Анатолий Гладилин - Тень всадника

После десяти вечера за столом осталось лишь несколько гостей и шестилетняя Диана, за которой ее мама должна была приехать через час. Маленький Леля давно спал, а Анька ворочалась в своей постели, раскидывала подушки, пыталась чуть ли не встать на голову. Я понимал, что девочка перевозбудилась, и сидел рядом, рассказывал сказку. Глаза у Аньки слипались.

- Деда, позови Диану, я хочу с ней попрощаться.

Диана, несмотря на обилие сладкого, с аппетитом уплетала кружочки копченой колбасы. Тут же пошла за мной в Анькину комнату.

- Анна, спокойной ночи!

Анька капризным сонным голосом пробормотала:

- Диана, а где твой папа?

- Ты же видела, он уехал по делам.

- Дина, - Анька попыталась в очередной раз встать на голову, - а где твоя мама?

- У мамы спектакль в театре.

Анька села, повернулась лицом к Диане и совсем другим тоном быстро спросила:

- А ты не знаешь, случайно, где мой папа?

* * *

Было, наверно, так...

Они подъехали к полуночи, остались в машине и с противоположной стороны улицы наблюдали, как на освещенном крыльце респектабельного буржуазного дома появилась группа веселых мужчин и женщин. Женщины громко смеялись, кто-то кого-то обнимал, договаривали то, что недоговорили на вечеринке. Потом подвыпившая компания спустилась в маленький дворик и через калитку в железном заборе, увенчанном острыми пиками, высыпала на тротуар. Прощание, ритуальные поцелуйчики. "Безлошадные" пары сели в "БМВ" Жан-Поля и "ситроен-ХМ" Филиппа. Укатили. Обратил ли кто-нибудь внимание на... Не могли. На этом необычно широком для Парижа авеню стоянка в шесть рядов. И улица, хоть и в центре, полутемная - ни кафе, ни ресторанов. Так поздно ни одна собака по ней не шастает, а если и вылезла с хозяином по своим собачьим надобностям, то им, хозяину и собаке, абсолютно нет дела до двух (трех?) хорошо одетых месье, изучающих в машине план города или занятых оживленной беседой.

В 0.25 машину покинул мужчина в плаще и шляпе, со скрипичным футляром в руке. Насвистывая, пересек авеню, подошел к забору, уверенно набрал код, распахнул калитку, поднялся на крыльцо, ключом открыл парадное. Свет в подъезде музыкант зажигать не стал, лифтом не воспользовался, потопал вверх по лестнице. Физкультурник.

Через три минуты спутник музыканта проделал тот же маршрут, поднялся на крыльцо и нажал кнопку интерфона.

Сережа решил, что это вернулся кто-то из гостей (забыли что-нибудь или недопили?), и отправился к экрану монитора посмотреть, кто именно. Телекамера над подъездом показала ему незнакомое лицо (или знакомое? Это бы важно знать, да никто теперь не узнает). Телемонитор в салоне сломался еще утром, второй был оборудован у двери в квартиру. Солидная дубовая дверь, а в середине - овал из небьющегося матового стекла (в половину человеческого роста), укрепленный стальными узорчатыми разводами. Мода была такая в Париже в начале двадцатых годов... И вот в светлом овале возник силуэт Сережи. Тем временем музыкант-физкультурник уже стоял на площадке шестого этажа перед дверью, уже расчехлил скрипичный футляр и вытащил оттуда автомат с глушителем.

Очередь. Промахнуться невозможно. Бронебойные пули прошили матовое стекло, как тонкую материю.

Никто ничего не слышал. Соседи по лестничной площадке отдыхали в Ницце.

Музыкант-физкультурник отбросил ногой ненужный скрипичный футляр, на пятом этаже аккуратно положил автомат у лифта и неторопливо продолжил спускаться. Респектабельный буржуазный дом спал.

