Майк Резник - «Если», 2002 № 04

Фантастический элемент в изобилии присутствует уже в детективных повестях Трускиновской. Правда, это чаще всего оказывалась фантастика мистическая, как повесть «Демон справедливости», героиня которой ради поимки преступника и установления справедливости заключает сделку с демоном. Но проскальзывают мотивы и других направлений фантастики. Одна из лучших повестей писательницы — философско-детективно-фантастическая повесть с элементами альтернативной истории «Секунданты», герои которой, представители богемы, расследуют историю загадочного самоубийства молодого талантливого поэта.

Собственно в фантастике Далия, выпускница семинара в Дубултах и ВТО МПФ, дебютировала еще в 1985 году рассказом «Бессмертный Дим», за которым последовали повести «Вечность для Джульетты» (1988) и «Сентиментальная планета» (1988). Но лишь с появлением блестящей новеллы в жанре городской фэнтези «Дверинда» (1990) о Трускиновской заговорили как о самобытном фантасте, ее заметили и приняли читатели. Очень грустная, очень смешная и умная история о предательстве, любви и благородстве.

Кстати, «Дверинду» многие восприняли плевком в стан феминисток. Это уж вряд ли, хотя развеселый роман «Люс-А-Гард» (1995) — едва ли не единственный пример твердой НФ в творчестве Трускиновской — с известной долей условности действительно можно назвать антифеминистским памфлетом. Писательница нарисовала комедийную антиутопию, в которой восторжествовал «тотальный феминизм».

В мире будущего реализовался лозунг эпохи Возрождения «Гате п’а pas de sexe» («Душа не имеет пола» — франц.). Стремление женщин ни в чем не уступать мужчинам привело к тому, что представители сильного и слабого пола поменялись местами. Мужское население деградирует, слабеет, оказываясь не способным выполнять даже прямые свои мужские обязанности, а женщины штурмуют Эверест и космос, завоевывают титулы «A-Гард» в соревнованиях по контактным видам спорта.

Эрих Фромм однажды заметил: «Цена равенства такова: женщины равноправны, потому что больше не отличаются от мужчин». Что мы и имеем в романе. И во имя спасения генофонда эмансипированным женщинам приходится засылать своих десантниц в прошлое. Велика плата за стремление побороться с законами Природы.

И все-таки «Люс-А-Гард», как и многие другие произведения Трускиновской, обращает на себя внимание прежде всего тем, с какой легкостью рижская писательница ориентируется в культурном пространстве, обращаясь к традициям, например, карнавальной, маскарадной литературы XVIII века, к фольклору.

Стилизаторский талант Трускиновской наиболее отчетливо раскрылся в ее лучшем, на мой субъективный взгляд, романе «Монах и кошка» (1995), где столь изящно сочетается стилизация восточной ориенталистики с использованием фольклорных и исторических аллюзий хэйнанского периода.

«Монах и кошка», кажется, единственное произведение Трускиновской, лишенное юмористической подкладки. Это трагическая история поэтессы Оно-но Комати (вполне реальный исторический персонаж), владеющей талантом создавать и понимать значение слов, способной повелевать ими. Но гениальная поэтесса оказалась бессильной постичь загадку простой человеческой любви, о которой всю жизнь слагала стихи. И тогда она попыталась подчинить себе то, чего не смогла понять. Далия Трускиновская очень тонко показывает мотив человеческой трусости и слабости, подводя к главному выводу: талант, не питаемый любовью, меркнет, превращаясь в ничто. Без любви может прожить красавица Оно-но, но без любви нет поэтессы Оно-но Комати.

Литературное осмысление культурных запасников Востока не ограничилось одним романом — следом появились блестяще исполненные повесть «Сказка о каменном талисмане» (1996) и роман «Шайтан-звезда» (1998), в которых реконструируется мир «Тысячи и одной ночи».

Уделила писательница внимание и более «традиционной» фэнтези, выстроенной на материале европейского средневековья — в романе «Королевская кровь» (1996).

Эти произведения заставили говорить о Далии Трускиновской, в основном, как об авторе жанра фэнтези. Да не тут-то было! После четырехлетнего молчания писательница вернулась с романом «Аметистовый блин» (2000), действие которого происходит в нашем времени. А вот как определить жанр романа? Наверное, только громоздким термином: юмористический фантастико-философский детектив. Да разве дело в определениях? Это просто хорошая, очень добротная литература, где все подчинено единой художественной задаче и ни один элемент не вступает в противоречие с другим. Кажется, Далия Трускиновская решила связать воедино два любимых жанра — иронический детектив и фантастику.

Вышедшие годом позже романы «Жалобный маг» (2001) и «Нереал» (2001) подтвердили, что на сегодняшний день рижская писательница едва ли не единственная в нашей словесности успешно развивает жанр юмористического (или иронического) НФ-детектива. Ведь это не так просто — повеселить читателя, увлечь его зигзагами сюжета, усладить изяществом слога, да еще суметь поговорить с ним, с читателем, о серьезных вещах.

Далии Трускиновской это удается, может быть, потому, что ей не интересно подолгу находиться в упряжке какого-нибудь одного жанра и скучно мусолить, подобно многим коллегам по цеху, единожды выбранные сюжет и тему.

В последние годы она отдает все больше времени исследованию русской истории. Она влюблена в нее беззаветно, готова тоннами поглощать летописи и научную литературу, проводить целые дни в краеведческих и исторических музеях. С исторической прозы Далия начала свой путь в литературу, к ней она возвращается сегодня. Иной раз кажется, что фантастика для нее — захватывающее развлечение, а писать она хотела совсем другую прозу. И писала, но исторические романы ложились в стол, оказываясь невостребованными. Так получилось с историко-фантастическими романами «Несусветный эскадрон» и «Окаянная сила», не первый год путешествующими по издательствам. Оба произведения густо замешаны на русской истории, но, разумеется, не лишены фирменных блюд писательницы — иронии, динамизма, стиля.

Может, все дело в том, что в исторической прозе Далия Трускиновская предстает с неожиданной для издателей и читателей стороны — как убежденный государственник, исповедующий державность? Ее лишенный квасного духа российский патриотизм, выстраданный судьбой чужака в чужой стране, куда более искренний, глубокий и осмысленный, нежели горланящий ура-патриотизм иных «исконно-посконных» крикунов.

Мечта автора почти сбылась — в 2000 году писательница заключила договор с одним из центральных издательств на выпуск семи романов из жизни России конца XVII века под общим названием «Царский конюх». Почти, потому что до сих пор издательство не выпустило ни одной из книг серии. Остается надеяться: это временные проблемы, ведь, поверьте на слово, «Царский конюх» — блестящий образец честной исторической прозы. По-другому Далия Трускиновская, писатель из Риги и казачий атаман, писать не умеет. □