Евгений Прошкин - Слой

— Да я подумал: сдохнет — невелика потеря.

— Только не в мою смену! — суеверно бросила девушка.

Костю продолжало выталкивать, пока потолок не разомкнулся и не пропустил его сквозь себя. Выше почему-то был не чердак и не жаркий московский воздух, а какие-то пыльные тряпки. Шторы. И прохладная труба с наручниками.

Глава 5

— Он что, каждый день туда возвращается? Вчера, сегодня...

Людмила сняла с софы покрывало и, свернув его квадратиком, подложила Косте под голову.

— Да, последнее время что-то зачастил, — проворчал Петр.

— Меня тоже дергало, — пожаловалась она. — Вернее, дернуло. Один раз всего.

— Ну и как там? — спросил он скорее из вежливости.

— Не хочу рассказывать. Плохо. Зато... — Она что-то вспомнила и усмехнулась. — Когда пришла в себя, стала богаче на сто баксов.

— А... гм. Значит, это не ты была? Урки не к тебе приставали? И...

— И потом — в кресле, на полу, на столе тоже не я.

— Жаль.

Она одарила его тем улыбающимся взглядом, когда не знаешь, хотят ли тебя затащить в постель или собираются влепить пощечину.

— Проехали. Дружок твой когда очухается?

— Это непредсказуемо. А что? Интересуешься, сколько в нашем распоряжении? — Петр осклабился, но посмотрел ей в глаза и отодвинулся подальше. — Перебор, согласен. Прощенья просим.

— Сам хамишь, сам извиняешься. Какой ты, однако, самодостаточный. А про Костю я вот к чему: частые провалы говорят о том, что он выкарабкивается — там. Настанет день, когда он выздоровеет. И не вернется.

— А ты? С тобой такое может случиться?

— Я справилась. Второго провала не будет, мне там делать нечего, — категорично заявила Людмила.

Она встала у окна и, отдернув шторы, выглянула во двор. Петр почувствовал жгучее желание подойти к ней и обнять — просто обнять, без дальнейшего продвижения. Но даже и на такую малость он не решился. Видели бы его терзания мужики из сотни...

Костя шевельнулся и, сонно подняв голову привычно испугался.

— Зачем вы меня привязали? — запричитал он. — Отпустите! Я ничего...

— О-о-о! — простонал Петр. — Иногда мне кажется, что он меня разыгрывает. Скучно парню, вот он и устраивает всякое.

— Учитель? — спросила Людмила, разглядывая Костино лицо. — Нет, он не прикидывается. Мимика другая.

— Отпустите, — заныл Константин.

— Смотри. Наш так бровями не делает.

— Да знаю, знаю, — отмахнулся Петр.

— Зачем ему это надо? Давно бы прервал жизнь, тем более что в том слое он и так почти мертвый.

— А ты это сделала? С собой.

— Да, — просто ответила она. — Когда увидела, что выхода нет.

— На Родине он встретил Бориса. А Борис вроде соображает во всей этой кутерьме со слоями. Костя хочет его раскрутить. На некое высшее знание. — Петр, паясничая, поднял указательный палец.

— Да, это было бы полезно, — задумчиво произнесла девушка.

— Ерунда. Но если получится...

— И кроме того, он не в силах решиться, — добавила Людмила.

— С чего ты взяла?

— Психотип не тот. Учитель скорее станет девочкой, чем уйдет из жизни.

— Но учитель...

— Они похожи. Можно сказать, близнецы. Воспитание разное, врожденные данные одни.

— Отпустите меня!..

— Да заткнись ты!

Чтобы не слышать его стенаний, Петр включил телевизор.

— Сколько они по магазинам ходить будут? Вот ведь женщина! Как бы Ренат с ней не взорвался.

— Взорвется — Настя притушит. Она в своей бригаде быстренько порядок наводила. А ты что, есть захотел?

— Они пластырь принести должны. — Петр вытянул руку с пультом и принялся переключать каналы. — Все забываю, где этот...

— Здравствуйте, — улыбнулся из телевизора обаятельный Сидорчук. — Сегодня в Англии выбирали королеву. Вы не ослышались, я сказал «сегодня» и «выбирали». Владислав Нуркин, как последовательный приверженец демократии, обратил внимание на то, что глава крупной европейской державы не выбирается и даже не назначается, а, цитирую: «появляется сама, природным путем, то есть в результате спонтанной встречи сперматозоида и яйцеклетки». Конец цитаты. Владислав Нуркин вместе с соратниками по партии решил помочь англичанам исправить это досадное упущение и организовать на территории Англии альтернативные, подлинно демократические выборы царственной особы, но во въездной визе ему было отказано. По этой причине выборы королевы пришлось провести в Москве, у стен посольства Великобритании.

Сидорчук исчез; экран показал отснятую утром картинку: посольство на набережной, толпа народу человек в пятьсот, чуть не столько же репортеров в проводах и микрофонах. Люди занимали весь тротуар и всю мостовую, но пробки не наблюдалось — движение перекрыли загодя. Видимо, митинг был согласован с городскими властями. Сбоку, никоим образом не мешая собравшимся, стояли милицейский автобус и «Скорая» — все как положено. Во время пикета посольства США на Садовом кольце организация была слабее.

В центре, у главных ворот, происходило следующее. Группа бомжей организованно опускала в картонные коробки какие-то листки. Сами коробки были крест-накрест перечеркнуты синей и красной краской, что, надо думать, символизировало английский флаг. После подсчета голосов из толпы вывели слегка пьяную бомжиху с неизменным бланшем и вручили ей довольно приличную корону, усыпанную фальшивыми камнями, а также ящик «Бифитера». Джин мгновенно разлетелся по рукам. Сама обладательница титула едва уцепила пару бутылок и, положив их вместе с короной в рваный полиэтиленовый пакет, помчалась прочь. Вслед неслись аплодисменты и нестройный свист.

У Петра появилось подозрение, что участники церемонии — не натуральные отщепенцы, а студенты театрального вуза, но сути это не меняло.

— Итак, сегодня туманный Альбион приобрел вторую королеву в лице Валентины Петровны Никудыкиной, которую каждый уважающий себя джентльмен должен отныне величать Валентиной Первой, — скалясь, объявил Сидорчук. — Кстати, о джентльменах. Посол Великобритании в России комментировать альтернативные выборы отказался, намекнув, что в Лондоне об этой акции уже осведомлены. Посол, правда, не уточнил, что подразумевается под осведомленностью: то ли англичане оскорбились, то ли приняли к сведению и готовят для новоиспеченной королевы подобающие апартаменты...

— Раньше он был позубастей, — сказал Петр. — А теперь даже с одобрением... Неужели договорились?

Людмила побледнела и, как-то странно кивнув, опустилась на колени.

— Эй, ты чего?

Отрицательно мотнув головой, она посмотрела куда-то сквозь него и легла на пол. Руки Людмила вытянула вперед.

— И ты. Рядом. Медленно, — сказали из-за спины.