Джек Макдевитт - Послание Геркулеса

Гамбини, Пит Уиллер и Лесли, одиночки проекта, собрались поужинать в «Красной черте». Повсюду висели хвоя и омела, горели свечи. В баре почти не было народу, занято было лишь несколько столиков.

- Сегодня мы закрываемся в девять, - предупредил метрдотель.

Лесли подумала, не поехать ли на Рождество домой, в Филадельфию, но там она была бы так же одинока.

Эд, насколько она знала, собирался остаться в Гринбелте. Завтра с рассветом он будет на работе, хоть Рождество, хоть что. Грустно, что ничего другого у него в жизни нет. Почти, как у нее, только она знает, чего не хватает в ее жизни. Эд вроде бы не осознает, что ведет урезанное существование.

Они заказали графин белого вина и стали изучать меню, а Лесли тем временем обдумывала только что найденное суждение. Эд выглядел достаточно довольным. Если бы у него была семья, кто знает - не оказался ли бы он сейчас в таком же напряжении, как Гарри, пытаясь жить одновременно в двух мирах.

Если ты решишь за кого-то выйти замуж, сказала она себе, лучше всего выбирай водителя такси. Или зазывалу из «Вол-марта». Кого-то, кто будет приходить домой с радостью. В этом соль.

Пит налил вина и произнес тост за нее - «самую прекрасную женщину Гринбелта, штат Мэриленд». Это был приятный поступок, и она благодарно посмотрела на Пита. При свечах черты его лица стали резче.

- Хороший ты человек, Пит, - сказала она. - Если когда-нибудь ты решишь стать доступным для женщин, дай мне знать.

Она улыбнулась полусерьезно, и все трое засмеялись.

Смех в такие моменты помогает скрыть то, что хочется скрыть. Лесли знала, что скрывает она, и подумала о Пите, который казался куда сложнее Эда - у Эда любая мысль тут же отражалась на лице. А Пит всегда глядел будто из-под маски. И никогда Лесли не могла точно сказать, что он думает.

Она выбрала себе свиную отбивную, остальные взяли бифштексы. Пошел непринужденный разговор - о людях, с которыми надо было связаться на Рождество, но как-то забылось, кто что собирается делать на праздники и что в этом году праздники уже не такие волшебные, как бывало. С этим все были согласны, хотя исходили из разных причин. Пит - потому что обычно он проводил Рождество со старыми друзьями в аббатстве Св. Норберта в Де-Пере, штат Висконсин, где располагалось руководство ордена. У Эда просто не было времени об этом подумать, а Лесли была далеко от дома. Но она понимала, что главное в другом: трое сегодня здесь в одиночестве. В одиночестве с друзьями, но все же в одиночестве. Какая там цитата? «Нехорошо человеку быть одному». Нет, это было записано в софте, что лучшие моменты жизни будут проходить в компании сыновей и возлюбленных.

Был у Лесли возлюбленный, давным-давно, хоть она и сказала Гарри, что никогда ее не касалась великая страсть. Это было десять лет назад. Он на самом деле был первым, тем, кого она не могла забыть. Тем, которого она всегда надеялась как-то вернуть. Как написал где-то Диккенс: «И неужели не наступит никогда Рождество, когда ты и я…»

Прекрати.

Гамбини ушел рано, объяснив, что ему надо еще подумать над одним аспектом передачи, и пообещав увидеться после праздников.

- Счастливого Рождества, Пит, - сказал он, пожимая руку священнику.

И повторил те же слова Лесли, легко поцеловав ее в щеку. Она рассмеялась и показала на потолок.

- Под веткой омелы! - напомнила она. - Можем устроить что-нибудь получше этого.

Гамбини усмехнулся и, изображая неохоту, поцеловал ее как следует. Настоящий долгий поцелуй с истинной нежностью.

- Так-то лучше, - сказала она. - И тебе счастливого Рождества, Эд.

И он вышел.

- Так где ты будешь завтра утром? - спросила она Уиллера.

Пит единственный из всех заказал десерт. Сейчас он уже съел половину лимонного пирога.

- У меня друзья в Джоржтауне. Они меня примут на ночь.

- Священники?

- Один из них, а второй - преподаватель права. У них дом на двоих на Висконсин-авеню.

- Это хорошо. Сегодня не та ночь, когда стоит быть одному.

- А ты, Лесли?

Она пожала плечами.

- Есть у меня народ в Колледж-парке. Они меня пригласили, но у них дети, а я не хочу, чтобы по мне прыгали. Сегодня по крайней мере.

- Значит, ты все-таки будешь одна. Лесли пожала плечами:

-  Сейчас я не одна. Он улыбнулся:

- Ты - одна из реальных положительных сторон всего этого дела, Лесли.

- Спасибо, Пит. Значит, ты не слишком оптимистично смотришь на проект?

- Не слишком, - согласился он. - У меня дурные предчувствия.

- Ты ученый, - напомнила она. - Тебе не полагается верить в дурные предчувствия.

- А еще я не первый день живу на свете. И к инстинктам отношусь с большим уважением.

Если Джек Пиплз ожидал, что в результате откровения Годдарда в церковь хлынут толпы, то ему пришлось разочароваться. Число верных не уменьшилось, но и не увеличилось.

Он занял свое обычное место у дверей незадолго до окончания девятичасовой мессы, которую служил молодой священник из округа, помогавший по воскресеньям. Было холодно, и Пиплз кутался в свое черное пальто. На той стороне улицы две девчонки хвастались друг перед другом своими жакетами.

Зазвонил колокол Дароприношения, звонкий серебряный перезвон поплыл в тихом утреннем воздухе. Пиплз подумал о Пите Уиллере и его безнадежном подвиге. Да, конечно, если есть у человека ответ всем безднам за пределами Земли, то он - в этом хрупком звоне колокола в воскресное утро.

Потом началось пение, и слышно было, как люди двигаются к алтарю причащаться. Вышли несколько причетников - их формальные обязанности были уже выполнены, хотя месса еще продолжалась. Спустившись по каменным ступеням, они в неловком молчании постарались проскочить мимо Пиплза. Пастор всегда до боли старался не судить этих людей, одних и тех же каждую неделю, которые живут так близко к краю собственной веры.

Вторая волна выкатилась после раздачи Святого Причастия, а дальше начался общий исход под аккомпанемент хора сестры Анны, поющего «О город Вифлеем!». Пиплз улыбался, пожимал руки, переговаривался с прихожанами. Они не изменились, ничего не случилось с ними от этих нелепых передач по телевизору. За одним только исключением ничего необычного не произошло.

А исключение явилось в виде ребенка, Харриет Дэниел, девятилетней дочери адвоката, который часто жертвовал церкви свое время. Девочка была умная, воспитанная - заслуга семьи и веры. И она хотела узнать насчет алтейцев и их мертвых.

Фил Дюпре предписал ответ, который годился бы для разумного взрослого:

- Это не имеет к нам отношения. Но что можно было сказать ребенку?

- Я думаю, что здесь где-то недоразумение, Харриет.

Она внимательно посмотрела на Пиплза, и губы ее сложились в вопросительное «о». Ну что ей можно сказать? Ибо их есть царствие небесное.