Дмитрий Калюжный - Эквиполь инженера Шилина

– Удивляют меня эти новомодные словечки, – проскрипел Гроховецкий. – Во все века некоторых людей называли инакомыслящими. Мысли у них были таковы, что все прочие понять не могли.

После чего развёл руками и повторил:

– Не могли. Возьмём, как пример, Николая Кибальчича. Первым в истории изобрёл сей муж реактивный двигатель, задумал летательный аппарат для полётов людей. А его не токмо в тюрьму определили, но даже и повесили…

– Дорогой мой Лавр Фёдорович! – проникновенно сказал ему на это Черняк. – У нас нет времени на ваши воспоминания.

– Нет времени, – согласился старик, подумал и грустно добавил: – Времени – нет.

– Ну, вот. А вы нам…

– Если вы юрист, – не слушая его, продолжал Гроховецкий, – ведь вы юрист? По каким статьям вы могли бы осудить Шилина?

– Я? Осудить? У меня даже в мыслях нет, – уверенно сказал Черняк, прикидывая в уме своём, что незаконное предпринимательство, производство ядовитого алкоголя, контрабанду и, само собой, уклонение от уплаты налогов он бы Шилину впаять мог. А если постараться, то и шпионаж, и пособничество террористам.

Хлопнула входная дверь.

– Жена ваша, наверное, пришла, – сказал Черняк.

– Жена? – переспросил хозяин, и слеза вытекла из его глаза. – Нет, голубчик… Я одинокий. Умерла моя ангелица два года назад. Молодайка приходит, убирается тут, стирает. Нанял за какие-то деньги, а за какие, не помню.

– Да что вы несёте? Я же всё про вас знаю. Есть у вас жена, есть.

Лёня Бейлин встал, выглянул в коридор. Это была никакая не молодайка, а именно старуха Гроховецкая.

– Что за шутки, Лавр Фёдорович! – попенял он старику. – Вот же она, ваша ангелица.

Старик обрадовался:

– Эгей, княгиня! Это ты, что ли, шуршишь? Я думал, померла. А ты жива?

– Куда я от тебя денусь…

– А где ж ты была?

– Пошла по соседкам, пока ты уснул.

Старик резво вскочил и убежал за ней на кухню. Радостно чего-то забубнил, потом послышался старушечий взвизг.

– Зуб даю, он её за задницу щиплет, – прошептал Бейлин.

Черняк нахмурился.

Дед вернулся вроде даже помолодевший, сел за свой рабочий стол – и сел не расплывшимся комком, а прямо, как гвоздь.

Черняк постучал по своим наручным часам:

– Время, профессор, время.

– Так вы о времени пришли спросить, голубчик? – и Гроховецкий пустил старое своё лицо морщинами. – Об этом я могу вам дать подробную консультацию. Время есть порождение сознания человека, живущего в трёхмерном пространстве. А вне этих условий никакого времени нет, вот какая странность.

Бейлин радостно закричал:

– Он издевается над нами, товарищ полковник! Но до чего талантливо издевается!

– Мы с вами час уже тут сидим, – отмахнувшись от Бейлина, сказал Черняк. – Давайте, наконец, говорить о Шилине и его изобретении!

– Так я о нём и говорю! Вы просто понять не можете.

– Так вы мне объясните!

– Как же я вам объясню, если вы обитаете в мире стереотипных представлений о пространстве и времени? А аппарат Шилина открывает дверь в абсолютно иной мир, где пространство и время – а кстати, и дух – едины. И ничего похожего на то, что вы себе в состоянии представить, там нету. Нету!

Черняк посуровел.

– Подобные изобретения, профессор, допустимо делать только под компетентным контролем. Уж кто-кто, а вы это, конечно, знаете. Ваша обязанность, как гражданина, помочь нам остановить Бориса Шилина, пока он не наломал дров.

Гроховецкий не был с этим согласен.

– Мне более важным кажется остановить вас, пока вы не наломали дров, – возразил он. – Ведь вы, как я понимаю, собираетесь задерживать его силой. А между прочим, некорректно обращаясь с его аппаратом, вы неожиданно для себя можете выкинуть человечество из материального мира вон…

3.

Боб Шилин, сопя от усердия, разбирал «Москвич». Он полагал, что больше ему эта модель эквиполя не нужна, а мономагнитные шары «первого поколения» ещё могут пригодиться. Полковник, вздыхая, топтался рядом. С самого своего прилёта Борис не сказал ему и двух слов, просто попросил помочь с разгрузкой «Москвича», сразу после которой затеял его демонтаж. Тут же рядом жевала пожухлую осеннюю траву полковничья козочка; осенний ветерок шуршал в кронах деревьев. Никто из них, особенно козочка, и подумать не мог бы, что до Армагеддона осталось меньше часа.

Полковник терпел его сопение, терпел, да и не выдержал:

– Объясни толком, Борис, что за спешка?

– С земли обстреливают, с воздуха преследуют, – ответил Боб. – Мы с вами эквиполь иероглифами маскировали, чтобы китайцы не приставали, а желающих поприставать, оказывается, в собственной стране пруд пруди! Я, товарищ полковник, балдею с этого зоопарка.

Полковник посмотрел на «Москвич», который ему и так уже удалось рассмотреть в ходе разгрузки. Покивал головой, удивляясь:

– Да, пулевые отверстия… А вроде мирное время.

– Я ведь, самое обидное, не поверил соседкам-то своим! Они же говорили: засада, ловят тебя – а я, как пенёк, полетел проверить. Не может же такого быть, чтобы ни с того, ни с сего задействовать против меня вооружённые силы. А они затеяли стрельбу на поражение. Ну, чего ещё от них ждать, от козлов? – и добавил, покосившись на козочку, пасующуюся рядом: – Не обижайся, старуха, не про тебя речь.

– Мее, – сказала козочка.

– И что теперь? – спросил полковник.

– Улетаю к Бомонзе. Навсегда.

– Без Лиды?

– Без… Не хочу про неё говорить. Вот кого бы я взял с собой, – оживился Боб, – так это вас и Лавра Гроховецкого. Бомонза, конечно, будет спорить, но я его уболтаю. Кстати, скафандр запасной есть. Как, летим? – и он ожидающе уставился на полковника.

– Нет! – махнул тот рукой. – Нет. Ты человек гражданский, лети, куда хочешь. А на мне военная база.

– Ну, смотрите, – Боб начал разворачивать скафандр, а полковник насторожился.

– Нехорошие у меня предчувствия, Борис, – сказал он, прислушиваясь. – Или лось к нам забрёл?

– Помогите облачиться, товарищ полковник, – попросил Боб.

Через некоторое время они уже проверяли связь.

– Как слышно, как слышно? – спрашивал Боб, сидя в самолёте, но пока без шлема.

Полковник, отошедший шагов на пятьдесят, отвечал ему:

– Слышу тебя нормально, нормально.

В это время из-за «лабораторного корпуса», в который Боб превратил бывшую общагу младшего комсостава, выкатились две машины с украинскими номерами, и из них начали выбираться мужчины и одна девушка.

– Кто такие? – требовательно крикнул им полковник.

– Кто это, товарищ полковник? – спросил Боб по радиосвязи.

– Посторонние, Борис. Будь начеку. – И снова вопросил незнакомцев: – Как вы открыли ворота?