Роберт Хайнлайн - Звездный десант

Его зовут Зим.

Я не считал свое участие в операции удачным. Я пробыл на «Аргоне» больше месяца, сначала в качестве пациента, затем — случайного попутчика, пока меня и еще нескольких парней не вывезли на Санктуарий. У меня было время подумать — в основном о потерях и о той суете, которую я устроил на планете, командуя взводом. Я знал, что не все делал так, как положено лейтенанту… да что там, я даже ухитрился получить ранение! Позволил каменной глыбе свалиться мне на голову.

А потери… не знаю, сколько их было; знаю только, что из шести отделений осталось четыре. Не знаю, сколько полегло, прежде чем нас эвакуировали.

Я даже не знал, остался ли в живых капитан Блэкстоун (остался, собственно, пока я возился под землей, он уже опять командовал ротой), и понятия не имел, что случается с кадетом, который жив, в то время как его экзаменатор погиб. Но чувствовал, что со своей формой номер тридцать один могу рассчитывать, по крайней мере, на сержантские шевроны. Какая разница, учебники по математике все равно остались на другом корабле.

Тем не менее, поднявшись с койки и один день проваляв дурака, я выклянчил учебники у одного из младших офицеров и принялся за учебу. Математика — штука нелегкая и занимает мозги, да и не повредит ее выучить, даже если не быть мне офицером. Все более-менее важное основано на математике.

Вернувшись в училище и сдав звездочки, я выяснил, что все еще кадет, а не сержант. Наверное, Блэки оправдал меня за недостаточностью улик.

Ангел, мой сосед по комнате, сидел за столом, задрав на него ноги. А рядом с его ботинками лежал мой пакет с учебниками. Ангел поднял голову и удивился:

— Привет, Хуан! А мы думали, что ты получил искупление грехов!

— Я? Жуки не настолько меня любят. А ты когда улетаешь?

— Только что прилетел, — запротестовал Ангел. — Меня отправили на день позже. Сделал три выброски за неделю и вернулся. А тебя где носило?

— Долгое возвращение домой. Месяц пробыл пассажиром.

— Везет же людям. Сколько выбросок?

— Ни одной, — признался я. У него глаза полезли на лоб.

— Некоторым везет просто до неприличия!

Наверное, Ангел прав; со временем я окончил офицерскую школу. Но и сам Ангел добавил немного к моей удаче своим терпением и наставлениями по математике. Наверное, мне вообще везет на людей. На Ангела и на Джелли, на лейтенанта и Карла, на подполковника Дюбуа, да и с отцом мне повезло. А еще Блэки… и Брамби… и Ас. И — всегда и навечно сержант Зим. То есть уже бревет-капитан Зим с постоянным званием первого лейтенанта. Я просто не имел никакого права быть старше его по званию.

На следующий день после получения патентов мы с сокурсником Бенни Монтесом дожидались на космодроме своих кораблей. Нас только вчера произвели во вторые лейтенанты, и мы нервничали, когда нам отдавали честь. Чтобы скрыть смущение, я стал читать список кораблей на орбите вокруг Санктуария; список был такой длинный, что становилось ясно: грядут крупные перемены, даже если никто не позаботился сообщить мне об этом. Я чувствовал возбуждение. Одним махом сбылись два моих заветнейших желания, я получил назначение в свою часть. Пока там еще служил мой отец. Пусть ради этого лично лейтенант Джелал будет полировать мне череп.

Меня так распирало от эмоций, что я говорить не мог толком, вот и изучал список. Сколько же тут кораблей! Их расположили по типам, иначе не получалось. Особое внимание я уделил десантным транспортникам. Чему же еще?

Тут стоял «Маннергейм»! Есть ли шанс увидеться с Кармен? Скорее всего, нет, но можно послать привет и выяснить.

Большие корабли — новая «Вэлли Фордж» и новый «Ипр», «Марафон», «Эль Аламейн»[16], «Иводзима»[17], «Галлиполли»[18], «Лейте»[19], «Марна»[20], «Тур»[21], «Геттисберг»[22], «Гастингс»[23], «Аламо»[24, «Ватерлоо»… Все эти места, названия которых пехота сделала бессмертными.

В честь таких же «пончиков», как мы, были названы корабли поменьше: «Гораций», «Алвин Йорк»[25], «Болотная лиса»[26], и «Родж» тут был тоже, благослови его Господь, а еще «Полковник Буи»[27], «Деверо»[28], «Верцингеторикс»[29, «Сандино»[30], «Обри Казенс»[31], «Камехамеха»[32], «Оди Мерфи»[33], «Ксенофонт»[34], «Агинальдо»…

Я сказал:

— Один следовало назвать «Магсайсай»[35].

— Как?

— Рамон Магсайсай, — пояснил я. — Великий человек, великий воин. Живи он сегодня, стал бы начальником у наших психологов. Ты что, историю не учил?

— Ну почему ж? — ответил Бенни. — Я узнал, что Симон Боливар построил пирамиды, потопил Армаду и первым слетал на луну.

— Ты пропустил свадьбу с Клеопатрой.

— Ну да. Верно. Наверное, в каждой стране историю пишут по-своему.

— Уверен в том.

Я пробормотал еще одну фразу, и Бенни спросил:

— Ты что сказал?

— Извини, Бернардо. Это поговорка. Переводится примерно так: «Дом там, где твое сердце».

— Что это за язык такой?

— Тагалог. Мой родной язык.

— А что, там, откуда ты родом, на стандартном английском не говорят?

— Говорят, конечно. В школах, на работе, везде. Но дома мы говорили немного по-старому. Традиции, понимаешь.

— Да, понимаю. Мои предки все время болтают по-испански. Но где ты…

Динамик заиграл «Полюшко-поле»; Бенни широко ухмыльнулся.

— У меня свидание с кораблем! Береги себя, приятель! Еще увидимся.

— О жуках не забывай.

Я повернулся к списку и стал читать. «Пал Малетер»[36], «Монтгомери»[37], «Чака»[38], «Джеронимо»[39]…

И тут раздалась самая сладкая музыка в мире:

— … сияет в веках, сияет в веках имя Роджера Янга!

Я схватил вещмешок и побежал со всех ног. «Дом там, где твое сердце». Я возвращался домой.

14

Разве я сторож брату своему?

Как вам кажется? Если бы у кого было сто овец, и одна из них заблудилась, то не оставит ли он девяносто девять в горах и не пойдет ли искать заблудившуюся?

Сколько же лучше человек овцы!

Во имя Аллаха, милостивого и милосердного… кто спасает жизнь одного, спасает жизнь всех живущих.