Геннадий Ищенко - Тринадцатая реальность - книга закончена

Я прочитал и с удивлением понял, что в ее записи читается лучше. Может быть, в том мире многим мужчинам не понравилась бы излишняя многословность, но написанное было гораздо легче представить. Наверное, именно этого от меня и хотели.

- Молодец! - сказал я и поцеловал ее в щеку. - Ставлю пять. Перелистывай рукопись, ищи помеченные абзацы и правь. У тебя все прекрасно получилось, так что беру в соавторы.

Окрыленная Вера просидела над рукописью допоздна, пока я ее чуть ли не насильно не затащил в кровать.

Утром, сразу же после завтрака, жена сама занялась своим платьем, не доверив это домработнице. Потом пришел черед прически, которую Вере укладывала мама.

- Княгини занимаются самообслуживанием, - пошутил я. - Надо было вызвать парикмахера на дом. По-моему, в справочнике были телефоны. Но у вас и так здорово получилось. Надо было только сначала позаниматься борьбой.

- Какая вам сегодня борьба, - недовольно сказала мама. - Где ты был раньше со своим парикмахером? Уже не первый раз замечаю, что ты соображаешь с опозданием.

- Может, все-таки вызовем? - нерешительно предложила жена.

- Глупенькая, - сказал я и нежно обнял ее за плечи. - Посмотри на себя в зеркало! Любой мужчина, увидев такую красоту, отдаст все, чтобы ее заполучить! Но я уже заполучил и никому не отдам. Слава богу, что сейчас не дерутся на дуэли, иначе меня бы быстро прибили. От одной твоей шеи можно сойти с ума, а у тебя все такое!

- Ладно, вы здесь сходите с ума, а я лучше уйду, - посмеиваясь, сказала мама. - Только смотри, не помни ей прическу, второй раз точно будешь вызывать парикмахера.

Она вышла, а я принялся целовать Вере шею, но она вырвалась.

- С ума сошел? - спросила жена. - Через полтора часа уезжать, а ты чем занимаешься? Лучше займись собой! Надень костюм и расчешись, а я потом посмотрю, что получилось. Ты так и не научился делать себе нормальную прическу.

Через полчаса Вера была полностью готова и, осмотрев меня, поправила волосы. После этого она села за рукопись, а я направился в гостиную к радиоле слушать новости. Ничего интересного не передавали, поэтому время ползло со скоростью улитки. Когда появился куратор, я быстро помог жене надеть шубу, оделся сам, и мы спустились к машине. В "Медведе" было прохладно, но доехали очень быстро, поэтому Вера не успела замерзнуть. На кремлевских воротах нас внимательно осмотрели и проверили паспорта и находившееся у Машкова предписание, после чего разрешили проехать. До дворца машина не доехала, и метров сто пришлось пройти пешком. В коридорах было много военных и жандармов, а вот гренадеров я почему-то не увидел. Идти пришлось долго, поэтому мы чуть было не опоздали. Не на самолет, но все равно было бы неприятно. У дверей, к которым нас привели, стоял караул из жандармов. Интересно, это постоянное новшество, или просто из-за того, что не успели перевезти Дворцовых гренадеров? Я отдал ротмистру приглашение и наши паспорта.

- Почему в шубах? - спросил он.

- Потому что никто не предложил их снять, - ответил я, - а я сам здесь еще ничего не знаю. Да и холодно в коридорах, а моя жена легко одета.

- Снимайте, - приказал он. - Мы их пристроим.

Я помог Вере раздеться, снял свою шубу и отдал одежду одному из жандармов. Нас внимательно ощупали взглядами, после чего пропустили в большую, богато убранную комнату. Там нас встретил кто-то из слуг и пропустил в следующую комнату, обставленную как гостиная. В ней на диване сидела женщина, которую я бы не назвал красавицей и в молодые годы. Сейчас ей было сорок с хвостиком. Рядом с ней, повернув к нам голову, стоял император. Женщина, которая, по всей видимости, была императрицей Еленой Николаевной, оделась без всяких изысков в теплое шерстяное платье темно-серого цвета, а на императоре был такого же цвета костюм. Видимо, он, в отличие от своих предшественников, не любил ходить в военной форме.

- Дорогая, вот и наши гости, - сказал жене Владимир Андреевич. - Подойдите, князь, и не забудьте жену. Не стоит расшаркиваться, я вас сегодня не для того позвал. Мы хотим с вами поговорить, поэтому держите себя со мной так, как это было у Хилкова. В личном общении можно допустить определенные вольности, главное, потом об этом не распространяться. Садитесь в эти кресла. Княгиня, вы просто ослепительны, но можно было одеться и потеплее. Это в комнатах натоплено, а в коридорах в это время прохладно и сквозняки.

- А мы сюда шли одетыми, - объяснил я. - Никто не объяснил, где можно снять шубы, а у вас здесь сотни помещений. Это уже нас раздел ваш караул. Кто его знает, что у нас под шубами.

- Вы действительно много знаете о другом мире, князь? - спросила императрица. - Песни, которые вы поете, написаны не вами?

- Знаю столько, сколько может знать много проживший человек, ваше величество, - почтительно ответил я. - Я ни в той, ни в этой жизни не написал ни одной песни, просто вынужден выдавать чужую работу за свою. Как иначе объяснить, откуда они взялись? Вот книга, которая скоро будет издана, моя, точнее, того, кто отдал мне свою память.

- Вы и книги пишите? - оживилась она. - И о чем?

- В конце своей жизни он был писателем, - объяснил я. - Я просто быстро вспомнил то, что было когда-то написано, а сейчас жена это улучшает. Писалось все-таки для людей немного другой культуры, и текст без переделки не подойдет. А содержание... У вас пока нет такого жанра. Это что-то вроде сказочных историй для взрослых.

- Я понял, что ваша старшая половина жила в этом СССР, - сказал император. - Можете передать нам свое отношение к этому государству? То, что напечатано с ваших слов, не может мне объяснить причин их успеха. И не совсем ясно, почему все развалилось.

- Он родился через несколько лет после Второй мировой войны, - начал рассказывать я. - О том, как все происходило, написано много книг и сняты десятки кинофильмов. Много, конечно, врали, что выяснилось уже после развала. Поначалу все было очень плохо. Империя перед войной производила в три раза меньше промышленной продукции, чем Германия. Потом на это наложились: неудачная война, революция и гражданская война вместе с интервенцией многих государств. Разруха в промышленности и на транспорте, огромные людские потери, обесценивание рубля и отсутствие опыта управления у новых хозяев... Кроме того, как это обычно бывает, победители начали между собой борьбу за власть. Тому, кто в ней победил, пришлось собирать ресурсы для восстановления народного хозяйства, индустриализации и подъема жизненного уровня народа и одновременно безжалостно уничтожать врагов и давить всякое сопротивление. Когда репрессии принимают большие масштабы, часто слетают головы не только у виноватых, а у всех подряд. Было очень трудно, но к началу новой войны удалось создать мощную промышленность и сильную по тому времени армию.