Когда полицейские сирены разорвали ночную тишину, машина с субъектами (двумя? тремя?) уносилась из города. Вряд ли к аэропорту. Требовалось всего два часа, чтоб домчаться до Бельгии. Думаю, они (он?) свернули с автострады и пересекли границу по какому-нибудь пустому деревенскому шоссе.

Выводы. Они (музыкант и подручные) обладали прекрасной информацией. Узнать код - дело плевое, Сережкина квартира была проходным двором для так называемой парижской светской шелупени. Но они (музыкант и подручные) знали, что охранник Сережи ночует у себя дома, что заказана бронированная дверь, которую вот-вот должны поставить, что в это утро сломался (сломали?) телемонитор в салоне, что гости уйдут к полуночи, что Сережа с дамой, значит, сразу спать не ляжет. Никакое самое квалифицированное "наружное наблюдение" такой информации дать не может. Сережу продал кто-то из его ближайшего окружения.

Кто?

* * *

- Сережа, умоляю, сегодня вечером не выходи из дома. Не пускай никого в квартиру. Не отвечай на звонки. Не подходи к двери.

Даже если бы я почувствовал опасность, послушался бы он меня?

Не знаю. Маловероятно. Еще менее вероятно, что это что-либо изменило. Раз прислали профессионалов, то они бы его достали в какой-то другой день. Однако мой опыт подсказывает, что другой день - это всегда другой день. Теоретически он приносит счастливый шанс. Многое может произойти за сутки. Дурацкая автомобильная авария. Рутинная полицейская проверка. Острый приступ аппендицита. Музыкант поскользнулся на ровном месте и сломал ногу. Отмена команды...

Теоретически шанс на отмену команды ничтожен. Дело запущено в ход. Не остановить. Однако мне как историку известны случаи, когда выигрыш во времени отворачивал злой рок. Например, после казни виконта Александра Богарне Жозефина сутки напролет рыдала в своей келье монастыря Кармелиток. (Не успел еще рассказать Дженни, а надо.) Жозефина ждала неминуемой гильотины. И вдруг непредвиденный инцидент в Конвенте (Робеспьер не захотел назвать имена заговорщиков), закончившийся Девятым термидора...

Другой день.

У меня нет доказательств. Просто интуиция, опыт. Настораживает вот что: те, кто дали команду, те, кто руководил "музыкальной группой", не только обладали прекрасной информацией, - они просчитали, какую информацию получит следствие! Они все взвесили заранее, обсудили и порешили, что эта информация устроит французскую полицию, что французам невыгодно будет копать глубже. Знакомый почерк мощной организации, самого крупного ответвления Системы. В чем они всегда были непревзойденные мастера - так это в искусстве запускать дезу. А тут все укладывалось в нужную французам схему. Сережа заработал миллионы на торговле с Россией, а потом свернул бизнес, ибо ему там угрожали. Очень важный для французов аргумент! Далее. Сережа разошелся с женой, коллекционировал топ-модели, купил в восьмом районе роскошную квартиру, кутил, посещал ночные клубы - то есть вырисовывается типичный (и привычный обывателю по газетным статьям) портрет русского мафиози.

Стоп. Опыт учит сдерживать эмоции и не поддаваться увлекательным гипотезам. Убийство в центре Парижа видного международного бизнесмена нонсенс, скандал, пощечина французской полиции - автоматически подымет на ноги все государственные спецслужбы. Если убийство заказано одиночкой - ему, одиночке, плевать на последствия. Если за всем этим стоит упомянутая нами организация, то это вопиющее нарушение негласной конвенции, причем в самый неподходящий для России момент. По идее, организация не осмелилась бы на такой шаг. Ведь в первую очередь французы зададут себе вопрос: у кого в Париже длинные руки? У наследников славных ВЧК, ГПУ, КГБ, под какой бы невинной аббревиатурой они сейчас ни чирикали. И изучат внимательно этот след. Как ни натаскивать профессионалов, они обязательно где-нибудь наследят. Следы не оставляют лишь херувимы - прилетают на крылышках.