Мэрион Брэдли - Уцелевшие (Охотники Красной Луны - 2)

- Божественное Яйцо мудро говорит, - пророкотал по-карамски Аратак, что о некоторых проблемах ум неподготовленный может иногда высказываться с мудростью, недоступной более старшим. Господин Копьеносец, у нас и в мыслях не было принести вред вам или кому-то еще на вашей планете. Я невыразимо сожалею, что Дэйн ранил вас. И мне хотелось бы, чтобы между нами не было вражды.

- Вражды? - удивленно спросил Ромда. - Вражда здесь ни при чем, просто долг есть долг. А уж коли речь зашла об этом, то, пока дело не дошло до определенных известных вам событий, могу поклясться, - он произвел рукой некий ритуальный жест, - честью поклясться, что вы все мне нравились, о чем я могу признаться вслух даже среди своих.

Дэйн, держа кусок мяса в здоровой руке, подумал: "Ну, приятель, да ты в моих глазах вырос вдвойне". Он и припомнить не мог, кто бы еще из знакомых нравился ему так, как Ромда. От слов Копьеносца ему стало значительно легче.

- Но почему же тогда, - спросил Аратак, присаживаясь рядом с Ромдой, ты не предложил преследовать нас кому-нибудь другому? Почему же ты сам отправился ловить врагов, против которых не имеешь личной антипатии?

Ромда пожал плечами.

- А почему, собственно, мы должны испытывать антипатию к нашим врагам? Личные симпатии и антипатии - плохое руководство в выборе стороны в важном деле. Зачастую причины наших симпатий и антипатий кроются в вещах тривиальных, таких, как внешность или одежда, манера говорить. Зачастую нам приходится заниматься одним делом плечом к плечу с тем, к кому мы испытываем антипатию, - будь они союзники или даже недруги. Мы должны противостоять целям наших врагов, а не им самим. Тем более что мы никогда не в состоянии узнать до конца, что же из себя представляет та или иная личность; и, поскольку мы видим ее лишь через сумрачные джунгли наших субъективных привычек и предубеждений, как мы можем судить о ее моральных качествах?

- Но если у человека так много общего с вами, что вы готовы восхищаться им лично, - заспорил Аратак, - как может отличная от вашей цель привести к схватке не на жизнь, а на смерть? И как вообще у одинаковых, близких по духу людей может быть разная цель?

- Я могу восхищаться рашасом, почтенный, но тем не менее не имею желания оказаться им съеденным, - решительно заявил Ромда. - Нет, господин, вы должны непохожим оставить их непохожесть, как учит святой Аассио. А как же иначе могли бы тогда просто люди и Первые Люди достичь взаимопонимания даже в пустяковом деле? И как бы смогли жить в гармонии мужчины и женщины? Нельзя судить о других по себе. Человек, который вам нравится или которого вы даже любите, может иметь цели и желания, совершенно отличные от ваших; и в то же время ненавистный вам субъект может стремиться к тому же, что и вы. И разве не получилось так, что вам пришлось объединиться с этим, - он указал на тело киргона, уже потускневшее, - пусть и ненадолго, для достижения общей цели? - Своим ножом он принялся разрезать мясо на кусочки поменьше, с которыми легче было управиться, и один кусочек протянул Дэйну. - Держи, друг мой. С твоей раненой рукой тебе трудновато будет резать. По крайней мере мои руки уцелели.

Когда Марш взял предложенный кусок, Драваш тихо спросил:

- Что же нам с ним делать? Оставить на милость рашасов мы его не можем, а в таком состоянии он сам из каньона не выберется.

- А мы его понесем, - сказал Дэйн. - Должна же тут где-нибудь находиться какая-нибудь деревушка? Там мы его и оставим. Я его изувечил, а он мужественный и хороший человек. Я его здесь ни за что не брошу!

Драваш задумчиво покачал головой.

- Эти чувства делают тебе честь, Дэйн, но, как ты видишь, мы все тут ранены, и наша миссия здесь действительно завершена. Я уже сообщил Громкоголосому, чтобы летательный аппарат прислали за нами, когда стемнеет; и еще до рассвета мы благополучно покинем эту планету.

- Тогда надо взять его с собой, - заявил Марш. - Нельзя же оставлять его на растерзание рашасам... или этим, - добавил он. По мере того как грандиозные звезды начинали разгораться все ярче в небе над ними, темные худощавые звери начали выбираться из джунглей, устраивая возню вокруг павшего охотника за рабами.

- Не будь дураком, Дэйн, - раздраженно сказал Драваш. - Мы не можем взять его с собой, и, как я сказал тебе, посадочный аппарат прилетит за нами еще до полуночи.

- Тогда пусть он приземлится где-нибудь и высадит его вблизи Раналора, - упрямо предложил землянин. И тут он вспомнил о Джоде.

Драваш покачал головой и сказал:

- Я не думаю, что смогу убедить капитана в необходимости и возможности сделать это.

- Тогда, черт побери, оставьте и меня с ним здесь, - вспыхнул Дэйн. Он убил охотника за рабами и спас нам жизнь. Я сказал, что не оставлю его здесь изувеченным, чтобы его убил первый же рашас!

- Дэйн прав, - сказала Райэнна, стиснув зубы. - Коли на то пошло, Дэйн и я останемся на Бельсаре, пока Совет Протекторов не найдет возможности забрать нас отсюда. - Она с легкой улыбкой посмотрела вниз, в каньон. - И это даст мне время хоть ненадолго почувствовать себя археологом, а не только женщиной с копьем.

- Я тоже остаюсь, - тихо, но сердито сказал Джода, прижимаясь к Райэнне. - Когда почтенные улетят на своем небесном фургоне, я разведу костер и останусь с господином Ромдой. Я - истребитель грантов, и рашас из джунглей мне не страшен.

Драваш вновь покачал своей массивной головой, и Дэйн понял, что протозавр вновь размышляет над непредсказуемостью протообезьян. Наконец он сказал:

- Всех вас мне не переспорить. Значит, пусть будет так, как вы хотите. Может быть, действительно под покровом ночи посадочному аппарату удастся ненадолго еще разок приземлиться и оставить Копьеносца неподалеку от какого-нибудь населенного пункта.

- Божественное Яйцо мудро говорит нам... - начал было Аратак, но Драваш взорвался:

- Божественное Яйцо сконцентрировало в себе мудрость всех веков и сотен галактик, Аратак, но если бы мне позволили процитировать его мудрое изречение, я бы сказал, что есть время философствовать, а есть время заниматься земными делами! Почтительно напоминаю тебе твоими же словами: сейчас время заниматься земными делами! И давайте двигаться!

- Мудрость есть мудрость даже в устах неразумного, - в ответ огрызнулся Аратак и наклонился, чтобы подхватить господина Ромду здоровой лапой. Дравашу он подставил плечо, чтобы тот мог встать, и швефедж, сделав шаг или два, дальше пошел сам, опираясь лишь на копье Ромды. Сзади двигались Дэйн и Райэнна, он почувствовал в темноте, как ее пальцы отыскали его ладонь, и сжал их в ответ.

"Друг, собрат по оружию, партнер... во всем самом важном, что есть в моей жизни".

Минуту спустя он подозвал Джоду, чтобы тот шагал рядом с ними. Парень серьезно пострадал, и было бы просто нечестно, чтобы он находился вдали от Райэнны. Глядя на Джоду, на его маленькую героическую фигурку, на перевязанную руку, Дэйн ощутил прилив волны тепла и гордости. С внезапным изумлением он вдруг понял, что только что подумал: "Вот он какой, наш парень..."