Дмитрий Старицкий - Путанабус. Лишние Земли лишних

Окна в номере были плотно зашторены. Ингеборге под узким лучом направленной лампы за письменным столом что-то увлеченно подсчитывала на маленьком калькуляторе «Ситезен». И время от времени делала записи.

Кровать у оголовья была загорожена спинкой большого кресла, чтобы свет от лампы не мешал мне спать. Заботливая у меня «старшая жена».

Почувствовав мой взгляд, Ингеборге оглянулась улыбаясь:

– Проснулся, милый? Пить хочешь? – Голос участливый, добрый даже.

– А что есть? – прозвучало из меня довольно хрипло.

– Чай холодный, можно со льдом.

– Нет, мне спросонья надо что-то горячее, – высказал я свои пожелания.

– Сейчас будет, – она тут же встала и вышла из номера.

Пока я просыпался да нашел в себе силы пойти в свою ванную комнату, чтобы поплескать на морду водой и воспользоваться гостиничной зубной щеткой, Ингеборге уже пришла, принеся на маленьком подносике две чашки черного кофе, от которых шел легкий парок.

Свежеумытый, я с большим удовольствием выпил ароматный крепкий напиток. Даже без сахара кофе был очень вкусный. И я окончательно проснулся. И наконец-то почувствовал себя не только отдохнувшим, но и свежим. За все эти дни на Новой Земле мне этого не удавалось как-то раньше.

– Ты где тут элитный кофе нашла? – спросил я, попробовав горячий напиток.

– Это не элитный кофе, милый. Это совсем даже ординарный сорт для Новой Земли, как меня просветили. Правда, сварен он правильно, не по-американски. Чай тут плохо растет и, как говорят, на вкус дрянь – я не рискнула пробовать. А вот кофе, наоборот, получается лучше, чем его исходный староземельный сорт. Это мокко[296], милый.

– Мокко? Не выдумываешь? Я было, подумал, что это кофе с Суматры[297], не иначе. Даже с моими доходами я пробовал такой всего один раз. В Амстердаме.

Она поставила чашечку на стол и придвинула ко мне пепельницу.

– Зачем мне что-то выдумывать, когда вся наша жизнь сейчас – сплошная выдумка, точнее – фантасмагория.

Я закурил и кивнул головой, полностью с ней соглашаясь.

– Кстати, милый, если ты не будешь добывать себе сигареты разбоем, то рискуешь разориться на староземельном табаке, – подколола меня девушка.

– Это уже новоземельный, – показал я ей пачку «Конкисты», на которой была нарисована чья-то голова в шлеме-морионе, – он недорогой. Правда, пока только в Виго. Я его у Ноя отбил. Всего по два с полтиной за пачку. А в самом Виго, как говорят, его продают по одному экю за двадцать штук. Но ты права, давно пора бросать эту дурную женскую привычку.

– Милый, я, конечно, была не вправе, но не смогла удержаться и приобрела для тебя по одной сигаре разных сортов. Попробуешь – выберешь, что понравится. Сигары тут местные и дешевые. Их все тут курят, как оказалось. Староземельные сигареты, как правило, ограничены в хождении Базами и Порто-Франко. И основной потребитель – служащие Ордена. Они тут очень много зарабатывают и могут себе это позволить. Так же, как в Москве холуи олигархов курят настоящие американские сигареты, а не всякую дрянь, сделанную специально для России.

Ингеборге из сумочки выложила на стол пяток разнокалиберных сигар. От тонкой и длинной, как голландская «Слим панатела», до толстой, как гаванская «Корона».

– Спасибо, милая, ты ужасно добра ко мне. – Я был тронут ее вниманием.

– А о ком же мне еще заботиться, милый, как не о своем муже, – смеется, – разве что о младших женах.

– Что ты тут черкала, пока я спал? – поинтересовался ее трудами.

– Дела отрядные, да заботы. Тоже отрядные, – как-то вдруг устало произнесла девушка. – Денег много не бывает, вот и приходится заниматься перекидками с одной статьи бюджета на другую, как бухгалтеру у мошенника. Пока ты спал, я прошвырнулась по магазинам, сравнила цены. Что-то тут дешевле, а что-то и дороже. Иногда даже существенней. Прикупила разных мелочей, особенно женских. Без них нам в дороге нельзя – вата, тампоны, прокладки…

– С крылышками? – развеселился я, припомнив навязчивую телерекламу со Старой Земли.

– И с крылышками тоже, – улыбнулась Ингеборге.

– Ожидаешь эпидемию критических дней? – продолжал я ее подкалывать.

– А ты не смейся. Это, между прочим, проблема, которую надо решать заранее. Иначе в дороге тебе мало не покажется, – пригрозила она.

– Интересно, а как же раньше тысячелетиями без всего этого обходились? – не столько спросил, сколько задумался вслух.

– Нижними юбками, милый, – охотно просветила меня Ингеборге. – Носили по две-три сразу, чтобы на основную юбку пятен не посадить. Потом стирали и крахмалили, для меньшей впитываемости. А основное платье сажали на кринолин и фижмы, чтобы нижние юбки не соприкасались с верхней. Поэтому, пока нижнее белье не придумали, юбки были длиной до полу, чтобы не светить на всю округу кровавыми потеками по коленкам.

– Что-то не сходится у меня, – возразил я ей. – Нижние женские панталоны придумали в конце восемнадцатого века, а юбки укоротились только после Первой мировой войны.

– А ты, философ мой, не учитываешь инерцию в мышлении людей. Да и поначалу такое белье было доступно только тонкой прослойке аристократов. А пока все добралось массово до народа, то и Первая мировая уже кончилась, – говорит вроде серьезно, а глазами смеется.

– Ладно, хвались дальше, – поощрил ее.

– Да остальные покупки все как-то больше по хозяйству. Иголки-нитки. Ножницы. Наперстки. Мыло туалетное и хозяйственное. Полотенчики вот попались симпатичные. Я тебе с котенком взяла, – улыбается и внимательно смотрит на мою реакцию.

– С котенком так с котенком. Мне все равно, чем утираться, лишь бы кожа при этом не слазила, – ответил как можно более равнодушно. Ибо не фиг устраивать мне такие дешевые провокации.

– Не все такие нетребовательные, как ты, – покачала головой Ингеборге.

Мы посмотрели друг другу в глаза и рассмеялись.

– Ладно, выкладывай все, я же чую, что у тебя что-то еще есть. И это что-то – серьезное, в отличие от котят на полотенцах.

– Да, есть, – согласилась она. – Я разорилась на еще один комплект униформы для всего отряда. Не ходить же нам в грязном, если запачкаемся. А в дороге постирать не всегда удастся.

– И что приобрела?

– Приобрела неплохо. Новый американский цифровой камуфляж. Такой… Весь в точках. Цвет – пустыня, как в Афганистане носят.

– Ты точно нас разорила. Навскидку цену не скажу, но это для нас слишком дорого.

– Смотря где покупать, милый, – широко так улыбается, счастливо. – Мне тут по случаю достался кусочек того, чего почти не бывает. Я нарвалась тут в одной лавке на брак, который продавали как ветошь и по цене ветоши. А всего-то там – штанины одна длинней другой. Иногда рукав также длиннее. А все остальное – так же хорошо, как и на тех тряпках, которые прошли отбор в армии на качество. Покопавшись, я на всех наших подходящие комплекты нашла. И не тратила тысячу, как ты за БУ в патруле, а всего тридцать восемь экю. За все. На вес. Вот признай, я – хорошая хозяйка?