Марта Уэллс - Колесо Бесконечности

— Я должна оставаться здесь, пока Обряд не завершится. Но ты можешь забрать с собой Риана — как доказательство того, что я буду вести себя хорошо. — На лице синтанца появилось выражение изумления. Хирана втянула в себя воздух, словно намереваясь что-то сказать, но промолчала. Маскелль чувствовала, как впились в нее глаза Посланника Небес; старик, несомненно, понимал, что у Маскелль есть важная причина действовать именно так, и та от всей души надеялась, что верховный жрец достаточно Доверяет ей, чтобы поддержать. Мирак впервые посмотрел прямо на Маскелль: ей-таки удалось его удивить. Она снова улыбнулась, зная, что канцлеру не слишком приятно видеть ее улыбку. — Ты уже немало потрудился, чтобы выяснить: Риан — ценный заложник и его можно использовать, чтобы досадить мне. Так воспользуйся еще одной возможностью!

Мирак, подняв брови, разглядывал Маскелль. Он не мог отклонить такое предложение, не рискуя поставить под сомнение движущие им мотивы; к тому же он явно гадал, что за игру ведет Маскелль. Наконец он кивнул:

— Очень хорошо.

Маскелль спокойно посмотрела Риану в глаза. Она рассчитывала на то, что тот не станет при свидетелях спорить с ней. Мирак повернулся и вместе со свитой двинулся по дорожке. Каруда задержался, ожидая синтанца.

Маскелль еще мгновение смотрела на Риана, потом тот отвернулся и пошел вслед за Мираком. Каруда последовал за ним.

Маскелль сделала глубокий вдох — теперь никто, кроме Хираны и Посланника Небес, не увидел бы ее слабости.

«Он меня за это возненавидит, — подумала она, — но по крайней мере будет ненавидеть, оставшись в живых».

— Что за игру ты затеяла, дочь моя? — спросил, задумчиво глядя на Маскелль, Посланник Небес. Маскелль обреченно покачала головой.

— Что-то должно случиться. Что именно — я не знаю. И Предки, и Карающий говорят со мной так громко, что я не могу отличить их голоса от собственных мыслей. Только смысла я не могу понять.

— Я думала, ты больше не слышишь Карающего, — резко сказала Хирана.

— Мне было видение в Илсат Кео, еще по дороге в столицу, потом другое в Илсат Сидаре и… только что. Он говорил со мной. Он говорил непонятно, но очень настойчиво, — с кривой улыбкой добавила Маскелль.

— Что за видение тебе сейчас было? — хмурясь, спросил Посланник Небес.

— Ты ничего мне об этом не говорил, — упрекнула старика Хирана. — Если Карающий снова снизошел…

— Ты не спрашивала, — оборвал ее Посланник Небес. — Вернись к своим обязанностям. Мы все обсудим позже.

Глаза Хираны сузились.

— Иди в храм, старик. — Она двинулась по дорожке, ее свита двинулась следом.

Посланник Небес смотрел ей вслед с непроницаемым лицом. Маскелль предложила ему опереться на ее руку и повела обратно в Марай. Отвечая на его вопрос, она сказала:

— Карающий принял твое обличье, показал мне Колесо и велел оставаться в Марай, что бы ни случилось. Я все еще очень плохо понимаю пророчества. Добравшись до колоннады, они немного отдохнули в тени. — Он упомянул Мараду и ее соплеменников, тех, кто «жаждет завладеть этим миром».

Посланник Небес устало потер лицо.

— Стена между нашим миром и Бесконечностью всегда тонка в дни Обряда, но на этот раз она, кажется, вообще, не существует. Все Голоса и половина жрецов высшего ранга в городе только и твердят мне о своих сулящих беду видениях. Может быть, дело просто в том, что это — Обряд Столетия.

— Ты сам в такое не веришь. Ты… — Маскелль умолкла. Где-то, как морская волна, устремилась на свободу сила, хлынула по каналам, по священным путям, ведущим в Кушор-Ат.

«Но откуда?.. — Конечно, приближалась кульминация Обряда, но… Маскелль оценивающе посмотрела на тени от колонн. — Еще слишком рано!»

На лице Посланника Небес она увидела отражение собственного недоумения. Старик побледнел. Ни о чем его не спрашивая, Маскелль подобрала полы мантии и кинулась бежать по галерее к центральной башне.

Обряд всегда завершался в момент равноденствия; никогда за всю историю кушоритов иного не случалось. Маскелль не представляла себе, что было бы… Разум твердил ей, что ничего ужасного произойти не может: в конце концов, до равноденствия в любом случае остается не так уж долго. Если это какая-то мерзость, оставленная в наследство Марадой, несмотря на то что та сама уже не сможет воспользоваться ее плодами, то и вовсе непонятно, чего ожидать…

Маскелль добежала до конца галереи и кинулась через второй внутренний двор. На бегу она потеряла сандалию и была вынуждена остановиться, чтобы сбросить вторую. С каждым мгновением поток силы становился сильнее, вкус ее был едким и незнакомым, как если бы вопреки всем принципам кошанской философии все резервуары Кушор-Ата и весь город заполнились чем-то темным и нечистым, как если бы жидкая грязь с рисовых полей прорвала дамбы и хлынула в каналы. Все кошанские жрецы, мимо которых пробегала Маскелль, шатались от шока, в который их повергло нападение. Если это действие завершившегося Обряда, то что-то очень, очень не в порядке…

Маскелль бежала уже по открытому пространству перед центральной башней, когда на нее обрушился удар.

У нее было такое впечатление, словно что-то тяжелое ударило ее в спину. Маскелль пошатнулась, упала на колени и закрыла лицо руками.

«Оно пришло сзади — это не Колесо!»

Сила накатила, подобно волне в бурю, затопила и ее тело, и ее рассудок.

Риан шел через мост, стараясь, как ни трудно это было, сохранять спокойное выражение лица. Он знал, что Каруда наблюдает за ним, и надеялся, что тому не удастся прочесть его мысли.

«Не могу поверить, что она это сделала!» Риан не мог решить, был ли поступок Маскелль частью какого-то плана, о котором он по своей тупости не смог догадаться, или же она внезапно лишилась рассудка.

Риан посмотрел на воду рва и низкую стену храма и почувствовал тошноту. Глупо думать, будто его предали, — просто такова жизнь.

Посередине моста Мирак остановился и знаком подозвал к себе Каруду.

— Вернись в храм и следуй за ней: нужно убедиться, что она сдержит обещание.

Каруда молча поклонился и двинулся обратно ко входу в Марай. Риан боролся с желанием броситься следом. Он ведь знал, что так случится, а теперь его даже не будет рядом, чтобы прийти на помощь! Мирак взглянул на него, насмешливо подняв бровь.

— Может быть, ты не такой уж ценный заложник, как мне казалось.

— Попробуй со мной разделаться — и увидишь, — глядя в глаза канцлеру, ответил Риан. Он устал вести себя благоразумно. Если Мирак желает его убить, пусть у него будет повод!

Канцлер сжал губы, но не снизошел до ответа. Он снова пошел через мост, и Риан, окруженный стражей, последовал за ним.