Алексей Гравицкий - Мама

– На кухне, кофе варит, – буркнул полковник.

13

Полковник был немногословен. Попил вместе с ним кофе на глазах у ничего не понимающей Ирки. Впрочем, объяснить жене что-либо членораздельно он не смог. После кофе быстро спустились вниз, где ждала правительственная машина с тонированными стеклами.

В салоне сидели еще двое офицеров. Одного Сергеев видел пару раз мельком, второй был совсем незнаком.

– Куда едем? – бодро спросил капитан у знакомого.

Тот пожал плечами, зато сразу же последовала реакция полковника.

– Разговорчики! – рявкнул он довольно грубо, словно перед ним сидели не три офицера, а стояли трясущиеся новобранцы на плацу.

Затем полковник повернулся к водителю и спокойно сказал одно слово:

– Поехали.

Машина тронулась. Сергеев украдкой переглядывался с знакомым офицером, но тот только глаза пучил и плечами пожимал, всем видом показывая, что сам ни черта не понимает.

Через десять минут машина нырнула в подземный гараж, практически сразу замерла на месте.

– На выход, – коротко приказал полковник и первым распахнул дверь.

От созерцания подземного гаража Сергеева передернуло. Капитан был здесь один раз, прекрасно помнил этот гараж. Ничего хорошего он не предвещал.

– Хорош башкой вертеть, – снова рыкнул полковник. – Будете так головами крутить, оторвутся. За мной, марш.

Полковник двинулся к лифту, Сергеев и оба офицера поплелись следом. Интересно, эти двое поняли, что находятся в Доме Правительства?

Капитан снова вспомнил тот день, когда сюда прорвались бандюки Григорянца и он вместе со своими ребятами участвовал в спец операции по ликвидации. Четыре джипа тогда расстреляли. Ни один гад не ушел. Тогда капитан первый и последний раз был в этом здании, первый и последний раз видел живьем гаранта конституции. Юлия Владимировна стояла с ним рядом вот как полковник.

– Сергеев, мать твою, не спи! – поторопил полковник.

Капитан шагнул в лифт, когда двери начали уже закрываться.

Ехали молча. По лицам офицеров было видно, что их так и подмывает спросить полковника, куда и зачем их тащат. Сергеев и сам терзался тем же желанием, но от вопросов воздержался.

Лифт остановился где-то значительно выше подземного гаража. Ехали около минуты. Потом был чистый, светлый, безлюдный коридор. И огромная двустворчатая дверь. Возле нее полковник остановился, оглядел троих офицеров и, распахнув дверь, кивком пригласил внутрь.

За дверью расположился нехилых размеров зал. В зале уже сидело человек пятьдесят офицеров из ГПС – Государственной патрульной службы. У дальней от входа стены возвышалось нечто вроде сцены или, скорее, подиума. Там стоял массивный стол, несколько стульев, на столе графин с водой и поднос с хрустальными стаканами.

Офицеры в зале сидели тихо, изредка перешептывались. Когда же в дальнем углу открылась неприметная дверка и на подиум вышли гарант конституции Юлия Владимировна и какой-то мужчина, в зале наступила тишина.

Мужчина уселся за стол, а Юлия Владимировна потопталась неуверенно, словно собираясь с силами, будто собиралась поднять что-то непомерно тяжелое, да не знала, с какой стороны подступиться. Собранные в зале офицеры готовы были слушать, а женщина-президент не готова была говорить.

Молчание начинало угнетать. Сергеев перевел взгляд на мужчину, что сидел за столом подле гаранта конституции. Тот был одет в форму ГПС без знаков отличия. Лицо его показалось капитану смутно знакомым, вот только вспомнить не мог, где он его видел.

– Мы, – нарушила тишину Юлия Владимировна и закашлялась. – Мы собрали вас здесь потому, что вы кажетесь нам наиболее серьезными, ответственными сотрудниками ГПС и хорошими солдатами. А хорошие солдаты – это то, что нам сейчас жизненно необходимо. Все последние пятнадцать лет мы пытались сохранить Белый город. Пытались не только не поддаться общей чуме, тому хаосу, который поглотил бóльшую часть страны, но и развиваться, двигаться дальше. Нам это удалось. Белый город стал островом порядка в море этого хаоса. Белый город живет по закону, по конституции. Сейчас, когда мы сумели прийти к этому, надо двигаться дальше. Пора вспомнить…

Юлия Владимировна снова закашлялась, плеснула из графина в стакан, выпила. Извинившись продолжила:

– Пора вспомнить, что мы не просто Белый город, а часть страны, которую пытались развалить. Практически это удалось, но, к счастью, не до конца. Сейчас у нас есть возможность заявить о себе как о стране, огромном государстве. Стряхнуть с себя гнет тех, кто, воспользовавшись слабостью пришел, чтобы развалить остатки страны и паразитировать на трупе мощного государства…

«К чему это она?» – задумался Сергеев. Речь гаранта конституции очень напоминала сцены из исторических фильмов про семнадцатый год.

– Я надеюсь, что могу на вас рассчитывать так же, как рассчитывала до сих пор. Надеюсь, что долг и честь для вас не пустые слова. Я предлагаю вам служить возрождению нашего государства. Если вы согласитесь на это, то знайте, что вам придется исполнить любой приказ и пути назад не будет. Если вы не готовы, лучше встаньте и уйдите сейчас. Потом будет поздно.

Сергеев бегло оглядел зал. Никто не шелохнулся. Людей подбирали специально, тех, кто пошел бы против президента, здесь не было. Хотя несколько человек заметно напряглись. Вон тот, незнакомый офицер, которого вместе с ним и еще одним приволок сюда полковник, сидел как на иголках.

Юлия Владимировна села. Поднялся мужчина, что сидел все это время за столом. Он что-то сжимал в руке. Пальцы напряглись, рука чуть дрогнула. На стене возникла карта мира. Пульт от проектора, догадался капитан.

– Вы слышали про взрыв американской базы? Наверняка слышали про террористов, которые нанесли ядерный удар по американцам. Но это не терроризм. Это было испытание нового совершенного оружия. Сейчас многие из вас задумались о том, что это за оружие, насколько морально его использование. Возможно, это и в самом деле террор? Нет, это не террор, это удар. Пощечина тем, кто долго нас унижал, а мы терпели.

Мужчина посмотрел в зал, и только теперь Сергеев вспомнил, где и когда он его видел. Это было при той перестрелке в подземном гараже. Только на мужике тогда была красная рубаха и замшевая куртка.

– Я предлагаю вам подумать о другом, – продолжал мужчина. – Насколько морально устраивать свои военные базы в чужой стране. Не терроризм ли это? Не нанесение ли такого же удара, только еще более подлого? Это оружие, о котором я говорил, единственная наша надежда на победу в этой дуэли. Вас здесь около пятидесяти человек. Вы будете разбиты на пары. Для того, чтобы управляться с новым оружием достаточно одного человека, но мы решили действовать наверняка, потому вы пойдете по двое: один, как боевая единица, второй на подстраховке. Всего у нас получится двадцать пять пар. Двадцать пять живых бомб. Десять из вас отправятся в Европу. На карте флажками отмечены небольшие населенные пункты, находящиеся на безопасном расстоянии от десяти европейских столиц. Еще двенадцать пар отправятся в Америку. Флажки на карте указывают населенные пункты, находящиеся так же на безопасном расстоянии от дюжины крупных городов США и Канады…