Александр Абердин - Террорист по прозвищу Капитан Свобода

Капитан Бабич выпил коньячную настойку, встал и подошел к столу, на котором стоял его волшебный сундучок и откинул крышку генератора прохода, чтобы открыть звёздные врата, но генерал Семёнов не собирался покидать его базу. Он тоже выпил и так взмахнув рукой, словно сетовал на свою забывчивость, достал из подсумка, в котором следовало лежать сменным батареям для плазменного бластера, с полдюжины шоколадных конфет, но не российского производства, а американских. Развернув и съев одну конфету, он невозмутимо сказал:

— Валера, почему ты избегаешь общения с нами? С тобой хотят встретиться очень многие из твоих старых друзей, а ты даже не заглядываешь к нам. Не нужно переносить те чувства, которые ты испытываешь по отношению ко мне, на них.

Поверь, они за тебя очень переживают. Говорят, что ты был когда-то очень весёлым парнем и терпеть не мог одиночества, а сейчас заперся в своей подземной крепости, как какой-то монах.

Показывая Валерию, что он всё же настроен на не такой уж и короткий разговор, генерал Семёнов налил ещё по стапятидесятиграммовому стакану коньяка себе и ему.

Капитан Бабич вздохнул и вернувшись к столу. Взяв в руку стакан, он спросил генерала, перейдя, вдруг, на вы:

— Игорь Матвеевич, а с чего это вы решили, что я к вам плохо отношусь? К тому же мне не совсем понятно, причём тут личные отношения, когда речь идёт о судьбах триллионов людей? Если вы думаете, что я хочу вам отомстить за то, что вы приказали своим контрразведчикам допросить меня, то сильно ошибаетесь. Пусть и не сразу, но я всё же понял, что вам тогда пришлось пережить, ведь у вас, в отличие от меня, была возможность нанести по врагу ответный удар огромной силы.

Ладно, давайте выпьем, генерал, за то, чтобы всё у нас получилось, а на счёт моего затворничества я вам так скажу, не тот я теперь человек, чтобы со мной можно было общаться. Да, вы это и сами недавно видели, когда я ту клетку, в которую засунули полковника Моргана и его парней, разорвал, как картонную.

Генерал Семёнов чокнулся с капитаном Бабичем и выпил коньяк. Бросив в рот ещё одну конфету, он сказал:

— Валера, мне кажется, что ты не прав. Этот полковник и глазом не моргнул, когда ты сломал ту клетку. Хотя с другой стороны может быть ты и прав. В одиночку тебе всё же будет легче работать, тебе ведь редко бывают нужны помощники, а болтовня только расхолаживает. Да, вот ещё что, капитан, когда ты был со мной на ты, мне было с тобой приятнее разговаривать и как бы то ни было, прими мои извинения за Бирск. Понимаешь, я тогда просто повёлся, пошел на поводу… — Генерал не договорил и лишь махнул рукой, вставая со стула — Ладно, если тебе будет нужна какая-нибудь помощь от нас, то ты знаешь, как с нами связаться. Я буду всегда ждать этого часа.

Оставив Валерию литровую фляжку, генерал Семёнов встал из-за стола и подошел к тому месту, где ещё недавно открывались звёздные врата. Капитан Бабич подошел к генератору, открыл звёздные врата на химкинскую базу и гость, после короткого и какого-то слишком уж сдержанного прощания ушел. Выключив генератор, он несколько минут стоял молча, после чего витиевато выругался. Ещё через пару минут он в сердцах разразился громкой тирадой:

— Много вы все понимаете! Ах, Валера Бабич, ах, душка! То же мне, нашли весельчака и всеобщего заводилу. Да, я, если вы хотите это знать, тогда только и думал о том, чтобы все они не ударились в панику, хотя у меня у самого тогда не то что кошки, целые тигры на душе скреблись. В самый раз было уйти в какой-нибудь дальний угол и там застрелиться, а я вместо этого был вынужден клоуна из себя корчить.

Выплеснув свои эмоции в полутёмной пещере, капитан Бабич в сердцах сплюнул на пол и пошел на камбуз. Там, гремя кастрюлями и сковородками, он продолжал ворчать ещё с полчаса, пока не сел ужинать. Только поев, он немного успокоился и отправился в импровизированную тюрьму, где в полном беспамятстве находились его пленные. Против них он даже не собирался предпринимать никаких мер специального воздействия. Этого ему попросту не требовалось. Даже у траканцев имелись мощные энцефалосканеры, которые с абсолютной точностью могли считывать всё, что хранилось в памяти человека. Даже то, о чём люди давно уже забыли. Именно на этом была построена методика продления жизни и полного воскрешения с помощью клонирования человеческого организма. Она же позволяла получать абсолютно достоверную информацию даже от самых стойких людей, способных противостоять жестоким пыткам.

Поэтому капитан Бабич только и сделал, что уложил всех пятерых на кушетки, привязал их к ним ремнями, накрыл головы приёмными антеннами энцефалосканеров и вывел из состояния оцепенения, после чего погрузил в глубокий сон, включил аппаратуру и вышел. Через шесть часов всё должно было закончиться, но спать его пациенты должны были гораздо дольше, если он не разбудит их раньше. Как только Валерий закончил всё, он отправился в то помещение, где стоял его новенький биокомпьютер, чтобы получить от него полный отчёт о проведённой операции, за которой следили десятки его спутников-шпионов, разбросанных по всей солнечной системе. Уже через четверть часа он узнал, что на этот раз ему не удалось получить никаких новых данных, что его нисколько не огорчило. Впрочем, он и не ожидал, что найдёт на Марсе какую-то ниточку, ведущую к Дику Брэдли, ведь тот был далеко не дурак и к тому же имел большой опыт по части жизни в подполье.

Напевая невесёлым голосом песню своей курсантской молодости: — «Первым делом мы сломаем самолёты, ну, а девушкам, а девушкам, — потом», капитан Бабич отправился в кубрик. Генералу Семёнову всё же удалось разбередить ему душу своими совершенно неуместными предложениями и замечаниями, а потому даже после того, как он лёг в постель, не смог уснуть. Валерий лежал и вспоминал те дни, когда только начиналась его война с космическими захватчиками, в которой он никогда не занимал выжидательной позиции в отличие от дня сегодняшнего. После того, как он напал на Руаса Товало во второй раз, траканцы почему-то не стали подвергать его истязаниям, а включили в отряд по разборке завалов в центральной части Москвы.

Делалось это примерно с той же самой целью, с которой гестаповцы заставляли советских солдат, захваченных в плен, ломать камень в карьерах вручную, чтобы тяжелым, изнурительным трудом сломить их волю к сопротивлению и заставить быть покорными. Правда, траканцы при этом их хорошо кормили, а, уж, медицинское обслуживание было вообще выше всяческих похвал.

Всем пленным траканцы выдали рабочие комбинезоны из совершенно прозрачного пластика, которые нужно было надевать на голое тело. Комбинезоны были довольно удобные и очень прочные, к тому же они хорошо защищали людей от радиации, но траканцы уже каким-то образом дезактивировали руины и она не представляла особой опасности. Неприятным было другое, люди, с бритыми наголо головами, чувствовали себя в таком обмундировании очень неловко. Хорошо было уже то, что в корабельной тюрьме крейсера «Ярость Товало» содержались одни только мужчины, а женщин пришельцев пленные таковыми не воспринимали, хотя большинство из них и относились к русским офицерам сочувственно, но только те, которые были таруба.