Завацкая Яна - Союз летящих

Тогда, около полувека назад, одри разработал новый план, и ему удалось действительно построить супермозг.

Кандидата на вакансию в супермозг клонировали — для этого требовалось всего лишь достать его клетки, что не так сложно. Клон выращивали в лаборатории; средний срок жизни клонированного по этой методике тела составлял всего три года, до размера взрослого клон дорастал за год с момента закладки. После этого клону создавали искусственную личность. Память оригинала копировали — это тоже не требует убийства, в отличие от снятия керы. Затем память разделяли и копировали клону лишь профессиональную часть, знания, драгоценные крупицы опыта и собранного из книг, из жизни информации, уникальной для каждого образованного человека.

Кроме этого, клону создавали смутную ложную память "собственной жизни" и симулировали амнезию. С новосозданными документами клон начинал новую жизнь — вдали от оригинала. За десятилетия организация одри достигла большого совершенства в этом деле.

Двух лет обычной человеческой жизни было вполне достаточно, чтобы развить личность и набраться драгоценного опыта — а опыт и знание жизни нужны, чтобы решать задачи управления всей Землей.

После этого клона везли в Индию. Тело, уже начинавшее разлагаться, уничтожали, память и керу клона переносили на бессмертный супермозг. Таким образом, в этом гигантском нейронном образовании скопились сначала единицы, затем десятки и даже сотни отдельных личностей, прекрасно понимающих и слышащих мысли и чувства друг друга.

Однако супермозг так и не начал управлять землей и гениально решать задачи для одри.

Одри не учел главного, необходимого условия объединения разумов — они должны найти между собой общий язык. Научиться взаимодействовать. А значит — принять друг друга. Более того — они должны полюбить друг друга.

Этого, естественно, не могли сделать самые обычные люди, с разными убеждениями, разного происхождения и интересов.

Обычные люди, собравшись вместе, неминуемо начинают конфликтовать между собой. Общее дело еще может их сплотить, если же речь идет только о совместной жизни, пиши пропало — неизбежны иерархия, борьба за место под солнцем, травля слабых, грызня, обиды, ненависть…

То, что сделал одри, было куда страшнее — собранным вместе разумам было некуда деваться. Они не могли отгородиться друг от друга, не могли даже толком объединиться по группировкам, не могли разбить друг другу носы…

"Ад — это другой", сказал кто-то. Здесь от другого было некуда уйти. Нельзя остаться одному; нельзя даже уйти в фантазии — все видели эти фантазии. Супермозг обернулся адом для его составных частей.

Одри со временем понял, что опыт не получился. Никакой гармонией даже не пахло, разумы были просто не в состоянии объединиться и совместно решать задачи. Пожалуй, единственное, что их объединяло — ненависть к создателю…

Шанкара поступил так же, как на его месте поступает любой начальник — заставил личности супермозга работать совместно, угрожая наказаниями. Смерти никто из них не боялся, наоборот — смерть в их состоянии казалась желанным избавлением. Но Шанкара легко мог сделать их жизнь еще более ужасной — небольшое изменение химического состава, легкие электрические импульсы в центры болевого восприятия… Ему нужно было только регулировать эти пытки, потому что у некоторых личностей они быстро приводили к безумию, иногда необратимому.

За попытки совместной работы Шанкара вознаграждал мозг, добавлял питания, стимулировал центры удовольствия.

Но политика кнута и пряника мало что дала. Личности стали пытаться что-то решить совместно — но эти попытки оказались очень неэффективными; в процессе размышлений личности продолжали ссориться, их разделяли мощные психологические барьеры, недоверие, страх, ненависть… Вероятно, в итоге одри отчаялся и понял, что проще решать задачи своим собственным, изолированным мозгом.

Однако одри получил другой, неожиданный результат. Страдания, испытываемые изолированными разумами, были невероятными; и одри получал от них колоссальное количество кавалы. Вполне достаточное для жизни и развития. В реальной внешней жизни он мог теперь себе позволить быть благотворителем и не искать новые внешние источники страданий.

Так супермозг, планируемый как противовес Союзу Тайри, стал просто машиной, производящей страдания.

Одри научился регулировать этот поток. Личности, вливаемые в супермозг, были разными. Среди них попадались активные и умные бойцы-коллективисты, сразу понимающие, что главный враг — извне, и что ненавидеть нужно его, а не товарищей по несчастью; попадались просто добродушные люди, не умеющие ненавидеть, но и не склонные становиться жертвой. И тех, и других следовало нейтрализовать; одри делал это с помощью пыток — сразу же, как только отношения в супермозге принимали нежелательный для него оборот.

Линна казалась совершенно убитой ужасом, открывшимся ей. Алейн обняла девушку, попыталась ментально успокоить.

"Во Вселенной много страшного. Тебе надо научиться абстрагироваться от этого эмоционально. Только тогда ты сможешь помочь".

"Что там теперь происходит?"

"А почему ты спрашиваешь меня? Линна, ты же тайри!"

Они обе автоматически скользнули в "эфир", разыскивая команду с "Виэрела", которая сейчас занималась супермозгом.

Местность вокруг лаборатории пришлось экранировать, благо, о лаборатории в сущности никто и не знал. Работавшие там ученые и охрана разбежались, тайри этому не препятствовали — вряд ли утечка информации будет кем-то воспринята всерьез и принесет реальный вред.

"Ничего хорошего" — Араинн, один из членов команды, был озабочен, — "нам удалось отделить от супермозга несколько кер, поступивших последними. Они сохранны, для них мы создадим тела. Но другие в ужасном состоянии… Мы пока думаем над этим". Он послал Алейн и Линне пакеты подробных разъяснений, чтобы подключить их также, если возможно, к поиску решения. Но женщины чувствовали себя не в силах что-то обдумывать, им обеим требовался отдых.

Тайри вспоминала бой. Вот оно как, получается. Вот этим и занимаются антиинфернальщики. И Алейн, значит…

"Ты давно этим занимаешься?"

"По сути, всю жизнь тайри. Ведь именно Дьен был моим наставником при инициации. Знаешь, это было так забавно, — Алейн улыбнулась и послала Линне несколько картин, — если вспомнить сейчас. Просыпаюсь — будто барин сидит, красивый такой, холеный. И ничего не болит. А ведь я двое суток рожала, ребенок стоял поперек. Меня уж умирать оставили. Открываю глаза — тут он. Я решила, что это вроде больницы. Потом думала — умерла, и это Царствие Небесное. Долго так думала.