Жан ля Ир - Тайна XV

На языке Марсиан, глаза его быстро выразили ужасное удивление и унижение.

Пока подчиненные кефалы оставались у бездействующих машин, обмениваясь мыслями, начальник собрал вокруг себя своих ближайших помощников. И все прочли в глазах свидетеля рассказ о происшествии. Они не могли сразу этому поверить, но свидетель повторил рассказ еще подробнее.

Это было неопровержимо, земные люди занимали трипод и они унесли кефалов. И глаза свидетеля говорили:

— Эту удивительную вещь я открыл во время преследования. Я видел как половина тела человека высунулась над башенкой… Вы знаете, что у них есть некоторое сходство с нашими двуногими. Невозможно ошибиться. Мы достаточно их видели около Аржира, чтобы знать как действовать. Этот человек навел на три наши трипода маленький аппарат, и наши машины были уничтожены, как будто это был наш пылающий луч… Я тотчас же бросил в беглеца колонну сжатого воздуха. Но хорошо нацелиться при двойном движении пушки и цели было трудно. Сжатый воздух только коснулся башенки и снес голову человеку.

Он рассказал про окончание преследования, про свое изумление при виде того, как люди перенесли двух кефалов-пленников, потом еще тело человека…

Тогда он еще раз бросил колонну сжатого воздуха…

Уничтожил ли он все? Может быть; но ему казалось, что подводная лодка, такая, какую он видел в Аржире, исчезла невредимая под водой.

Убегавший трипод был разбит. Он его поднял, исследовал; тело обезглавленного находилось еще в башенке. Все осталось на берегу. Можно пойти взять тело обезглавленного и трипод…

Таков был рассказ очевидца.

По приказанию предводителя, двадцать змей и одна машина-руки направились к берегу на розыски. Кефалы продолжали теряться в догадках.

— Подождем, — сказал начальник, — возвращения змей и машин-рук… Через час мы созовем совет Марсиан-правителей. Но пусть будет отдан приказ всем отрядам закрыть весь архипелаг защитительным облаком.

Быстро распространилось известие о взятии трипода… И Марсиане в первый раз поняли, что двуногие земные люди были высоко одарены умом, а не представляли из себя породу, хотя и улучшенную, но в общем аналогичную с двуногими кормильцами.

По словам г-на Мориса Реклю, Марсиане смотрели на земным, людей, как на любопытный экзотический предмет, который мог акклиматизироваться и из которого можно было тогда извлечь пользу.

И вот земные люди оказались такими страшными завоевателями.

XII

Марсианин заговорил

Несколько часов Ксаверия оставалась совершенно без чувств, как мертвая.

Она пришла в себя только на борту Франка, куда авион, призванный командиром подводной лодки, перенес ее и обоих пленных кефалов.

Перед Клептоном и Дамприхом командир подводной лодки рассказал о драме, которой он был беспомощным свидетелем.

Что же сталось с Никталопом-повелителем? Умер ли он? В плену ли? Скрылся ли в красных растениях на берегу фатального острова?

— На следующую ночь мы пойдем на разведку. Но надо, чтобы армия ничего не знала об этом. Командир, прежде чем вернуться на борт вашего судна, обойдите на Франке весь остров и скажите, что повелитель остался на острове, в засаде, что он жив и здоров и владеет одним триподом… Мы уже знаем, что Сэнт-Клер взял в плен двух Марсиан. Это увеличит его славу и доверие к нему.

Лежа на кровати недалеко от группы трех беседовавших людей, Ксаверия уже несколько минут как пришла в себя и слышала эти приказания. Она приподнялась на локте и еще слабым голосом сказала:

— Командир!

Они обернулись к ней.

— Сударыня! — воскликнул Дамприх.

— Оставьте, я ожила… Командир, поместите имя авиатора Вернейля в дневном приказе по армии… Он умер!.. Он умер, уничтожив три трипода… Отдайте также в дневном приказе по армии и экипаж гидроплана 602. Это все, капитан. Можете идти.

Он вышел, отдав по-военному честь.

Ксаверия встала. Она должна была опереться на плечо Дамприха, так она была еще слаба.

— Клептон, — сказала она, — дайте мне пожалуйста коньяку.

Она находилась в собственной каюте капитана Франка. Он открыл шкаф, вынул бутылку и стакан. Она выпила глоток… Легкий румянец покрыл ее щеки.

— Я чувствую себя лучше… Пойдем в залу к картам. Надо поскорее на что-нибудь решиться и действовать. Надо сейчас же узнать, жив или мертв Сэнт-Клер… Позовите также Фламмариона и г-на Реклю… И пусть приведут обоих кефалов.

— Кефалов? — сказал Дамприх.

— Да, Марсиан.

Она грустно улыбнулась.

— Это Вернейль их так назвал… Храбрый юноша!.. О, как я страдаю… Лео!..

Обеими руками она схватилась за сердце и упала на край кушетки. Эта новая слабость продолжалась не долго. Ксаверия поднялась самостоятельно и более уверенным голосом сказала:

— Идем!

Она прошла первой, открыла дверь, прошла по коридору; вошла в залу.

Ее жесты и походка были уверенны; Сэнт-Клер исчез: Ксаверия считала теперь себя повелительницей.

Молча, почтительно, Клептон и Дамприх следовали за ней, а в глубине души у них была бесконечная печаль.

В зале Дамприх прошел в другую дверь. Спустя пять минут, он вошел в сопровождении Фламмариона, Реклю и четырех человек, несших на носилках двух Марсиан.

Ксаверия, Фламмарион, Реклю, Дамприх и Клептон стояли рядом в глубине залы. Жестом молодая женщина велела отодвинуть стол и на его место поставить носилки.

— Г-н Фламмарион, — сказала Ксаверия, — Сэнт-Клер говорил мне, что видел, как Марсиане объяснялись между собой. В центре этих больших глаз он видел, как показывались белые, быстрые значки, изображающие геометрические фигуры. Наблюдайте за их глазами. Нет сомнения, что они будут говорить.

Сильное волнение охватило астронома и всех присутствующих.

— Подождите, подождите… — пробормотал Фламмарион. — Мне надо бы черную доску, чтобы изображать мелом знаки по мере того как…

Черную доску поставили против Марсиан. Клептон принес мел. Дрожащей рукой астроном схватил кусок мела.

Стоя перед носилками, люди наблюдали.

— Разрежьте путы! — приказала Ксаверия.

Тремя ударами ножа это было сделано.

И тогда произошла эта чудесная сцена, послужившая исходной точкой дня новой эры мыслящего человечества.

Оба кефала задвигали своими щупальцами сначала медленно и с трудом, потом свободно. Один из Марсиан был желтоватого цвета, а другой черный.

Черный первый поставил на паркет свои щупальца и выпрямился. Глаза его поворачивались направо и налево. Его хрящеватый рот открылся и сдавленный звук, со странной модуляцией послышался оттуда: