Джо Холдеман - Миры запредельные

В мои функции входило и умение предугадать, как со временем изменятся потребности обитателей «Нового дома». Чем дальше, тем население корабля будет в среднем, становиться старше. Меньше бейсбола. Больше шахмат. Надо было также предусмотреть замену инвентаря по мере его износа. Проще всего заменять такие вещи, как те же мундштуки для кларнета. Вырезал в любое время новый из куска пластмассы, и порядок (хотя пластмассовые мундштуки никогда не будут так хороши, как бамбуковые, которыми мне довелось пользоваться на Земле). Замена же множества других предметов потребует изобретательности. Нет ни натуральных красителей для акварельных красок, ни беличьего меха для кистей... И так далее, и тому подобное. Без конца и края.

Но даже эти бесконечные проблемы были всего лишь ближней перспективой. Рано или поздно на звездном корабле исподволь возникнут новые искусства, ремесла и виды спорта, более естественные для той обстановки, что будет нас окружать почти сто лет. А следующее поколение, наверно, найдет для себя что-нибудь совсем другое, отказавшись от наших способов проведения досуга, как от старомодных и будящих ненужную ностальгию по навсегда ушедшим в прошлое Мирам.

Я работала вместе с двумя коллегами, также специализировавшимися в области искусств и гуманитарных дисциплин. Иногда мне приходилось с ними конфликтовать. У нас разыгрывались настоящие сражения за каждую тонну груза, за каждый драгоценный кубометр складских помещений. Как мне казалось, они были чересчур уж увлечены коллекционированием разнообразных предметов и памятников земной культуры. Дай им волю, и они в два счета начисто опустошили бы музей Ново-Йорка, перетащив все его содержимое, до последней косточки скелета динозавра, в хранилища звездного корабля. Я прекрасно их понимала, поскольку сама испытывала такие же, если не более сильные чувства. Но приходилось трезво смотреть на вещи! Даже если бы у нас имелась возможность свободно отобрать лучшие из всех сокровищ Земли, куда разумнее было бы оставить их там, где они есть. Корабельный компьютер мог воссоздать Мону Лизу с непостижимой уму точностью, вплоть до структуры мельчайшего мазка; мог в мгновение ока синтезировать факсимильную копию Ники, крылатой богини победы, в натуральную величину. Конечно, это не то же самое, остаются какие-то неуловимые нюансы, воспроизвести которые компьютер не в силах. Я знаю. В отличие от других, у меня была возможность сравнить. И все же нам придется этим ограничиться. Каждый килограмм лишнего веса можно взять на борт лишь за счет снижения надежности систем жизнеобеспечения. Адроновые матрицы навсегда сохранят для нас лучшие творения Микеланджело, а вот если погибнет вся фасоль, нам некуда будет послать за новыми семенами.

Вдобавок истинную ценность из немногих подлинников Ново-Йоркского музея имели лишь несколько триптихов Босха, оставшиеся после скромной экспозиции, которую накануне войны проводила у нас галерея Прадо. Не самое лучшее соседство в долгом странствии. Думаю, там будет предостаточно собственных кошмаров.

На следующей неделе, ровно за год до старта, должны были состояться выборы. Джон отказался выставлять свою кандидатуру. Может, оно и к лучшему; он и так вконец измотался. Дэниелу даже не предлагали участвовать в предвыборной гонке: он обеспечивал все взаимодействие между техническими секторами Ново-Йорка и звездного корабля. В течение нескольких ближайших лет работы у него будет выше головы. Не меньше, чем у любого координатора.

Я была искренне уверена, что сейчас знаю обо всех нуждах «Нового дома» больше, чем любой из кандидатов в политические координаторы. Но ни один из секторов никогда не возглавлял человек, которому еще не исполнилось сорока; не думаю, чтобы кому-нибудь пришло в голову нарушить эту традицию именно теперь. К тому же я не чувствовала себя морально готовой.

А значит, в течение ближайших четырех лет мне придется работать в самом тесном контакте с тем, кого выберут, кто бы он ни был. Конечно, Штадлер подошел бы мне больше, чем Парселл. В десятом классе Парселл преподавал у нас начала экономики, и мы с ним не очень-то ладили. Память у него оказалась хорошая: при нашей первой за много лет встрече он отпустил пару шуток на школьную тему.

Техническим координатором, без сомнения, станет Элиот Смит. Хоть здесь никаких проблем, – он мой старый приятель. Был у него и соперник, Бруно Гивенс. Так, ради проформы. Недавно Бруно во всеуслышание заявил, что если победит на выборах, то тут же примет девонитскую веру и останется в Ново-Йорке, дабы стать родоначальником нового клана.

Что касается моего собственного семейства, то дела обстояли лучше, чем можно было бы ожидать. Сначала я опасалась, что оно распадется на две более-менее независимые пары, но получилось иначе. Я не только не потеряла Дэниела, а даже стала с ним как-то ближе. У Джона с Эви оставались серьезные проблемы, но с помощью консультанта по вопросам семьи и сексолога их удалось заметно сгладить.

Вообще-то оказалось совсем неплохо иметь рядом еще одну женщину. Джону с Дэниелом стало сложнее настаивать на своем. А я могла научить Эвелин многим полезным вещам. Фактически, у меня появилась взрослая младшая сестра.

А вот моя родная сестра, Джойс, не полетит к звездам. Ей всего двенадцать, поэтому у нее пока нет права самостоятельно принимать столь важные решения. Моя же матушка считает весь проект чистой воды безумием. Джойс и сама побаивается; но все же, если бы не мать, она предпочла бы отправиться с нами.

Эви пока не жила с нами в «Новом доме»: ей предстояло дождаться окончания интернатуры в госпитале. Гериатрия, лечение и уход за пожилыми людьми; ближе к концу полета это будет одна из самых ходовых профессий.

Накануне я упаковала, наконец, те вещи, которые собираюсь брать с собой. Одежда, туалетные принадлежности... Что еще? Почти ничего. Все влезло в одну небольшую сумку. Дневник, который я вела на Земле. Трилистник, некогда подаренный мне Джеффом. Три драгоценных бамбуковых мундштука для кларнета, да довоенная баночка черной икры. Мне очень хотелось надеяться, что эта икра все еще не испортилась.

Вчера Сандра Берриган имела со мной долгий разговор. Речь шла о том, чтобы мне остаться в Ново-Йорке. В Коллегии ей сказали, что года через два я вполне могу рассчитывать на восемнадцатый разряд. Если останусь, конечно. Предполагалось, что я буду разрабатывать программы помощи кротам; а когда ситуация улучшится, мне предстояло курировать все связи между Ново-Йорком и Землей.

Только после этой беседы мне стало ясно, насколько сильно, хотя и подсознательно, я успела связать мои надежды на будущее с Янусом. Кроме того, еще одна трагедия наподобие нью-йоркской могла бы навсегда лишить меня душевного равновесия. А в том, что такие трагедии, даже катастрофы, еще предстоят, я ни минуты не сомневалась. Куда спокойнее будет наблюдать за развитием событий издали.