Дмитрий Нечай - Повести и рассказы

Я подтвердил, что понимаю его.

-- Следовательно, борьба за существование вас уже не беспокоит. Все, чего вы хотите, если, конечно, вы не хотите иметь собственный космический корабль, вы можете получить. А теперь я задам извечный вопрос. Вероятно, вы и сами об этом думали и, может быть, даже кое-что для себя уже решили. Итак, а что же дальше? Предположим, что, кроме денег, вам еще и славы захотелось. При наличии денег добиться ее проще, она покупается. Вы платите -- вам аплодируют, платите долго -- аплодируют сильнее. Со временем можно платить реже и меньше: дело сделано -- вас запомнили и оценили. Чем же вы займетесь дальше? Я спросил вас об этом, потому что вижу ваше отчаянное душевное состояние. Первейший тому признак -- пьянство и праздное времяпрепровождение при материальном достатке. Не подумайте ненароком, что я пекусь о вашей бессмертной душе в религиозном смысле, это дело для смертного совершенно пустое.

Существовало немного вопросов, способных поставить меня в тупик и заставить вместо ответа глупо поводить плечами. Стариковский был одним из них. Не скажу, что я над этим никогда не задумывался, просто всякий раз, не сумев достаточно определенно ответить самому себе, откладывал на потом. И так без конца.

-- Вижу, что ответить не можете, -- заметил старик, и лицо его вдруг стало серьезным и даже чем-то озабоченным.

-- Да вы не расстраивайтесь. Этот вопрос из разряда тех, на которые каждый, в лучшем случае, ответит своей, индивидуальной глупостью. Если вопрос этот сформулировать поточнее, он станет конкретным, но от этого еще более сложным: в чем смысл жизни, моей, твоей, нашей и так далее? Существует масса теорий и философских учений, так или иначе затрагивающих этот вопрос, но ни в одной из них, исключая лишь некоторые религиозные толкования, нет столь четкого и конкретного ответа, сколь блистательно четок вопрос. Все они идут как бы параллельно этой стальной стене, прикасаясь и тут же отскакивая от нее, подобно пуле. Они, эти теории, не осмеливаются даже попытаться пробить эту стену, так как если бы рискнули, то разбились бы вдребезги, так и не дав ответа на этот извечный вопрос. А если так, то в их существовании просто не было бы смысла. Именно поэтому все, что в процессе рассуждений выходит к стальной, непробиваемой стене этой проблемы, либо скользит вдоль нее, беря за конечную цель вопросы попроще, либо прекращает свое существование. Так что не смущайся: ты спасовал перед противником достойным.

Я стал замечать, что старик плавно перешел на "ты" и начал говорить, обращаясь больше к самому себе, но так, что при этом все же был необходим посторонний слушатель, хотя бы пассивное его присутствие.

-- Что же касается религиозных рассуждений на эту тему, то они хоть и разнообразны, но имеют одну общую черту: все они сводятся к истине, данной свыше, а потому верной раз и навсегда. Конечно, при желании можно попытаться оправдать их, можно также утверждать, что каждое новое поколение открывает в них свою, новую грань понимания вопроса, и что грани эти неисчерпаемы и вечны. Но ни одна из них не выдерживает сколь-нибудь серьезной критики. Ведь не думаешь же ты, например, что смысл твоего существования есть смерть и, как следствие, царство Божие? Эта теория рушится при одном только предположении, что подобного царствия нет вовсе, что так же не доказано, как и то, что оно есть.

Старик умолк, на лице его вновь появилась нерешительность, и опять она исчезла так же быстро, как возникла. Я решил не перебивать его вопросами и не пытаться спорить с ним, тем более, что рассуждал он небезынтересно.

