Максим Хорсун - Рождение Юпитера

«Рурк» рыскал внутри плазменного облака. Вверх-вниз, вправо-влево, – корабль петлял, стараясь сбить с толку приближающуюся химеру. Вскоре он действительно пронзил тело солнечного плевка, и в смотровую розетку рубки управления вновь заглянули звезды. Очнувшийся от комы радар поспешил отобразить на ситуационной голограмме стремительное движение.

…Брут вбежал в покои Шелли. Распахнул резные дверцы первого шкафчика, затем второго, за ним – третьего… В глубине шестого блеснула сталь меча, закрепленного на вертикальной подставке.

Сильные пальцы легли на рифленую рукоять.

– Да! Да! – Брут сделал пробный взмах. Меч был приятно увесист. – Да! – Брут дрожал от страха и предвкушения. Сегодня, именно сегодня, уверял он себя, произойдет событие, которое, наконец, внесет ясность в его жизнь. Жизнь, такую смутную и тревожную, словно кем-то продиктованную. Кем-то издалека.

Удар чудовищной силы сотряс «Рурк». На глазах Брута дальняя переборка лопнула. В покои влетело нечто страшное, стрелообразное – титановый гарпун длиной в два человеческих роста, толстый, как незаживающая шея молодого иерарха Бейтмани. Наконечник раскрылся, превращаясь в четыре зазубренных когтя. Заскрежетала раздираемая палуба, застонали переборки, пошел волнами драгоценный паркет. В одно мгновение пух из рассеченных перин и подушек, теплая вода из бассейна, щепки и осколки стекла – все поднялось в воздух, смешиваясь и закручиваясь в вихре. А затем, хлынуло из корабля прочь: через пробоину – в космос. Брут застыл, не выпуская из рук бесполезный меч: вот-вот, и молодого иерарха потащит следом за обломками. Не в силах что-либо предпринять, он завороженно наблюдал, как подрагивает трос, соединяющий гарпун с невидимым кораблем-перехватчиком. С той самой «химерой», что отделилась от грузового «Нила».

Но воздушный поток иссяк, едва успев зародиться. Аварийные системы «Рурка» вернули корпусу герметичность. А заодно – намертво зафиксировали гарпун чужаков внутри поверженного «Золотого Сокола».

5

Окрестности Юпитерекса были окружены двойным кольцом.

Черная морось на краю светло-розового аккреционного диска: плывут по своим орбитам каменные глыбы, опоясанные метеоритным хламом и пылью. Ионизированная пыль слабо светится, она словно стыдится своей немощи под боком у сияющей Королевской Планеты и самого… самого Солнца.

Оба кольца образовались из останков восьми внешних спутников, формировавших так называемые группы Пасифе и Гималии. Внешние спутники в свое время первыми приняли удар приблизившегося Солнца. Сначала не перенесла пламени периастрия группа Пасифе: четыре малые луны превратились в обугленный космический мусор. Через пятнадцать лет погибли кривобокие мирки группы Гималии.

Тяжелый транспортный корабль, несущий перед собой сложную систему отражающих экранов, сорвался с магистрального луча Юпитерекс – Сэтан и, не снижая скорости, врезался в первое кольцо – кольцо Пасифе. Вспыхнул энергетический щит: его нематериальную толщу рассекли стрелы метеоритов. Жалкие каменные обмылки сгорали без следа в тщетной попытке дотянуть до округлого корпуса.

– Исходящее сообщение: «Кракен» – Трайтон, кодировка высшей сложности! – приказал большеголовый бледному астронику.

Не нужно было уточнять адресата: на столичном планетоиде лишь один человек получал «пакеты» от обитателей «обратной стороны Солнца».

Большеголовый неспешно прохаживался по рубке, в его руке дымилась вместительная чашка. Он пил чай, заваренный с лекарственными травами, смакуя каждый глоток. В анти-Сопряжении давно разучились выращивать эхинацею и мяту. Хотя караваны контрабандистов проникали за Солнце довольно часто, позволить себе пить напитки благородных мог далеко не каждый безымянный.

Константин и тиран Майя – плутонианский смотритель музея древностей – сидели друг напротив друга за столиком, заваленным навигационными картами и справочниками. Они играли в голографическую версию «Номов и номархов».

Плутонианин был рассеян и нервозен. В его ушах до сих пор звучали крики плененного юноши – несчастного глупца Шелли, дерзнувшего бросить вызов устоявшейся человеческой системе.

– Мой благородный друг! – собравшись с мыслями, принялся диктовать большеголовый. – Выражаю анонимную благодарность за то, что убрал патрульные корабли с нашего маршрута: «Кракен» благополучно добрался до кольца Пасифе. Я также благодарен за то, что ты не забыл расчистить путь «Золотому Соколу». Насколько мне известно, «бронзовые маски» были готовы пуститься следом за Брутом Бейтмани, который все-таки уклонился от участия в Партии. Пусть твоя совесть будет спокойна: для этого недостойного мы приготовили более суровое наказание, чем ваши Партии и прочие светские забавы. Золотая птичка поймана; ее пассажиры пока живы и здоровы, они следуют на нашем корабле к точке рандеву. Кстати! Должен предупредить: плутонианские экстремисты вновь собираются десинхронизировать орбиту Вонючей Планеты и нарушить целостность транспортной сети. Рекомендую переключить внимание служб безопасности Сопряжения на окраины системы. На этом все! Твой анонимный друг – с искренним пожеланием вашей Золотой Удачи!.. – Большеголовый указал на астроника пальцем. – «Пакет» отправить немедленно, копию – сохранить!

Астроник отослал сообщение и переключил систему связи на сканирование частот. Рубку наполнил монотонный вой на высокой ноте: голос Солнца – постоянный сигнал, хорошо известный всем, кто хотя бы раз собственноручно поднимал корабль в космос. Вою вторило влажное, булькающее бормотание. Словно лепет душевнобольного, оно пугало и отталкивало…

Так приветствовал приближающиеся корабли горячий Юпитерекс.

Под психоделический аккомпанемент радиошумов «Кракен» просочился сквозь редкую гребенку астероидного кольца Гималии. Внутренняя магистральная сеть Юпитерекса не работала – иного никто не ожидал! – но, сойдя с межпланетного «луча», «Кракен» сохранил крейсерскую скорость.

Тихо выругался толстый плутонианин: очередная игра закончилась его поражением. Выругавшись, он тут же принялся извиняться, униженно кланяясь и прижимая к обвислой груди гротескно-большие кисти рук. Константин поднял ладонь, обтянутую черной перчаткой, с хрустом сжал пальцы. Голограмма игрового поля дернулась и «втянулась» в браслет на запястье бесфамильного. Константин коротко кивнул плутонианину, поднялся на ноги и подошел к большеголовому.

– Удивительное зрелище! – тихо вздохнул безымянный палач и убийца: он глядел на панорамный экран.

«Кракен» вошел в лунную систему Юпитерекса. Беззвучно колыхалась сплошная стена солнечной атмосферы – красная, неспокойная – и, словно вырезанное в стене круглое окно, темнело ночное полушарие Королевской Планеты. Но и это «окно» нельзя было назвать черным: оно мерцало, подсвеченное газовыми потоками аккреционных поясов.