только решетку. Наша веерообразная схема на миг заменилась одной яркой вертикальной полосой. Всего на миг. А затем оно уже оказалось в камере.

Париж

— Взгляните–ка на него еще раз, — попросил Бойлен.

Тэнвик посмотрел. Теперь вид этой твари почти не вызывал у него неприятных эмоций. В ее неподвижности было что–то жалобное и беспомощное. За прошедшие часы необычная внешность неведомого гостя стала привычной и не внушала прежнего ужаса; Тэнвик теперь уже считал его источником не столько опасности, сколько служебных неприятностей.

— Поглядите на его одежду, на эти пластинки, на эти пестрые щитки, говорил Бойлен. — Да и эта серебристо–серая пленка — вовсе не кожа.

— И что из этого следует? — нетерпеливо осведомился Тэнвик. — Обо всем этом догадаться нетрудно. Несомненно, это разумное существо из какого–то мира, настолько цивилизованное, что оно носит одежду. Но чем нам все это может помочь?

— При нашем были эти штуки вроде огромных гороховых стручков. Ванкуверский же одет по–другому, обладает иной расцветкой, и багажа — но только дисковидного — у него гораздо больше. Думаю, что в Канаду попала представительница их прекрасного пола.

— Багаж?

— Безусловно, багаж. Они, несомненно, туристы. Типичные туристы. А может быть, переселенцы. Как двое наших исчезнувших пассажиров. Показания принимающей не оставляют сомнений, что транзитные коридоры Интерсола случайно сомкнулись с коридорами аналогичной инозвездной организации.

— Что?! Но каким образом? Наши принимающие не располагают подобными представлениями, а вступать в контакт вслепую они неспособны!

— Однако вступили же! Принимающие обязаны игнорировать посторонние помехи, но даже лучшим из них нельзя поставить в вину, если их внимание вдруг привлечет непредвиденное смещение — например, полное совпадение цвета — и они на мгновение отвлекутся, чтобы определить причину помехи.

— Но и обнаружив пассажира–зайца, она могла бы не концентрироваться на нем и не втягивать его в наш канал! — расстроенно сказал Тэнвик.

— Это от нее не зависело! Если бы вы были специалистом, натренированным на определенный маршрут и в один прекрасный день, оглянувшись, обнаружили бы у себя за спиной чудовище, вы, несомненно, свернули бы с привычной дороги!

— Да–а… — Тэнвик задумался. — Тут вы, пожалуй, правы. Но ведь чудовище–то безобидное? И всегда бродило там? Прекрасно. Так как же помешать нашим принимающим оглядываться на него?

— Приучив их к его виду. Ведь испуг порождается неведомым. Снимите его, раздайте видеограммы принимающим, чтобы они привыкли к его внешности. Ганнибал навел на римлян ужас своими слонами только потому, что римляне до тех пор ни разу не видели слонов. И точно так же Писарро использовал лошадей, чтобы вызвать панику среди инков. Даже люди, боящиеся змей и пауков, могут преодолеть безотчетный ужас, если заставят себя поближе познакомиться с ними.