Антон Карташев - Вселенские Соборы

Вместе с Иоанном Златоустом держалось около него на законной почве до 40 епископов. Однако старейший по чести в Константинопольской округе (что сохраняется и до наших дней) митрополит Ираклийский Павел примкнул к Феофиловой стороне. Феофил дал ему роль председателя на своем соборе. Хотя императорский указ задачей собора ставил суд над Феофилом, но и для этой прямой задачи Златоуст требовал отвода от участия в соборе четырех его личных врагов: Акакия Веррийского, Антиоха Птолемаидского, Квирина Халкидонского и Севериана Кавалльского. Эту уступчивость Златоуста следовавшие за ним 40 епископов считали излишней и лишь уловляющей в сети Феофила. И так как Феофил, конечно, и не подумал об отводе указанных вождей собора, то Златоуст и отказался идти на него. Феофил только этого и ждал. Собор для двора и столичного общества был законным. Своим отсутствием на соборе Златоуст дал видимую оправданность тому, что подсудный собору Феофил вдруг превратился сам в судию. 40 епископов, окружавшие Златоуста, написали Феофилу запрос: как мог он, возглавитель Египта, явиться судьей в чужом диоцезе?

Иоанн Златоуст был мягче: за себя лично он соглашался явиться на собор, если из него будут устранены четыре лично ему враждебных епископа. Все это было бесполезно, ибо задачей Феофила был захват собора, подстроенный придворными силами, стремившимися свалить Иоанна.

После повторного приглашения Феофилов собор судил Иоанна в его отсутствие. Вменялось ему кое-что из вздорных обвинений. Но главным образом он извергался in contumatium за неявку на собор.

По методу «куй железо, пока горячо» вердикт собора в тот же день подносится императору на подпись и объявляется константинопольскому клиру. Для давления на волю императора кроме вин якобы канонических на плечи Иоанна вешается и политическая вина, crimen laesae majestatis, подрыв императорской власти прямыми обличениями ее с церковной кафедры.

Сама императрица Евдоксия испугалась крайностей этого лжесоборного суда. Но все-таки согласилась пока на удаление Златоуста из столицы. Евдоксия боялась народного почитания Златоуста. И в этом не ошиблась. Выжидательное молчание длилось четыре дня. Златоуст заявил, что он требует правильного соборного суда.

Златоуста тайком увезли через Мраморное море в Никомидию. Но в народе началось брожение. Когда Феофил и Севериан Кавалльский в роли победителей заняли церковную трибуну и начали свою агитацию, поднялся бунт против «александрийцев». Бунтующие кричали: «Утопить Феофила в Босфоре!» Большинство александрийцев, ложно возомнивших о своем победном хозяйничанье в столице, со страху погрузились обратно на свои суда и убежали из Константинополя. Волны бунта перепугали и дворец. В особенности поддалась панике императрица Евдоксия. Житийный биограф Иоанна Златоуста Палладий Елеонопольский пишет, что Евдоксия в своей спальне пережила какое-то явление Иоанна Златоуста. Блаж. Феодорит сообщает, что в эти же дни случилось в Константинополе и землетрясение. Евдоксия потребовала возвращения Златоуста. Она сама послала с особым курьером письмо к нему, уверяя, что она лично непричастна к его высылке и приглашает вернуться в столицу.

Иоанн не хотел было возвращаться в столицу. Он предпочитал сидеть в своем загородном жилище и требовал суда над собой на правильном соборе. Но народ не считался ни с какой диплооматией, a немедленно организовал триумфальную встречу своего героя и потребовал от Златоуста слова. Свое положение Златоуст сравнивал с искушением Авраама в Египте, когда фараон потребовал к себе Сарру, но она осталась чистой. A прелюбодеи посрамлены.

Морально провалившийся в данном случае Феофил отбросил в сторону свою вражду к монахам, которые жаловались на него в столице. Они взяли свою жалобу назад, и Феофил прославлял их как лучших из монахов.

Иоанн Златоуст настаивал на необходимости законного собора по правилам. И правительство, несомненно по желанию перетрусившей императрицы Евдоксии, разослало вновь приглашение на собор. Оно было направлено и к Феофилу Александрийскому, который даже y себя в Александрии был освистан за его интригу против Златоуста. Он сам на собор не решился поехать, a послал своих заместителей с инструкциями: настаивать на реальности соборного («под Дубом») извержения Иоанна из сана, ссылаясь при этом на четвертое правило Антиохийского собора. Защитники Златоуста отрицали общеобязательность этого правила, ибо отрицали и вероопределение этого собора (341 г.) как порочное по своей арианской тенденции и вражде к св. Афанасию. Данные соборные совещания длились, но согласия партий не получилось. Однако власть политическая пришла к подсчету голосов сама в пользу осуждения Златоуста.

Власть трусливо не объявляла приговора, скрывала его от народа в расчете, что голос толпы сам собой замрет и погаснет.

Иоанн был подвергнут бойкоту двора. На Рождество 403 г. императорская фамилия не пришла в церковь, также и на Пасху 404 г. B клире продолжался раскол. Иоанн Златоуст был заперт в своем жилище, т.е. фактически содержался под арестом. Наконец его враги - Севериан Кавалльский, Акакий Веррийский и Ко. - добились от императрицы Евдоксии дозволения привести судебный приговор в исполнение. Приговор своего собора об устранении Иоанна с константинопольской кафедры и о ссылке его в неведомые народу области (по-нашему - в Сибирь) для создания атмосферы забвения. На пятый день по Пятидесятнице добились своего. Назначили 20 июня день отправки арестанта в дальний путь через Малую Азию и разрешили Златоусту прощание с близкими ему клириками и диаконисами. Иоанн Златоуст при прощании завещал друзьям позицию покорности власти его преемника. Просил их лишь не подписываться под актами, его осуждающими. Народная толпа в это время осаждала здания, примыкающие к св. Софии. Иоанна потайными ходами вывели и увезли.

Тотчас после увоза обманутые и озлобленные низы учинили месть. Неведомо кто подложил огонь под самую кафедру Софийского храма. И вся блестящая по тогдашнему времени базилика и соседние дворец и Сенат оказались объятыми пламенем, который не смогли остановить. Все было за три часа превращено в развалины. Погибло много античных украшений в Сенате. Конечно, обвинили в этом «иоаннитов». Так стали называться приверженцы Златоуста. Многих из них казнили. Златоуста первые дни тайно укрывали в Никее и вскоре также тайно увезли в ссылку. В дороге через Малую Азию струсившие местные епископы прятались, боясь оказать даже простую вежливость и помощь арестанту. Никто нигде, ни в Анкире, ни в Кесарии Каппадокийской, его не повидал и не помог избавиться от желудочных болей, которыми он страдал.