Ирина Скидневская - Игры по-королевски

— Лотис!

— Не надо, Александр… Не хочу ни о чём говорить. Ты сам сказал — у нас своя мораль. Тебе её понять трудно. Если всё-таки решишься мне поверить — у него всё хорошо. — Она отвернулась.

Лотис велела всем выйти из избушки и долго оставалась с Дизи наедине. Мужчины, поджидали её, сидя у костра. Сергей рассказывал Скальду о приёмах и способах охоты. Скальд, слушая о ловле животных капканами, смотрел на охотника так, будто не верил собственным ушам. Вопросов он почти не задавал.

— Сергей, тебя нужно с Властиславом познакомить, — морщась, сказал Тики. — Тот тоже любитель поохотиться. Однажды он мне начал рассказывать, как охотятся на уток, — не предупредив, что речь пойдет именно об охоте. Представьте себе, — говорил Тики, обращаясь к Скальду, — чудесное раннее утро: заря только начала разливаться, вокруг совершенно тихо, покойно… Озеро, подернутое голубой дымкой… Легкие порывы ветерка… Красота вокруг неописуемая! Властислав словом владеет, и я понял, в каком приподнятом настроении находились те, кто созерцал эти красоты… расслабился…— Тики вздохнул. — Закончилось всё тем, что они настреляли два мешка уток и с триумфом возвратились домой.

Сергей тут же собрался возразить, но из избушки вышла Лотис. Они поднялись ей навстречу.

— Пусть полежит здесь еще несколько дней, — как само собой разумеющееся, сказала она, обращаясь ни к кому и одновременно ко всем. — Сейчас это место особенное… лечит… Где могила? — обратилась она к Сергею.

Они пошли по тропинке в заснеженный лес. Солнце уже встало и играло алыми бликами на сверкающем снегу. Под кустом на краю поляны, на которую они вскоре вышли, высился холмик, закиданный ветками. Лотис раскидала хворост, наступила одной ногой на могилу и прислушалась. Вдруг она сделала нетерпеливый жест рукой, приказывая мужчинам отойти, и встала на холмик. Даже издалека было видно, что земля у неё под ногами заходила ходуном, зашевелилась. Тики показалось, что из могилы раздался слабый вой… Он взглянул на Сергея и Скальда — они тоже встревоженно прислушивались.

— Лежи спокойно, — сказала Лотис. — Ты нашел своё место. Ты умер, Дуй, сослужив тем, кого презирал, последнюю службу. Это было самое удачное твоё деяние.

Больше Лотис не сказала ни слова. Она постояла, сосредоточенно глядя себе под ноги, и легким быстрым шагом пошла к модулю, оставленному в лесу.

— Ты уверена, что Дуй мёртв? — осторожно спросил Тики, когда модуль взлетел.

— Теперь мёртв. Волка-оборотня может убить только женщина, — со значением сказала Лотис и тут же с каким-то сомнением добавила: — Место теперь здесь больно хорошее… Вы разве не чувствуете? Я будто заново рождаюсь… столько сил прибавилось…

— Тогда не будем рисковать, — сказал Тики.

Модуль завис над поляной и выпустил тонкий луч, который выжег могилу зверя дотла…

8.

Она стояла рядом с чёрным камнем и уговаривала его, поглаживала, шептала одной ей слышные слова. Камень постепенно нагревался — и чем больше, тем сильнее таял вокруг него снег, поднимаясь к небу тонкими струйками пара. Короткий зимний день подходил к концу, и Лотис торопилась, стараясь точно попасть в необходимое время — чтобы пробуждение камня пришлось на последний закатный час.

— Подойди, Ана, — вдруг позвала Лотис. Ана подбежала к ней. — Твой отец хочет увидеть тебя. И Тиса… Положи обе руки сюда…

Ана обняла камень, приложившись щекой к его неровной поверхности. Из глубины каменного шара исходили теплые токи. Некая тонкая духовная связь, подобная той, какая бывает только между очень близкими, родными людьми, установилась между ней и камнем, и слёзы навернулись у Аны на глаза — чёрный камень любил её… Это было странно, непонятно, но сила этой любви была важнее сомнений, и Ана растворилась в этом греющем чувстве, восстанавливающем ее нарушенное душевное равновесие, возвращая спокойствие, радость жить… Камень прощался с ней, но это была светлая печаль…

Ана отошла в сторону, где стояли Властислав с Яном, Тики, Скальд и, чуть поодаль, Сон.

Лотис продолжила свой разговор с камнем. Неожиданно он дрогнул, закачался, плавно подвинулся, освобождая вход в скалу, из которого вырвался сноп яркого света. С горы посыпались камни, взметнулась в воздух пыль. Камень откатился в сторону и продолжал нагреваться. По земле, совсем как весной, побежали ручьи, и, освобождаясь от шапок снега, стекающих с них потоками, заскрипели деревья. Ошалевшие птицы оглушительно кричали и кругами носились над лесом.

Густой, плотный туман окутал вошедших в пещеру, но свет внутри оказался мягким и постепенно гас, словно кто-то, заботясь о комфорте гостей, уменьшал его яркость. Не сразу они вышли по длинному коридору в природное углубление в скале, похожее на небольшое помещение. Посреди него стоял только каменный стол, чёрная крышка которого была испещрена какими-то письменами.

— Кто смелый? — с неожиданной теплотой в голосе спросила Лотис. Улыбка её была странной, загадочной. — Скальд!

Он встал, как она велела, положил обе руки на черную гладкую столешницу — и будто сразу очутился в другом мире или даже измерении, видя развернувшуюся вокруг картину изнутри, понимая и улавливая тысячи оттенков и смыслов происходящего. Это состояние он не мог сравнить с чем-либо ещё, и приобретенный им с годами жизненный опыт здесь совсем не пригождался. Скальд словно стал частью некой силы — благотворной, созидающей — и понял, что это сама планета открыла ему свой разум… Он тут же подчинился, доверившись её желаниям, и она рассказала ему о том, что сочла нужным…

Корабль собирался войти в гиперпространство. Ждали только ее приказа. Нужно побыстрее принять душ и пройти в защитный отсек. Еле держась на ногах от усталости, Альма уселась за туалетный столик, чтобы удалить грим.

Она чувствовала себя разбитой. На душе было муторно, так же муторно, как в прошлом году, когда ей чуть не ампутировали руку. На одной из периферийных планет она пожала руку человеку из толпы, встречающей ее. Через день рука опухла и начала чернеть. Она сказала врачам, что лучше умрет, чем позволит ее отрезать. Ее убеждали, показывали протез. Уставясь в стену, она отрицательно мотала головой. Руку спасли.

Альма жирно мазнула кремом по щеке и ватным тампоном принялась снимать грим. Хороша бы она была с протезом и с этим красивым лицом… Носик изящный, брови, как и положено, блестящие и чуть темнее длинных ресниц, губы пухлые, овал лица идеальный. Альма всхлипнула. Лицо высокого светловолосого мужчины все время стояло у нее перед глазами. Вы очень красивы, прекрасная незнакомка. Вы необычайно умны, господин Икс. Еще я храбр и удачлив. Я найду вас…