Ирина Дедюхова - Позови меня трижды…

И тут началось, черт его знает что! Вначале присоединился к нему Кузька, его сократили с работы, или еще чо-то такое… Короче, стал его Бобка брать с собой на шабашки. И когда они пилили кирпичи на камин начальнику ГАИ, сорвался круг, гнилым оказался. Ну, конечно, его Кузька на барахле покупал, экономить для их же пользы старался. И садануло Бобика прямо в живот. С виду-то ни чо, а кишку порвало. Ладно, что недалеко тогда от города были, успели в больницу, но перитонит уже начался. Месяц на койке провалялся, наверно. У Раи все деньги ушли, на которые она за границу ездила, но точку на рынке она сохранила. И еще это, машину батькину пришлось спустить. Кузька сам с врачами договаривался, они перед операцией сказали, что надо в кишки им-план-танд какой-то вшивать, дорогущий, как фиг знает что! Ладно, что Кузьке удалось быстро продать машину Бобкиного отца, в деньгах потеряли, конечно, но деваться было некуда. Райка тут же все денежки через того же Кузьку врачам и передала. Кузька выручал, конечно. Рая-то с детьми, да на точке, да с бульонами к нему куриными все ездила. Вот Кузька и выручал… А на бульон тоже ведь деньги нужны, вот тогда огород отцовский пришлось продать, а там дом был двухэтажный, баня, гараж, практически в городе огород-то был, от трамвая десять минут ходьбы. Ладно, что Кузька с покупателем подсуетился…

Ну, вшили ему, значит, этот… Ну, куда машина ушла и все остальное, короче. Пошли они тогда с Кузькой на другую шабашку. И вначале там надо было всего-то пару брусьев на циркулярке пропустить. Он ведь, Бобик, все делать может из того, что руками делается. Вернее, мог раньше. И, главное, до этого Кузька на той же циркулярке хлыст пропустил — ничего! А Бобику все пальцы на левой руке оттяпало! Ладно, что Рая из Китая сумку-холодильник раньше еще привезла. Она в нее им с Кузькой обеды складывала, так вот они пальцы туда сложили, да опять к тем же докторам! А те через Кузьку передали Рае, что эти самые здорово подорожали, а иначе пальцы не подошьешь без этих самых…

У Раи и денег-то тогда уже не было. Но как без пальцев? Тоже никак! Сейчас он хоть чо-то делать может, если только без техники. Даже перфоратор в руки не берет! Средний палец только не гнется. Но, с другой стороны, чо его загибать-то? Короче деньги на операцию в банке занимать пришлось. Ладно, что Кузька быстро договорился…

Перед самой скорбной частью своего рассказа Бобка стрельнул у Тереха сигарету и жадно, в три затяжки ее выкурил. Кузька в это время, доев шоколадный батончик, уже шнырял по всему складу и о чем-то, посмеиваясь, тихо шептался с дальнобойщиками. И почему-то самоотверженный Кузька Тереху в этой истории активно не понравился, но он никак не мог понять почему. Может быть потому, что он никак не мог поймать его прямой взгляд? Хрен его знает.

Квартира у Бобика была хорошая. По нынешним временам — элитная, сталинское барокко! Бобик с папой родственный обмен на нее сделал. В центре города у него квартира была. Пришлось в хрущебу на окраине сваливать. Банк этот, где Кузьке так легко дали кредит, содержал на кошту самых лучших вышибал в городе. Одинокий Кузька тогда надолго ударился в бега, да, в принципе он был тут как бы не при чем… А вот оседлый Бобка пришел к Тереху не только нищим с подшитыми кишками и пальцами, но и без некоторых зубов.

— Боб! Бобка! Ты чо? Бросай выть! Успокойся, я сейчас водку открою. — с пониманием сказал Терех.

— Нет, ты не открывай! Дай мне ее тоже, я Рае домой отнесу. Ей надо больше моего выпить, она совсем у меня сникла. А куда я без нее с двумя хвостами? А хлеба у тебя нет?

— Ну, ты дожил, друг. У тебя и на хлеб нету? Ты чо раньше не шел-то?

— Так я, Терех, только недавно из больницы. И сказать еще тебе хотел, да почти сразу в больницу попал. Я перед последней шабашкой, когда на точке Рае помогал полгода назад, вроде, там Катьку твою видел. Потом уже понял, что это она — в куртке старой, школьной еще. Так что не одному мне туго сейчас.

— А что с Катькой? Где ты ее видел?

— Да на базаре она с бабами какими-то шаталась. Не покупала, а так… У нас точка возле гастронома была, ладно, что я за полгода вперед заплатил, еще держались благодаря этому некоторое время, а потом сразу ко дну пошли. Да она, видно, в институте проектном до сих пор работает. Эти бабы из института с ней были. Райка им раньше бюстгальтера носила, пока у них деньги еще давали, она лучше знает. И гастроном шестой, он как раз напротив института. Я Райке скажу, она адрес выяснит.

— Трудно тебе, Боб, работу-то подыскать, чтобы совсем без техники, если, конечно, тут дело действительно в этом. Ты меня, прости, но руки-то у тебя были с детства золотые. Ты ведь даже барабанить ими мог. Что-то мне с трудом верится, что Кузю техника вдруг полюбила, а тебя — нет. Именно в сопоставлении тебя и Кузи странность. Чуешь?

— Терех, мы ведь с Кузькой с детства на пару, у нас же квартиры на одной площадке были. А он мне, ей богу, вот так помог, поддержал… К вам вот идти я бы не решился… Стыдно как-то. А Кузьма говорит: "Брось, ребята выручат!"

— Да все правильно он говорит, но не по себе мне от него. С тобой бы я мигом решил, а с Кузькой… Это уже надо с Валетом советоваться. И чо вы с ним до сих пор на пару бродите? Вроде кончилось детство золотое. Давай так, Раю пришлешь прямо завтра, я ее вместо Валеркиной жены в ларек посажу. Там у Валета с женой непонятки разные… Не нашего ума дело, короче. А с вами решать будем.

— Спасибо, Терех, большое спасибо!

— Рано пока, Боб, спасибо говорить, на вот пока, бери деньги, возьми-возьми!

Райка ревностно взялась за работу. Правда, продавщицей в киоск Терех поставить ее не решился. Уж больно она была того… Облезлая какая-то. Он как бы поставил ее выше, кем-то типа товароведа у себя на оптовых складах, она даже возгордилась немножко. Серьезность на рожу напустила, так еще страшнее стала, блин. Но уже через неделю Терех не представлял, как он мог обходиться без нее раньше. Поговорить с Валетом о Бобике и Кузе пока не представлялось случая, но Райка на него не давила.

Раису Терех видел раньше от силы раза два. Поэтому теперь, глядя на худую, рано постаревшую женщину, с готовностью хватавшуюся за любую работу, которая иной раз была по плечу разве что матерому мужику, он никак не мог понять, что же такое сделала жизнь со смешливой легкомысленной блондинкой? Он откровенно жалел Раису, поэтому она, относившаяся к Тереху по старой памяти с опаской, неожиданно для себя стала частым гостем в его каморке. Правда, ссорились и ругались они частенько, но, полаявшись с утра, они неизменно обедали вместе. Терех при этом всегда проявлял присущую ему широту натуры: даже после взаимного мата он первый приглашал сварливую Райку пить чай.