Владимир Васильев (Ташкент) - Гостиница

Все громадное пространство было уставлено ровными рядами высоченных параллилепипедов-близнецов. Одни были пониже, другие — повыше, какие больше из камня, другие, в основном, из прозрачного материала. В ушельях между параллелепипедами по гладким серым полоскам сновали люди в странных одеяниях, сшитых явно не из фантазий. Еще быстрее людей по полоскам носились похожие на жуков чадящие устройства на колесах.

— Город? — испуганно спросила Тучка.

— Город, — удрученно подтвердил Ветер.

Над Городом стоял удушливый смрад — несло гарью, грязным потом и нечистотами.

— Мне страшно, — призналась Тучка.

— А мне противно, — брезгливо прошипел Ветер.

— Но надо идти туда?

— Надо, — кивнул он и повторил педагогическую сентенцию, какими их пичкали Учителя в достаточном количестве — аж из ушей торчат: — Чтобы идти в будущее, надо чувствовать прошлое; чтобы почувствовать прошлое, надо пережить его… Каждый имеет то Настоящее и Будущее, какое сотворил в Прошлом.

— Страшно, — поежилась Девушка. — Неужели у нас с тобой может быть разное настоящее?.. И зачем это надо?!

— Чтобы человек был свободен, творя себя. И нес личную ответственность за свою личную историю в истории человечества.

— Ты такой же зануда, как Учителя, — вздохнула Девушка. — Ответственность, свобода… а жить-то когда?

— Всегда, — хмыкнул Юноша. — Ты живешь всегда. И если что-то тебя не устраивает — ищи причину в себе. Где-то там, среди них, — показал он на Город.

Девушка внимательно всмотрелась в лица горожан. Они были, в основном, мрачны и озабочены. В глазах не замечалось покоя — лишь тревога и затравленность. У всех ссутулены плечи, словно сверху на них давил невидимый груз.

— Может быть, они такие несчастные оттого, что мы все вмешиваемся и вмешиваемся в их жизнь? — предположила она. — Они не чувствуют себя ее хозяевами…

— Во-первых, их жизнь — это наша жизнь, — отмахнулся Юноша. — Во-вторых, они не могут знать о вмешательстве, потому что, будучи ими, мы не знаем о нас здешних. В-третьих, мы уходим туда для того, чтобы попытаться сделать счастливым каждого из них.

— Имея в себе нынешнее наше понимание счастья, им, быть может, совершенно чуждое, — заметила Девушка.

— Никакого понимания — инстинкт счастья! — пояснил Юноша.

— Но ведь это же так неэффективно — забыть себя, — пожала плечами Девушка.

— Опять же — все в воле твоей, — развел руками Ветер, — можешь прихватить с собой нынешнюю свою пси-структуру. Но вряд ли ты тогда выживешь там. Не те высоты, не те глубины…

— Я хотела бы попробовать, — призналась она своему спутнику.

— Не советую, — вздохнул он, — но не смею приказывать…

— Страшно смотреть на статическое время, — поежилась Девушка, снова вглядываясь в Город.

— Для них оно вполне динамично…

— И так всю вечность они будут вновь и вновь тащить по этим улицам свой невидимый груз… — продолжила она, не заметив уточнения.

— Пока кто-то из нас не окажется там и не принесет с собой то, что сможет изменить их маршрут в Вечности, — попытался утешить ее Юноша. — У них есть шанс!.. Ха!.. — воскликнул вдруг Ветер. — Смотри!.. Прям, как ты!.. Только пострашнее! Словно с тебя все краски смыли, а потом пылью присыпали…

Девушка посмотрела в направлении его указующего перста.

Из тарахтящего и вонючего транспортного средства, битком набитого людьми, действительно вышла женщина, смутно знакомой внешности. Она зябко вжала голову в плечи и пошла куда-то, поскальзываясь на наледях, неся в руках две громадных сумки. Чувствовалось, что ей очень тяжело — ноги полусогнуты, тело напряжено. В глазах блестели слезы. На лице застыло выражение боли и обиды. Она как будто смотрела прямо на Девушку и спрашивала: — За что?..

Девушка не могла понять сути происходящего, но видела, что женщина очень несчастна… Вдруг лицо женщины вздрогнуло, как от удара, глаза застыли, кровь отхлынула от кожи, сделав ее похожей на оберточную бумагу, торчавшую из сумки. Ноги женщины подогнулись, и она, не выпуская из рук громадных сумок, упала на тротуар.

— Что с ней? — испуганно воскликнула Девушка, почувствовав неладное.

— Смерть, — вздохнул Юноша.

— Никогда не видела, как умирают люди!.. Как некрасиво они умирают… — Что ж ты хочешь — Эпоха Разделенных Миров, — развел руками Ветер.

— Тогда они уходили в небытие…

— Но ведь это же я!.. Неужели это я?!.. Я не хочу так умирать!..

— Иди и исправь мир, — предложил Юноша.

— Как?.. Они ведь еще не сотворили Пика Одиночества!..

— Неправда — Пик Одиночества был всегда. Иначе миры не могли бы существовать. Просто до определенного момента он был невидим…

— Я иду к ней! — воскликнула Девушка. — Я иду к себе…

— Я не имею права тебя отговаривать, — помрачнев, сказал Юноша. — Это важный момент в твоей истории. Но я тебе помогу!.. К твоему приходу в этом Городе должен появиться Пик Одиночества…

— Но я слышала, что его создал Поэт! — удивилась Девушка.

— Такое не создается в одиночку. Поэт лишь выразил жажду миллиардов. К тому же, я тоже когда-то был рифмоплетом, — криво усмехнувшись, признался Юноша.

— Ты?..

— Если свидимся в смертном облике,Обернись предо мной светлым облаком…Обернусь пред тобой буйным ветром —Это будет моим ответом…Все же, дай на прощанье руку,Если вдруг навсегда разлука…

Девушка протянула руку, а он сделал сальто в воздухе и исчез, превратившись в Ветер…

Сквозь ущелье между холмами понесло сухие листья…

Девушка посмотрела на лежащую в Городе женщину. К ней приблизился озирающийся мужчина. «Сейчас он ей поможет», — решила Девушка. Однако мужчина, еже раз воровато оглянувшись по сторонам, разжал ее пальцы и, подхватив сумки, быстро скрылся за углом. Через некоторое время появился другой — помоложе. Он уверенно проверил все карманы в ее одежде и что-то переложил из них в свои.

Девушка не понимала, что происходит, но чувствовала — что-то гадостное и мерзкое. Ей нестерпимо захотелось оказаться ТАМ и защитить эту женщину. Защитить себя?.. Вдруг их сходство не случайно?..

Девушка повернулась спиной к Городу. Перед ней медленно двигалась стена из летящих желто-коричневых листьев… листьев времени… оставляя за собой очищенные от забвения улицы Города…

Девушка спешила. Все произошло только что и, быть может, еще не поздно исправить хотя бы последние не остекленевшие мгновения!.. Нет, слишком медленно!.. Она обернулась Тучкой, и Ветер мгновенно перенес ее к Пику Одиночества, контуры которого уже проступали сквозь листоверть.