Эхо - Алексей Котаев
Сетевой интерфейс начал дергаться и погас. Вторая сетчатка больше не транслировала ничего, остались лишь родные глаза, залитые красной пеленой. Эхо неуклюже поднялся с колен и побрел к светящемуся зданию.
Каждый шаг давался с трудом, но парень мерил не шаги, а приблизительные метры, которые оставались до строения. Сознание ускользало из измученного мозга, а вот тело продолжало идти, пока не уткнулось в железную стену. Эхо приложил руку и побрел вокруг, наощупь пытаясь определить где же здесь вход. Глаза ничего не видели, но без поддержки сети они в таких условиях были, в принципе, не очень-то и полезны. Эхо нащупал прорезь, потом пару петель, а потом и длинную ручку, за которую открывалась тяжелая стальная дверь.
Рука потянула дверь на себя, но безрезультатно. Сильнее. Потом еще сильнее. Пара рывков и железная перекладина оторвалась от двери, лишив парня шансов нормально попасть внутрь. Эхо не знал, как скоро восстановиться его сетевой модуль и начал паниковать.
Юноша колотил дверь с такой силой, что грохот разлетался по уровню тяжелым эхо. Рука зацепилась за край двери и пальцы почувствовали узкую щель, в которую помещались лишь верхние фаланги. Эхо ни на секунду не раздумывая вцепился в эту щель, вдавливая пальцы глубже, отрывая ногти даже через ткань перчаток.
Колено уперлось в косяк и остатки сил отогнули стальное полотно двери, ровно настолько, чтобы парень на четвереньках мог пробраться внутрь. Эхо тяжело выдохнул, осознавая то, какой большой шаг он только что проделал. Однако вкуса победы не было. Был лишь вопрос: почему это здание не отдалялось от самого Эхо больше чем на семьдесят два часа. Ведь связи между ними нет никакой?
Эхо догадывался. Он всеми силами пытался найти другие варианты, и пока лишь лениво перебирал ногами на встречу знакомому свету.
Истекая кровью, совсем обессиливший и обезумевший парень вывалился в большой коридор, что кольцом окружал комнату, к которой он так стремился. Всюду были расставлены столики, стояли кружки и лежали разные газеты и книги. Тут он уже бывал.
Сидевшие за столами единицы контроля сети невольно кинули взгляд на новичка, но ничего не предприняли. Теперь еще один короткий коридор, и она будет там.
– Эхо, подожди, когда модуль восстановится. Пусть твое тело придет в порядок. Коридор отрезан от сетевого пространства. Дальше машины не будут иметь такой силы как раньше, – Мира на удивление быстро пришла в себя.
Эхо сделал уверенный шаг внутрь. Полностью проигнорировав слова девушки.
Глава 32
Все на своих местах
– Здравствуй, юноша, – голос доносился изнутри головы, будучи запрятанным в самые недра сознания.
– Император… Я уж думал, что Вы не появитесь, – без особого удивления ответил Эхо.
– Не планировал. Но таковы обстоятельства.
– Зря вы это все. Оставались бы внутри до самого конца, смотрели бы на новый мир. Жили бы.
– Не обольщайся, я лишь маленькая часть сознания, что успела просочиться в тебя в последний момент. Не велика будет потеря.
Эхо остановился, боясь прервать натянутый диалог.
– Мальчик мой, я хотел сказать тебе, что девушка эта – не та…
– Я знаю. Вы зря за меня переживали, Император, – парень с досадой склонил голову. – Но я не мог дать Вам понять. Простите меня. И за этот раз и за прошлый.
– Да брось. Это дело минувших дней. В общем-то я, наверное, просто хотел попрощаться с тобой, – голос дрожал, ни на секунду не скрывая страх перед своим неизбежным концом. – Не держи на меня зла.
– Не держу…
Сетевой модуль вновь начал функционировать, восстановившись от безумия, что было совсем недавно. Вместе с модулем заработал и внутренний фаерволл, а вместе с ним и система защиты. Маленькое зернышко памяти человека, что долгие годы существовал внутри Эхо, выдало себя системе, сорвав пелену многократного шифрования данных.
Эхо почувствовал, что ничтожно маленькая крупица внутри него была безвозвратно утеряна. Удалена, как инородный объект.
В темноте коридора, изолированного от внешнего мира, юноша стоял, отдавая минуту своего молчания старому знакомому, чьи помыслы на деле оказались куда чище, чем у всех, с кем встречался Эхо. Сейчас все вставало на свои места. Каждый шаг от рождения и до этого момента имел другую цель, и совершенно иную движущую силу. Эхо всегда ошибался. Он начал ошибаться еще до своего рождения, и каждый сантиметр пути в его жизни был проделан не в ту сторону, которую нужно.
Холодная дверь скользнула влево, впуская парня в маленькую круглую комнату, в центре которой стояла стойка терминала защищенного доступа. Стойка функционировала, с трудом преодолевая светом своих кнопок и экранов слой застоявшейся пыли. Провода выходили из порта передачи данных спускаясь на пол. К старому высохшему телу. Скелету, обтянутому кожей и сгнившими вещами.
Конечности от времени уже давно отделились от своих суставов. Волосы сползли или осыпались на железный пол. Скелет смотрел на Эхо своими пустыми глазницами, пристально, не моргая. Очки свалились с лица, перекосившись и помутнев. Единственное, что не потеряло свой вид за много лет, так это провода, подключенные к интерфейсу на черепе. Это точно была Мира. Именно такой она рисовала себя во всех своих мирах
Глаза Эхо не могли просканировать тело, ведь пространство было отрезано от сети, а значит и Мира должна молчать, не в силах дать ответ парню.
С трудом двигаясь вперед Эхо даже не вздрогнул, когда дверь с грохотом захлопнулась. Вблизи высушенный труп казался еще уродливее, но парень собрался с мыслями и поднял тяжелый ботинок вверх. Зубастой подошвой он придавил хрупкий ослабший череп к полу так сильно, что кости начали трескаться.
– Я смотрел на свой разрушенный дом и думал: как так? – голос парня дрожал, так же сильно, как и тело. – Как это вышло? В какой момент все пошло таким путем? И вот только сейчас по-настоящему понял. Осознал.
Нога чуть ослабила давление и вес переместился на вторую. Ни единого символа в потухших глазах. И тишина в голове парня заставили его чуть ли не кричать, чтобы докричаться до трупа.
– Да, мир иллюзий! Да, мы жили во лжи! Да, я был счастлив, жил беззаботно! – крупные слезы начали выгонять засохшую кровь из раздраженных глаз. – Я всегда думал, что это я виноват. Я винил себя, пусть и не хотел винить. Я прожил