-- Но вернемся опять к вам, молодой человек, -- перешел он на "вы" так же просто, как перед этим на "ты". -- У вас все отлично: отдыхаете на теплых морях, развлекаетесь, объехали весь мир, все посмотрели, словом, все, что только могут позволить деньги в том количестве, которое нужно на мирские утехи, вам доступно. Проживете вы так год, два, три, десять лет... Но ведь это тоже надоест, и, в конце концов, осознанно или неосознанно возникнет все тот же вопрос: зачем я живу, что мне делать дальше? И не ответив на него, люди, которые находятся в вашем положении, начинают пить и прожигать свою жизнь. Пьют они, как и все, с целью заглушить голос рассудка, не способного лишить своего хозяина такой ноши, как неразрешенность этой проблемы, с целью забыться и достичь блаженства хоть на миг, но не ломать больше голову над этим вопросом, на который нет ответа. Но ведь ответ-то есть, молодой человек. И он прост до невозможного.

Я вздрогнул. Это становилось уже действительно интересным. Мне всегда хотелось услышать хотя бы один более-менее достойный ответ на вопрос, зачем я живу на свете.

-- Суть данного вопроса всегда была на виду. Она подобна вещи, которую разыскивают, когда она лежит на самом видном месте, а никому и в голову не приходит, что искать ее вовсе не нужно, что вот она -- перед вами. Но найти ее можно по-разному. Можно просто увидеть, где она лежит в ожидании, пока ее заметят. Однако, это и есть самое сложное, подобным образом еще никому не удалось ее обнаружить и вряд ли удастся когда-нибудь. Она хоть и лежит у всех на виду, но черт ее поймет, как будто невидимая. Полубогом надо быть, чтобы суметь ее увидеть, а, может, уподобиться самому создателю. Для нас гораздо проще вычислить ее, исходя из совершенно посторонних понятий. В данном случае вы как бы замечаете не самую вещь, а ее отражение в зеркале. Смотрите в зеркало и видите отражение, к примеру, стола, на котором она лежит, оборачиваетесь и смотрите на стол, а ее там нет. Дело в том, что на самом деле она там, но увидеть ее без отражения мы пока не в состоянии. Многие сильные мира сего, которые задавались этим вопросом, делали иногда нечто, способное самим фактом своего существования послужить таким зеркалом. Но они проглядели, иначе не делали бы того, что делали. Они искали цель своего существования, грубо говоря, идею, которая сумела бы увлечь, заставить забыться без вина и добиваться этой цели, чего-то, что воодушевляло бы их, убеждало бы в своей необходимости, увлекая к светлым вершинам. Часто цели и идеи, как идеалы, оказывались фальшивыми. Достигнув их, люди понимали, что не это цель их жизни, но не умирать же им сразу после этого. К примеру, хочется разбогатеть и кажется, вот она -- цель, достигну и стану навсегда счастливым. Достиг -- и что же? Все со временем наскучит, надоест и осточертеет. Наступит пора разочарований, а как следствие -хандра и безысходное пьянство. Так и бьются испокон веков, пытаясь понять, где же и в чем смысл нашей жизни. Есть такой философский ребус: сможет ли Господь Бог создать камень, который не в силах будет поднять? Вроде бы все предельно ясно, схема, как в загадке с линией без начала и конца -- с виду сложно, а на самом деле чертишь круг, и ответ готов. Но тут не так-то просто понять, как надо чертить. Ведь Бог всемогущ и, если что и создаст, то без труда это одолеет. Он все может -- однозначно и четко, но проблема с камнем, который ему не поднять, налицо. Так вот, не следует искать ответы так же однозначные, как утверждение, что Бог может все. Да, он вполне способен, на мой взгляд, такой камень создать, как человек может изготовить бетонный шар весом в тонну, и оба они не будут в силах поднять, каждый, соответственно, свой груз. Но это слишком примитивная схема, не очень любящая критику. Лучше предположить, что, создав нечто более могущественное, чем сам, Бог прекращает быть богом, то есть абсолютом, начальным и конечным пунктом мироздания, камнем преткновения всего сущего, а, следовательно, он сам себя развенчает. Пожалуй, у него хватит сил самоликвидироваться.