Сергей Чекмаев - TimeZero. Пепел обетованный

– Значит, нас кто-то выследил?

Ответить я не успел. Портал наконец проснулся.

Гул сменился шипящим, почти неслышным на таком расстоянии треском статики. Короткие алые вспышки как молнии выхватывали из ночной темноты то каменный монолит, то группу деревьев, то обочину старого шоссе.

В КПК разом выплеснулось целое море красных точек – радар едва не захлебнулся от количества новых целей. В правом окне замелькали ники и до боли знакомые, почти одинаковые клановые значки: черепа на красном, зеленом и черном фоне.

Исла де Муэрте. Почти в полном составе.

Приваты сыпались на комп десятками.

«Попались!»

«Стоять! Бояться!»

«Эй, скажи своей девке, чтобы готовилась!»

«Добегались, твари!»

Нам угрожали, пугали, советовали начинать писать завещание. А еще – спокойно объясняли, почему у одного сталкера нет никаких шансов против трех десятков отборных головорезов Ислы.

Не знаю, сколько им предложили. Но явно больше трехсот тысяч: этого слишком мало, чтобы собрать столько бойцов. Тут нужны суммы посерьезнее.

На втором десятке приватов я перестал вчитываться, смотреть звания и уровни.

Один оригинал – видимо, из молодых – развлекался на общей волне.

«Волею пославшего нас Бибурата приказываю: дрожите в страхе перед неизбежным!»

Они уже чувствуют себя победителями, а потому можно и поржать, призывая на помощь дух Бибурата – бывшего мэра Ислы, алкаша и отморозка. Каким-то фантастическим образом он несколько лет смог держать в узде воровскую вольницу. Как говорят – жуткими и омерзительными для непосвященных ритуалами. В конце концов ему захотелось спокойной жизни: наверное, скопил достаточно на безбедную старость. Бибурат сменил внешность и осел чуть ли не в Атланте. В Исле воцарилась анархия, но прежний вождь так и остался для корсаров чем-то вроде знамени.

В общем, на этот раз мы попали. Всерьез.

Корсаров хватит на полсотни таких, как я, и еще останется. Им ничего не стоит отсечь нас от города, перекрыть все пути к отступлению и взять тепленькими. По крайней мере, Киру. Уж я-то живым точно не нужен. Кое-кто не зря переводит Исла де Муэрте еще и как Убийственный Остров. Там собрались настоящие профи по этому делу.

Кира сама все прекрасно поняла, прибавила шагу, теперь ее уже не нужно было тянуть за руку, уговаривать и подгонять.

Она то и дело поворачивалась ко мне, и в ее глазах отчаяние мешалось со страхом. Наверное, она ждала, что Андреналин, как обычно, сейчас скажет: мол, не плачь, прорвемся.

– Ничего… – на бегу пропыхтел я, – они нас еще не поймали.

Сказал, а сам подумал – это лишь вопрос времени.

«Сами сдадитесь? Останешься жить, сталкер. Или мы вас поймаем, и ты будешь умирать очень медленно и трудно. Даю пять минут подумать. Я сегодня добрый».

Да, можно позволить себе быть добрым. Деваться нам и в самом деле некуда, даже если успеем добежать.

Пять минут прошли быстро.

«Твое решение, сталкер?»

«Люблю трудности», – отстучал я на ходу.

Вожак Ислы не удостоил меня ответом. И так все ясно, зачем дальше дискутировать?

Красные точки в КПК двинулись в стороны, развертываясь в большой полукруг. Еще один отряд, как я и предполагал, двинулся на восток, преграждая нам путь в город. Трое корсаров остались у портала – на случай, если произойдет невероятное, и нам удастся прорваться.

Да я и не собирался. Все транспортные линии наверняка заблокированы, так что смысла лезть в петлю нет никакого. А вот шахта…

Впереди, километрах в двенадцати к северу от портала, располагалась старая, довоенных еще времен, шахта. Ее так и называли – «ancient», то есть древняя. Действительно, копались там очень и очень давно, изрыли землю вдоль, поперек и особенно вглубь. Лезть в запутанную сеть выработанных и новых штреков без карты я пока не собирался, а вот в мешанине рудничных отвалов, старых конвейерных лент и заваленных подъездных путей вполне можно было затеряться. В завалах породы и металла радар не поможет, и даже такой толпой корсарам придется попотеть, чтобы нас найти.

А если совсем прижмут – останется единственный шанс: уходить вниз, в забои.

Есть там одна забавная штука. Для закоренелых самоубийц, которым давно уже нечего терять.

Вроде нас.

Мы успели. В последний момент, но все же успели: рукотворные горы шахтных отвалов выросли перед нами в тот самый момент, когда корсарский полукруг уже начал смыкать крылья. Сначала терриконы выброшенной породы походили на древние холмы – сглаженные дождем и ветрами, поросшие невзрачным мхом, с редким частоколом чахлых кустиков на гребне. Потом зелень исчезла, отвалы стали расти ввысь, склоны становились все круче. Рыжие от окислов остовы транспортеров покачивались на истлевших опорах, шатаясь и поскрипывая от ветра. То и дело попадались дряхлые фермы давно снятых подъемников; провисшие стальные тросы в радужных разводах коррозии с трудом удерживали их, цепляясь из последних сил за трухлявые болты и заклепки.

– Как здесь… отвратительно, – сказала Кира.

Она тяжело дышала, на лбу выступили капельки пота. Все это, правда, не мешало ей с любопытством оглядываться по сторонам.

– Что здесь было?

– Старая шахта. Она и сейчас есть, просто мы еще не дошли до рабочих шурфов. Здесь копают очень давно.

Я смотрел в КПК. Потеряв нас из виду в металлическом месиве, исловцы несколько задергались, но ненадолго. Полукруг рассыпался на несколько групп, передние уже втягивались в лабиринт рукотворных холмов. Арьергард перекрывал выходы.

Все правильно, ребята не первый день охотятся на людей, знают, как выслеживать добычу. Они даже попытались сбить нас с толку. Приват пискнул угрожающе:

«Сопляк, ты за кого нас держишь? В шахте тебя ждут наши».

Ну да, конечно. В любой другой – поверю, но только не в «Древней».

Кира вдруг обхватила меня руками, прижалась к груди и заплакала, уткнувшись в отворот куртки.

– Ты что?

– Они тебя… убью-ууут!! Я им нужна живой, а тебя убью-ууут!

– Прежде нас надо поймать.

– В этот раз поймаю-ууут… их слишком много…

Я осторожно выбрался из кольца ее рук, поцеловал и провел рукой по волосам.

«Может, и поймают. Но прежде им придется перешагнуть через меня».

– Прорвемся, маленькая. Не бойся.

Кира отчаянно замотала головой. Потом подняла глаза и, несмотря на мокрые дорожки на щеках, гордо и даже весело сказала:

– Я пойду к ним. Мне они ничего не сделают, а тебя оставят в покое.

Она повела плечами, словно скидывая тяжелый груз. Или наоборот – принимая его. Наверное, это очень страшно – впервые принимать на себя ответственность за других. В 17 лет. Зато как звучит! Прямо как в книгах. Я, мол, пожертвую собой, чтобы ты выжил.